– Аааааа! – провопил испытуемый и побежал вперёд, что есть сил.

– О, красавчик! – воодушевлённо прокомментировал Пак, поняв, что сейчас произошло.

Тот нёсся через деревья, оставляя кровавые следы. Наткнувшись уязвимой плотью на выпирающий корень дерева, он проскользил по нему из-за крови и покосился на бегу, но вскоре выровнялся. Теперь казалось, что на пути к цели, его уже ничто не могло остановить…

– Я знал, что он справиться – сказал Пак, наблюдая красный шлейф в воздухе. – Ладно, други мои, идём по домам. Поднял же он мне настроение! Самое время посмотреть какую-нибудь комедию! Например, «Дом 1000 трупов». А Рашем пускай Вадик занимается.

«Раш?» – сказал чей-то голос во тьме.

– …

«Ты меня слышишь?»

– …

– «Проснись, твою мать!»

Когда он с усилием поднял веки, то отражённый от снега свет ударил по глазам. Прищурившись, Раш распознал среди бликов высокие деревья и не сильно заснеженные равнины. Во рту осел привкус крови…

Ни одежды или обуви на его теле не было, только свисали от пояса до колен чёрные тряпки, что напоминали водоросли.

«Нибрас…» – осуждая, произнёс он в голове.

«Что? – ответил голос. – Ты же сам знаешь: когда я голоден, то не контролирую себя!»

«Пак наступает нам на пятки, – Раш поднялся. – Теперь он знает, где искать».

«Ну, извини!»

«Где тело?»

«Вот, иди по кровавым следам».

Раш провёл взглядом по довольно размашистой красной дорожке из потрохов и крови:

«Мог быть и поаккуратней. Это прямо рай для криминалистов».

«Эй, ну я же извинился! И не всё же так критично, верно? Приберём здесь, и будет, как не было».

«Пак всё равно нас учует, но прибраться надо. Не хочу, чтобы нам сели на хвост ещё и копы».

Раш скрутил снежный ком, который вобрал в себя все следы от разодранного тела, но основной кусок всё же остался. Он обернулся назад, проверив, не упустил ли хоть пятнышко…

«Следы убрали, – сказал Нибрас, – а как быть с телом? Понадобится снежок побольше».

«Снег нужен был для того, чтобы собрать всё вместе. Скинем тело в реку вместе с остальным. Под течением снег будет таять, это создаст постепенное вымывание из него крови и внутренностей. По отдельности структура теряет целостность для наблюдателей: Кровь смешается с водой и перестанет быть кровью. А мягкие внутренности станут удобрением и кормом для рыб. К тому же эта река не проходит близь жилых районов. Само тело точно найдут, но не скоро. И раз здесь теперь нет следов, они не смогут связать это место с убийством и полицейские спишут это на нападение медведя».

«Да, я тоже, замечал, что мои оттиски на трупах, напоминают медвежьи. Оказывается, у меня есть когти. Интересно, какие они?»

«Ты что, даже своих когтей никогда не видел?»

«Когда я превращаюсь, то всё становится как в тумане».

Предав все останки реке, Раш смотрел, как та частично цепляла фрагменты плоти и уносила их с собой. Снег становился прозрачным и объединялся с течением.

«Ловись рыбка большая или маленькая! – подшутил Нибрас… – Эй, Раш, когда ты будешь пировать, а? Меньше корма – больше трупов».

«Это я уже понял. Расставляя капканы, я забыл о незаметности. Нужно снизить все потенциальные риски как можно быстрее. Пак близко, и когда он предстанет перед нами, мы должны разорвать его на куски. А для этого нужна очень большая сила, и… союзники».

«Ты хочешь, чтобы Пак прыгал по их головам, в то время как мы будем кормиться? Поэтому ты и оставил ему ту газету с именами?»

«Не совсем. Но ты мыслишь правильно… очень неплохо, Нибрас».

«Ясен пень! Ты же мне ни хрена не рассказываешь, вот и приходится догадываться!»

«Я всё просчитал, но ты способен всё испортить. Поэтому больше никаких распотрошённых тел».

«Для столь мудрого чувака, ты слишком часто тыкаешь меня носом в дерьмо».

«По твоему тону я отлично понимаю, что из этого урока, ты извлёк не всё».

«Блин, но мне нравится эта бесконтрольность! Это весело! А после очередной разодранной жертвы ощущение превосходства затмевает всё! Без этой веселухи мне сама жизнь не мила! Но… ладно Раш, я тебя понял. Буянить больше не буду, обещаю своей обещалкой».

