‎— Я… — Логан мрачнеет. — Я не собирался ничего ему говорить. Честно. ‎

‎— Но потом передумал и рассказал. — Разворачиваюсь к нему с язвительной улыбкой, с силой захлопывая крышку ‎‎посудомоечной машинки. — ‎Жаль, меня не было рядом, чтобы уберечь тебя от передозировки тупости.

— Да не говорил я ничего Майку, Стэйс! Всё совсем не так было! Перед отъездом я пришёл к ним попрощаться. Мы пили пиво на кухне. ‎Я и ‎Лиам. Просто болтали о всякой ерунде, как всегда. Потом он вдруг попросил совета. Сказал, что ему давно нравится Кнопка, но он никак не решится её пригласить на свидание. Мол, они же столько лет знают друг дружку, выросли ‎вместе и всё такое. А ‎теперь он вдруг предложит ей совсем не дружеский ‎поход в кафе. Как ‎она это воспримет, стоит ли вообще надеяться. А я, клянусь, тогда даже не ‎думал про Кнопку как девушку. Искренне хотел помочь. Ну и… Вспомнил про нас с ‎тобой. Стал ‎убеждать Лиама, что ему стоит попробовать. Максимум, его пошлют подальше. Или он убедится, как мы, что между ними ‎ничего не ‎может быть, что они просто друзья. И проблема решится сама собой. Или же… наоборот. Кнопка согласится и…‎ у них может получиться.

— Ты так ему и сказал?! Привёл нас с тобой в пример? ‎

‎— Конечно нет! Я говорил абстрактно, не называя имён. А Майк из комнаты услышал. Понятия не имею как, но он догадался, что речь шла о тебе. ‎‎Потом отвёл меня в сторону и спросил напрямую, и я не смог соврать. Не смог и всё ‎тут! — Логан виновато отводит глаза. — ‎Пришлось признаться, что да, было дело. Я не вдавался в подробности. Не ‎видел смысла. Да он ‎и не просил. Но я не ожидал, что он так тяжело ‎воспримет. Вы же тогда уже бог ‎знает сколько времени, как расстались. Да вообще, вы же…

— Так тяжело?..

‎— Напьётся, а потом Мишель. Ну и…

Значит про «непорочное зачатие» ‎Логан ‎тоже в курсе. Впрочем, почему меня это удивляет? Мы с детства ничего друг от ‎друга не ‎скрывали, а здесь наверняка у всех возник вопрос, с какой такой радости Майк ‎собирается ‎жениться на Мишель. Интересно, знает ли Логан и про то видео, которое мне ‎прислали на девичнике. ‎

— Зараз, клянусь тебе! Если бы я ‎знал, что в итоге всё так обернётся, я бы ни за что…‎

‎— Ты бы всё равно не смог ему соврать и рассказал бы правду. А если бы попытался, Майк бы понял, и было бы ещё хуже. ‎

‎— Нет, Стэйс. Я… — бормочет Логан. Опускает глаза, избегая встречаться со мной ‎‎взглядом. — Я бы сказал ему правду. Как всё было на самом деле. Но я соврал, а потом ‎уже не мог отказаться от своих слов. ‎Майк бы не поверил. ‎

‎— Что значит «как всё было на самом деле»? — не понимаю я. ‎

‎— Что мы с тобой, — он смущённо, прямо как в детстве, шмыгает носом. По-прежнему глядя в пол, ‎‎еле слышно произносит: — Что ничего не было. Ну, между нами. Ничего не произошло…‎ тогда в Сиэтле.

‎— В смысле не произошло?.. ‎

‎— Мы не переспали. ‎

‎— Как не переспали?! Я же помню, мы целовались. Потом ‎‎пошли в номер. В лифте и ещё в коридоре. А потом залезли в джакузи. Ты притащил ‎‎шампанское. ‎

‎— И от него ты вырубилась прямо там, а я кое-как тебя вытащил. Отнёс в ‎‎кровать. И сам уснул рядышком. ‎

‎— Уснул? То есть… Ты же сказал утром… Ещё предложил на трезвую голову.‎

— Ну, сказал, — с глупой, виноватой улыбкой бормочет Логан. — Потому что идиот. У тебя была такая реакция, когда ты проснулась, что я не ‎‎удержался. Не знаю, что меня задело. Захотелось доказать, что мы можем. Что я ‎‎могу. Что не хуже Майка. Да не знаю я почему! ‎

Тогда в душевой в Сиэтле, когда ‎‎буквально через минуту мы оба почти одновременно осознали, что не можем даже по-настоящему ‎‎целоваться, я почувствовала облегчение. Мы с Логаном — близкие друзья, не больше. И это — правильно. А всё якобы случившееся между нами накануне свалила на ‎‎пьяную тоску и временное помутнение рассудка. Оно ровным счётом ничего не значило и ничего не меняло в наших отношениях. Я просто перевернула ‎‎страницу, не задумываясь. Тем более ничего не помнила о той ночи. Абсолютно ‎никаких подробностей. Почти забыла про Сиэтл и наше с Логаном пьяное рандеву, пока не увидела запись Майка с Мишель на девичнике. ‎

