Судя по напряжённому сопению, хозяйка дома не особо интересовалась такими вещами и находилась сейчас в больших сомнениях. Но, вероятно, любопытство перевесило остальное, и послышался щелчок открываемого замка.

Прямо на них уставились два немигающих водянистых глаза. Выходить наружу миссис Стедмен не спешила и впускать кого-то внутрь — тоже: одна тощая дряблая рука с вздувшимися на запястье тёмными венами упёрлась в дверной косяк, вторая зачёсывала под помятый капор жидкие седые пряди.

Элберта сглотнула и постаралась улыбнуться как можно более доброжелательно.

— Ох, благодарю, спасибо, мэм. Очень милый дом у вас.

— Мы можем войти, миссис Стедмен? — послышался зычный баритон Леджера.

— А это что за хмырь?

— А… это мой жених, мистер Эквилл. Мистер Эквилл — бывший студент профессора Джоэла Стедмена.

Костлявая пятерня дёрнулась и скрылась в полумраке так же быстро, как до этого появилась. Щель заметно уменьшилась.

— Что вам нужно?

Элберта в растерянности перевела взгляд на Леджера и схватилась за край всё ещё приоткрытой двери обеими руками.

— Пожалуйста, выслушайте, миссис Стедмен! Вы могли бы нам помочь… Я работаю в издательстве, и мы с мистером Экви…

«Какая же сильная старуха! Ещё чуть-чуть, и створка придавит пальцы».

Если бы не Леджер, ей удалось бы захлопнуть дверь прямо перед их носом. Но «жених» Элберты успел вставить ногу в исчезающую на глазах щель.

— Мы с мистером Эквиллом собираем информацию о профессоре… мы и о вас напишем, обязательно! Давайте поговорим и…

— Миссис Стедмен, — подключился к уговорам и Леджер. — Мы пришли к вам с миром и не уйдём, пока не поговорим, — с этими словами он толкнул дверь плечом: сначала осторожно, потом гораздо смелее и сильнее, в два счёта отпихивая «радушную тётушку» Элберты в сторону.

Она проскользнула вслед за ним.

В холле отвратительно пахло затхлостью и чем-то ещё. Чем-то странным, почти как в аптеке или приёмной доктора. Однако полдела сделано — они внутри. Вторая половина, тем не менее, обещала быть нелёгкой.

«Как бы задобрить эту старую каргу?»

— Это нападение! — возмутилась та, мигом напоминая о себе. — Подите вон или я вызову полицию! Между прочим, у меня есть ружьё. И оно заряжено.

— Что вам известно о вашем зяте? — окончательно смирившись, что на гостеприимность рассчитывать не приходится, Леджер пошёл напрямую. Или напролом, что в данном случае было одним и тем же.

— Что он давно сдох, — ухмыльнулась миссис Стедмен. С несвойственной её возрасту прытью отскочила назад и схватила валявшуюся на полу кочергу. — Убирайтесь! Не то…

Дело принимало совсем скверный оборот.

«Вот ведь чокнутая ведьма!»

— Вы… неправильно нас поняли! О, прошу вас, положите это… — Элберта придвинулась к Леджеру, не оставляя попыток исправить ситуацию. — Давайте просто поговорим как… просто как нормальные… Мы можем… заплатить за информацию.

— Заплатить? — в старушечьих глазах вспыхнул неподдельный интерес. — Сколько?

— Десять шиллингов. — В сумочке Элберты лежало гораздо больше, но стоило начать с малого, оставив простор для торга.

— За кого вы меня принимаете? Маловато будет.

— Ну… Можно добавить ещё пять. Поймите, мы совсем не богаты.

— Богаты — не богаты. Мне какое дело? Я вас не звала. Вы сами ко мне припёрлись чуть ли не с первыми петухами, — нахально фыркнула миссис Стедмен. — Тридцать шиллингов. — Она недвусмысленно протянула руку, не выпуская из другой кочергу.

— Хорошо.

— Нет! — резко подался вперёд Леджер. — Сначала расскажите, что вам известно. Деньги потом. Милая, — гораздо мягче добавил он, обращаясь теперь к Элберте. — Ты же знаешь… Пожилые люди склонны путать многие вещи и ошибаться.

Старуха сердито прищурилась. Элберта улыбнулась Леджеру и снова посмотрела на неё:

— Обещаем, миссис Стедмен, всё будет честно. Пригласите нас… в гостиную? Ну, или… куда-нибудь.

Та что-то нечленораздельно буркнула и пошлёпала вглубь дома.

