– Значит, любишь меня? – С придыханием спросила я, меняя тактику поведения. Я смотрела в его стальные глаза и видела в них какую-то бесноватость.

– Люблю. Как же сильно я тебя люблю! – Бусыгин вынимает руку и сжимает меня в талии, прижимаясь лицом к животу.

Стирая из сердца любое остатки инстинкта самосохранения, я буквально выплёвываю следующую фразу:

– Может, подождёшь моего совершеннолетия тогда? – Я сдерживала порывы броситься к двери, но пока меня так крепко держали, я пошла по другому пути. Более длинному и опасному. Но выбора у меня не было.

Не ведая, что творю, я дрожащими руками прошлась по шевелюре Богдана, успокаивая его. Просто погладила, но такая невинная ласка подействовала на Бусыгина как наркотик для наркомана. Он сначала вздрогнул, потом прижался ко мне ещё сильнее, будто боялся, что я исчезну.

– Не бойся меня, только не ты! – Шепчет Бусыгин, а я понимаю, что мне его жаль. Он сошёл с ума от безответной любви. Как и все мы, детдомовцы, он не умеет правильно раскрывать свои чувства. Мы все имеем искорёженное восприятие чувств. Любовь кажется нам чем-то запредельной и больной.

– Не боюсь. – Я хотела привстать, но Богдан тут же поднялся и с опаской посмотрел на меня. Ничего не говоря, я просто обняла его, по- человечески. – Я знаю, ты хороший человек. Просто не умеешь правильно показывать свои чувства. Я такая же. Мы все такие. Немного испорченные. – Я гладила Богдана по спине.

Мы сидели на диване и просто обнимались. Пока я не поняла, что что-то изменилось. Будто воздух стал тугим и вязким.

– Неужели ты действительно думала, что я такой тупой идиот, который поведётся на эти красивые слова? – Стальным голосом произнес Богдан, сжимая до хруста мою кисть. Я попыталась встать, но не тут-то было. – Хорошо же ты мне лапшу на уши навешала! Профессионально! – С какой-то извращенной гордостью сказал парень, пришпиливая меня к стенке. – Но после твоего побега я тебе больше не верю. – Намотав на пальцы мои волосы, он вдохнул их запах. – Такая с виду тихая, хрупкая, нежная, как хрустальная ваза, а внутри черти водятся. – И проводит пальцем по щеке.

– А я надеялась, что ты не конченый урод. Ошибалась, значит. – Впервые в жизни делаю что-то подобное. Я хватаю зубами палец Богдана и впиваюсь, словно вампир. Когда парень закричал, я отпустила его конечность и практически вывалилась спиной в коридор.

– Стоять! – Зарычал Богдан, стремглав несясь на меня смерчем.

Недолго думая, хватаю стеклянную бутылку и со всего размаху врезаю ею по башке Богдану. Тот с секунду смотрит на меня выпученными глазами и падает к моим ногам.

Вскрикиваю и бросаю горлышко от бутылки на пол. Опускаюсь на корточки, чтобы проверить пульс. Нажимаю на сонную артерию, и Бусыгин тут же хватает меня за запястье. Я отбегаю и вижу, как он, не приходя в себя, успокаивается. Всего лишь инстинкт.

Хватаю рюкзак с первой необходимостью, оставшиеся деньги, документы, срываю со стены пару фотографий с бабушкой и Костиком и на ходу натягиваю куртку, бегу к двери. Закрываю замок и, спускаясь на первый этаж, кидаю ключи в почтовый ящик.

«Вот тебе и новый год!» – Запоздало подумалось мне, пока я бежала сломя голову на остановку.

Автобус долго не приходил, но это и неудивительно, праздник всё- таки, первое число. Теперь в магазин я вряд ли смогу вернуться. Да и на квартиру к Косте тоже. Что ж мне так не везёт на этого Бусыгина?!

Хватаю телефон и звоню Димитрову. Отвечают мгновенно, будто только моего звонка и ждали.

«Костик, я сбежала! Бусыгин сейчас в твоей квартире, без сознания….» – Начинаю горланить я и резко затыкаюсь. Слышу фоном, как кричит Костя.

«Лола, беги, беги оттуда! Прячься! Бег…!» – Парню видимо затыкают рот, так как последнее слово я не расслышала.

«Костя?» – Шепчу я, а из глаз стекают хрустальные слезинки.

«Что ж ты творишь, кукла? Неужели Богдан тебе настолько противен?» – Слышу голос Лёшки.

«Пожалуйста, отпустите его, не трогайте Костю». – Хнычу я, не понимая, что делать.