А теперь ‎выходит, что и вспоминать-то мне нечего. Что кроме пьяных, ‎невнятных поцелуев, ‎от которых хотелось смеяться до слёз, а не срывать с Логана одежду и бросаться ‎с ним в постель, ничего не случилось. Но, что ‎ещё хуже, именно из-за них Майк переспал с ‎Мишель, потому что идиот-Логан подтвердил ‎ему то, чего никогда не происходило. Охренеть! ‎

‎— Ты!.. — Я даже не могу понять, какие чувства обуревают меня в данный момент. Со всей силы бью Логана по ‎‎физиономии, ощущая, как миллионы маленьких иголок впиваются в ‎‎мою ладонь.

‎— А знаете… Если в моей семье или среди друзей есть ещё кто-то, кого вы ‎заставили поверить, что ‎переспали с ним, — слышу за спиной язвительный ‎голосок младшей сестры, — ‎самое время об этом рассказать.‎

***

‎Надо было двинуть по виноватой физиономии Логана ещё раз двадцать. ‎Просто, чтобы выпустить пар: мне, как и матери, нужен «козёл отпущения». Но Логан быстренько ретировался вместе с Дэниз, оставив меня на кухне в гордом одиночестве ‎мириться с действительностью, пока на звон «случайно» встретившейся с ‎парцеланом хрустальной пепельницы не вышел из кабинета Майк. Он, выслушав ‎мой сбивчивый рассказ о том, что случилось, торопливо собрал уродливые осколки, ‎а потом увёл меня в спальню, где я отчаянно, но безуспешно пытаюсь ‎успокоиться до сих пор. Не помогает даже контрастный душ, хотя торчу в ванной, стоя под ‎струями воды, минут сорок. В итоге — надоедает, и приходится выходить.‎

За окном по-прежнему идёт дождь. Гроза, правда, поутихла, но её отголоски всё ‎ещё слышны сквозь шум ливня. ‎

Майк, развалившийся на постели в одних джинсах, встречает меня в полумраке ‎комнаты внимательным взглядом. Отбрасывает на одеяло сотовый и, хмурясь, ‎приподнимается на локте.‎

‎— Всё ещё злишься, — констатирует он. — Но уже не на Логана, правда? ‎

‎— Правда.

Хитрые глаза довольно ‎блестят, выдавая Майка с головой. На его месте нелепое враньё Логана меня бы тоже сейчас обрадовало. На своём — не получается не только радоваться, но хотя бы перестать злиться. Раздражение то утихает, то снова ‎накрывает волной, и с новой силой мне хочется рвать и метать.

Я плюхаюсь на кровать прямо в халате, ‎поправляю небрежно скрученное на голове полотенце в попытке удержать копну ‎непослушных мокрых волос. Если бы во всём можно было обвинить Логана, я бы ‎непременно поддалась такому соблазну и до сих пор выговаривала непутёвому ‎другу, что думаю о нём и куда ему идти. Но в глубине души и, если совсем откровенно — не ‎так уж и ‎глубоко, — я понимаю, что сама виновата в том, почему ‎жгучая и ‎неконструктивная ревность огненным кольцом сжимает мою грудь. ‎

— Я ‎злюсь на себя, Майк.

— Тогда рассказывай. — Он опускается прямо на пушистый ковёр, ‎впритык к моим ногам, поджав под себя босые ступни.‎

‎— Что рассказывать? Почему я не злюсь на Логана? ‎

— Хорошая попытка. — На губах Майка появляется хитрая улыбка. — Но нет, — он берёт меня за ‎правую руку, сплетая свои пальцы с моими. Легонько сжимает. Второй рукой ласково ‎гладит всё ещё влажное после душа колено. — Это я и так знаю, — смотрит снизу ‎вверх, прямо в глаза, лукаво щурясь: — А вот почему ты злишься на себя — гораздо ‎важнее.‎

Я не спешу с ответом. ‎

Майк возвращает сейчас из прошлого ещё одно наше негласное правило — говорить откровенно, не держать в себе сомнения, страхи, обиды, разочарование, боль. Оно ‎всегда работало в нашем союзе и даже, как выясняется, приносит плоды через годы ‎разлуки. Раньше мы всегда так поступали, когда возникали трудности, и это ‎помогало, даже если решение проблемы получалось найти далеко не сразу. Зато ‎недомолвок и тайн между нами не оставалось. ‎

Лишь однажды я нарушила его — когда убили Стива. Сначала — ‎ошарашенная, сбитая с толку и испуганная — отчаянно ‎надеялась, что Стив выкарабкается. Затем, когда чуда не случилось, я выпала из ‎реальности на несколько дней и не помнила, что делала, как жила, о чём тогда ‎думала. Но к боли тоже привыкаешь. Шло время, в груди по-‎прежнему зияла огромная дыра, и всё же пошатнувшийся, весь в ‎трещинах мир медленно возвращался, заполняя ‎пространство привычными красками, голосами и запахами.