Комната, в которую они вошли, была довольно просторной, но тёмной — сквозь засаленные плотные шторы едва проникал солнечный свет — и ужасно захламлённой. Прямо на полу громоздились деревянные ящики с грудой тряпья сверху, ковёр посерел от печной сажи, диванные пуфы протёрлись до пружин. От едкого запаха формоли, хорошо ощущаемого ещё в холле, щипало глаза. На длинных стенных полках неаккуратным рядом стояли чучела мелких животных и птиц.

Элберта с отвращением оглядела распятую под потолком серую белку: «Мда, ну и декор здесь!» — и, решив, что точно не будет никуда присаживаться, прислонилась к двери.

Леджер тоже не торопился садиться. В отличие от хозяйки дома: миссис Стедмен скинула со стула ворох тряпок и уселась, опираясь подбородком на кочергу.

— Что вы хотите знать?

— Нам нужна любая информация, особенно… — Элберта прерывисто вздохнула, — та, что касается исследований профессора. Может быть, у вас сохранились его записи… конспекты.

— Карты… — добавил Леджер. — Какие-нибудь ценные вещи, принадлежавшие профессору.

Миссис Стедмен не спешила отвечать — беззвучно шевелила губами, хмурилась.

— Карта есть. И кулон с этим… как его… кампусом. Подарок моему мужу-дебилу от брата.

— Карта? О! — Сдерживать волнение у Элберты не получалось. — Кулон… Вы не могли бы показать нам?

— Могла бы, — гаденько захихикала старуха, — но не покажу. Просмотр денег стоит.

— Мы вам обязательно заплатим, как обещали, — Леджер старался выглядеть дружелюбным и милым, но он тоже терял терпение. — Мы — честные люди, но не глупые. Кота в мешке покупать не станем.

— Дело ваше, — миссис Стедмен поджала губы, выпрямилась. — Идите подобру-поздорову. Мне-то что? Сто лет лежало и ещё полежит. Или продам кому, — она метнула на Элберту хитрый взгляд. — Кто побогаче будет и не такой скряга.

— Дело не в том, что нам жаль денег. Но всему должен быть предел, — она придала голосу твёрдость, — разумный. Вот пять шиллингов, — Элберта отвернулась, быстро открыла сумочку и выудила одну купюру, — а остальное после.

— Нет уж, — покачала головой упрямая старуха, но деньги забрала тут же: с ловкостью фокусника выдернула костлявой пятерней из пальцев Элберты и спрятала за пазуху чёрного платья. — Знаю я вас, жуликов. Покажу, а вы возьмёте и отберёте. Ещё кочергой огреете. Поминай потом, как звали.

Элберта стиснула зубы. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось быть вежливой.

— Что же мешает нам огреть вас прямо сейчас, миссис Стедмен? Может быть, то, что мы порядочные люди? Будьте так добры, сходите за картой.

— Ах, вы про карту? Я-то думала, вы про кулон и кампус.

— Компас, — грозно поправил Леджер. — Кулон тоже. И карта.

— Нет-нет, — замахала на него руками миссис Стедмен. — Она очень ценная. Старая… Почти рассыпалась вся. Но дорогая. Потому что ценная.

«Расчётливая старая грымза! Она наверняка не имеет ни малейшего представления о карте и её назначении, но, почуяв наш интерес, торговаться взялась лихо. Надо же! Такой хватке прожжённого дельца позавидовали бы все папины управляющие вместе взятые».

— Мы ждём, миссис Стедмен, — Элберта протянула ещё одну банкноту. — Несите вещи.

— Сначала деньги, — та встала, не выпуская из рук кочергу. — Кулон, так и быть, отдам задаром. Остальное — десять тыщ. Антиквариат потому что.

— Что… сколько?! — Элберта взглянула на оторопевшего Леджера — может, ослышалась? — и повернулась к старухе. Машинально опустила купюру обратно в сумочку. — Десять тысяч шиллингов?! Это же… да вы с ума сошли! У нас нет такой суммы. Мы договаривались на тридцать… Но раз так… — блеф всегда очень кстати, — верните нам деньги, мы уходим.

Ни один мускул не дрогнул на морщинистом лице.

— Улица там же, где и была, когда вы пришли.

— Если уж вы… если вы просите такую баснословную сумму… — возмущению Элберты не было предела. — Мистер Эквилл совершенно прав, мы должны знать, за что именно её отдаём. Покажите нам карту, кулон и компас, и… может быть, мы… купим. Позже.