«Ты способен этому сопротивляться, просто не хочешь. Видимо Пак – недостаточно веская для тебя причина. Если ты не поглощаешь человеческую гниль, то сам идёшь за их жизнями, однако мы – не Пак… Мы нечто, что способно развиться, эволюционировать – это и позволит нам победить».

«Ты слишком далеко заглядываешь вперёд».

«Чтобы одолеть врага, нужно его опередить. Нужно видеть ситуацию дальше него».

«А я вижу, что мы стоим у чёрта на куличиках в одних тряпках на заднице».

Раш оглядел себя.

«Да, маскировка никудышная. Сначала нужна одежда и деньги».

«Будешь собирать урожай?»

«Ага».

Найдя первый частный дом Раш проник во двор и смахнул с верёвок для сушки чёрные штаны и того же цвета толстовку с капюшоном. Так же тот прихватил и тёмно-красное покрывало, которое он обернул вокруг себя. Уверенно перебирая босыми ногами снег и ветки, он вышел на оживлённую улицу.

Всего за один час, Раш обошёл весь город, собирая из сетей некую добычу:

Это были небольшие деревянные ящики белого цвета. На них, красной краской отмечался крест и надпись: «Помощь церкви». (Раш сделал их вручную, а материал раздобыл на свалке). Они были прикреплены к стенам магазинов, аптек и т. д.

Несколько таких изделий набили его карманы под завязку.

«Этот тяжелее прочих», – произнёс в голове Раш, снимая очередную прямоугольную деревянную конструкцию. Данное действие происходило в центре оживлённого вокзала.

«Наверное, услышать от меня такое, будет весьма шокирующе, но… это же бесчеловечно, разве не так?»

«Медведь, который заживо съедает лосося, тоже не несёт с собой человечность».

«Нет, это понятно, я имел в виду другое: Все эти люди… почему они даже на тебя не смотрят? То чем ты сейчас занимаешься, это же такой гадкий плевок в сторону церкви?»

«Это потому, что мои действия не нарушают их сублимации: веры в бога, на публичный лад».

«Что?! Чё-то я ни хрена не понял».

«Вот скажем: если я зайду в дом божий и при всех оскорблю Бога. Что тогда произойдёт?»

«Они набросятся на тебя с кулаками или сожгут на костре?»

«Ну, если отбросить твоё утрирование Нибрас, то, да, так и есть. А почему?»

«У них, есть определённое место или окружение, чтобы блеснуть своей верой?»

«Верно. А что ты видишь сейчас? Здесь нет отсылок, чтобы те блеснули своей верой. А значит, и нет мотива, усомниться что: „этот чувак, снимающий со стены подношения не является служителем церкви“. И подсознание делает их слепыми. Здесь много людей, но в социуме они слепые. Чем каждый отдельный человек более, стадотезирован, тем ментально слабее общая система. И всё это умножается на само себя. Однако для людей, подобное виденье всего лишь приятные пушистые цепи, поэтому от них очень сложно отделаться. Ты ранее упоминал про некий: „гадкий плевок в сторону церкви“. Да он имеет место быть. Вот только этот, „плевок“ играет мне на руку».

«Воры? – предположил Нибрас. – Вот почему они не украли ни одну из твоих самоделок… публичные места. А кража предмета с надписью: „Помощь церкви“, и есть этот плевок в сторону самого Бога. Так вор даже и не подумает публично их украсть».

«Да, святые публичные места являются отдушиной для их всеобщего, эгоистичного самовыражения через Бога, это и есть ошейник; невидимый и тёплый… Тем не менее, даже если перед людьми предстанет сам Господь Бог, то они его не узнают».

«Это, в каком смысле?»

Раш прикрепил деревянное изделие к стене. И обвернувшись покрывалом, он пошёл в сторону автобусной остановки.

«Столько много информации, что создаётся путаница и истина теряется. А реверсивная психология подливает масло в огонь, – продолжил он. – Если перед людьми окажется чистейшая душа, то в конечном итоге такой бесгрешник станет в глазах народа, полной противоположностью себя изначального; даже вопреки реальности. Они будут искать в нём изъяны, так как он идеален. А тот, кто ищет, всегда находит – в психологии человека, данное правило является абсолютным. И в самом конце: святейшая душа, станет, демоном воплоти… Чтобы увидеть Бога, нужно сперва распознать его в себе».