«Дай мне! – Игорь вырывает у друга телефон и продолжает: – «Лола, не дури, с Бусыгой ты будешь как за каменной стеной! У тебя всё будет! Ты же понимаешь, он тебя в покое не оставит!» – И что самое удивительное, ребята просто уговаривают. Они даже не угрожают мне Костиком!

«Да ваш Бусыгин меня едва не изнасиловал! У него крыша поехала! Скорее сам убьёт, нежели я кому-то достанусь! Игорь, я боюсь его, понимаешь? До дрожи боюсь! Мне ведь только шестнадцать лет, я жить хочу!» – Уже не сдерживаясь, я тупо рыдала в трубку, захлёбываясь соплями. На морозе лицо быстро обветрилось, и заледеневшие слёзы больно царапали кожу.

«Не плачь. Пожалуйста, кук…Лолита, не плачь». – Попросил Игорь. Чувствую, что таких друзей Бусыгин не заслужил.

«Дайте мне уйти! Я обещаю, я не дам о себе знать. Я не буду жить с Костиком, я оставлю его в покое, только отпустите!» – А рыдания не прекращались. Больше всего я боялась не за себя. За друга. За брата!

«Всё настолько плохо?» – Я поняла, что ребята включили громкую связь. Мне снова отвел Лёша.

«Ты себе даже представить не можешь». – Я уронила ещё одну слезу, которая мигом впиталась в белый, нетронутый снежок на лавке.

«Сделай всё, чтобы он тебя не нашёл и смени номер телефона». – Игорь начал в спешке давать указания.

«И ещё, Лола, никогда не показывай людям свою слабость. Жизнь тебя ещё не раз нагнёт, но ты должна быть сильной! Пообещай мне, – нам!» – У Лёши был странный голос. Они прощались со мной.

«Я обещаю! Клянусь, я буду сильной! Костя, ты меня слышишь?» – Я вжалась в трубку, чтобы в последний раз услышать родной голос.

«Слышу. Лола, прости, что не уберёг!» – В голосе Костика послышалась грусть и сожаления.

«Ты дал гораздо больше, чем кто бы то ни был! Я по гроб жизни буду тебе должна! Помни, ты мой самый родной! Если будешь в магазине, где я работала, передай Виталине и Анзуру, что я не вернусь, – Немножко помолчав, я продолжила: – Игорь, Лёша, спасибо вам и удачи!». – Не стала размусоливать и дальше наш разговор, я просто положила трубку, вскрыла крышку телефона и вынула сим- карту. Небольшой красный прямоугольник упал в снег, прямиком к моим ногам.

И тут же подошёл автобус. Пусть он увезет меня на край света!

Вышла я на конечной остановке. Пока проревелась, пока решала, что делать, куда податься и как жить дальше, забрела к метрополитену. Здесь был небольшой магазин сотовой связи. Купила самую дешевую сим- карту и загрузила её.

Проходив до 10 вечера, я в край окоченела. Ноги от долгой ходьбы устали, задубели и неприятно покалывали в мышцах. Натянув шапку себе до бровей, я заглянула в круглосуточный магазинчик, купила обычный белый батон и бутылочку молочка. Я знала цену вещам и деньгам. Хоть у меня и было сейчас в рюкзаке чуть больше тридцати тысяч, но мне эти деньги позарез нужны. Ведь мне нет 18 лет, я в бегах, возможно, выдали ориентировку на меня в интернате. У меня из одежды теперь осталось всего ничего! Практически всё осталось на квартире у бабы Кати!

С такими покупками я забрела на детскую площадку. Вся презентабельная такая! Я некоторых игрушек отродясь не видела! Отчистив себе место на скамейке, я села и принялась страдать, жуя булку. Чтобы я не пообещала Костику, я всё равно на это не способна. Я слабая. Изначально, если бы не Димитров, я бы давно пропала. Вот сидела бы также, после побега.

Прошёл час, два, три. На телефоне оставалось всё меньше зарядки, поэтому я его выключила. Сидела на скамейке и думала над тем, что может вернуться в интернат? Но, только заикаясь об этом, меня тут же бросало в холод. Ребята мне там жить не дадут.

Уже засыпая, я сквозь сон услышала глухой выстрел. Именно выстрел! От неожиданности и страха я скатилась со скамейки. Конечно, это могло мне, и померещиться после такого тяжелого дня. Тем более, я задремала. Пролежав пять минут на сырой земле, выглядывая через скамейку в темноту, я хотела уже вставать, как мимо, в эту самую темноту пробежал человек в черной одежде. Когда я его заметила, неосознанно пискнула и вернулась на место. Человек резко остановился, обернулся и, не увидев меня, побежал дальше. А у меня сердце подорвалось от ужаса.