– Хорошо. А что случилось?

Я огляделась и попыталась подняться, но меня удержала крепкая рука.

– Вы упали в обморок.

Лорд Хаксли заявил это так, словно обвинял в преступлении.

– Простите.

Я снова попыталась подняться с кресла, и снова была остановлена.

– Не дергайтесь, – буркнул маг и нахмурился.

А потом достал из кармана часы, ухватил мое запястье и замер, считая пульс. Секунды бежали одна за другой, растянувшись бесконечным маговозом, а я смотрела на сурово сведенные брови и не могла удержать пустившееся вскачь сердце.

– Джеймс.

Лорд Хаксли оторвал взгляд от циферблата и подозвал слугу.

– Милорд?

Дворецкий неслышно возник рядом. Всегда поражалась его способности передвигаться абсолютно бесшумно.

– Принеси бульон, – приказал лорд Хаксли. – И ростбиф, – добавил после короткой паузы.

– Да, милорд.

Картер исчез так же незаметно, как появился, а маг и не думал отпускать мою ладонь. Он хмурился и машинально поглаживал запястье, а у меня внутри все замирало от этих нежных прикосновений. И по венам снова бежала горячая волна. И хотелось, не отрываясь, смотреть в удивительно красивое лицо, и…

– Кому вы носите еду?

Неожиданный вопрос заставил вздрогнуть и вынырнуть из нелепых мечтаний.

– Что?

– Вы прекрасно расслышали. Ну?

– Простите, лорд Хаксли. Это больше не повторится.

– Проклятье! – Выругался маг, и его голос прозвучал на пару градусов холоднее. – Когда я задаю вопрос, я хочу услышать на него четкий ответ. Итак, попробуем еще раз – кому вы носите еду?

– Брату.

В горле пересохло, но я твердо встретила испытующий взгляд.

Лорд Хаксли молчал. Он так и не отпустил мою руку, продолжая поглаживать запястье, а меня бросало то в жар, то в холод. И мысли путались. И было одновременно и страшно, и странно хорошо. А простые прикосновения ощущались как ласка, и почему-то казалось, что мы с лордом Хаксли остались одни в целом мире, и хотелось сидеть так долго-долго. И слушать стук сердца – своего, и того, что билось под синим бархатным камзолом.

Я слышала гулкие удары – даже не спрашивайте, как, – а в глазах напротив все ярче разгоралось жаркое пламя, и меня тянуло к этому огню с непреодолимой силой. Лорд Хаксли тяжело сглотнул, подался вперед…

– Бульон и ростбиф для неры Грей, милорд.

Голос Картера прозвучал неожиданно, как летний гром, и я очнулась.

– Поставь на стол, – хрипло сказал лорд Хаксли.

Он распрямился, отошел к окну и отвернулся.

– Ешьте, нера Грей, – прозвучал очередной приказ.

И я подчинилась. Уж что-что, а одну вещь о своем начальнике я уже уяснила – лорд Хаксли не терпел возражений. Ни в каком виде. И лучше было с ним не спорить.

– Джеймс, проследи, чтобы нера Грей каждый вечер получала на кухне еду и брала ее домой, – не оборачиваясь, сказал маг, и ложка в моей руке дрогнула.

– Слушаюсь, милорд, – невозмутимо ответил дворецкий, будто в словах мага не было ничего необычного.

– Не отвлекайтесь, нера Грей, – по-прежнему не глядя на меня, сказал лорд Хаксли.

И мне пришлось вернуться к бульону. Правда, я толком не чувствовала ни его вкуса, ни аромата. В душе царила неразбериха, и мне было невыносимо стыдно. Остатки прежней гордости вдруг решили проявить себя – ну еще бы, я ведь не нищенка, чтобы принимать подачки – да только толку с того? По сути, так и есть. Безденежье, долги, перспектива потерять дом…Но как же горько, что именно лорд Хаксли увидел мою слабость! Мне не хотелось выглядеть перед ним никчемной попрошайкой, а по всему выходило, что именно такой он меня и видит. Иначе откуда взялось это его решение давать мне еду с собой? С одной стороны, оно меня обрадовало, ведь нам с Дэйвом больше не придется жить впроголодь, но с другой – было ужасно неловко, что лорд Хаксли принял меня за нищенку. Правда, я постаралась отодвинуть гордость в сторону и доела бульон и мясо, а потом посмотрела на мага.

– Благодарю вас, лорд Хаксли, – сказала в неподвижную спину, и увидела, как едва заметно дрогнули широкие плечи.

– Вы доели? – Сухо спросил маг.

– Да.

– Голова не кружится?

– Нет.

– Тогда можете приступать к работе, – почему-то недовольно процедил лорд Хаксли, и я встала с кресла.

Следующий день пролетел незаметно. И еще один. А потом наступил он – вечер Ежегодного Королевского бала. Того самого, о котором так любили писать газеты, и чьими магоснимками еще месяц после пестрели все уэбстерские журналы.

– Розамунда, что ты возишься?

Недовольный голос леди Холт, хозяйки модного салона, прозвучал у меня над ухом и заставил вздрогнуть. Откуда она взялась в доме лорда Хаксли? Я думала, что портниха пришла одна.

Книги на полках встревоженно загудели. Похоже, тоже удивились появлению гостьи.

– Дилли, это кто? – Донеслись до меня приглушенные голоса.

– Вы что, не видите? – Перебивая общий гул, выкрикнул «пять-два-два». – Это же сама Альбертина Моретти Холт!

– О! А она еще жива? – Пискнула книжка-малышка.

– Не может быть! – Поддержала ее «два-два-шесть». – Ей же было пятьсот еще во времена моей молодости!

– Да точно вам говорю, – не унимался ворчун. – Это она. Дилли, скажи им!

– Она, – тихо подтвердила я, в то время как леди Холт решительно шагнула к столу, рядом с которым Картер распорядился установить зеркало.

– Ну? Дай сюда! – Оттеснив свою работницу, процедила Альбертина и резко дернула шнуровку корсета, заставив меня охнуть. – А вы как хотели, милочка? – Наши глаза встретились в отражении. – Мне нужна талия в восемнадцать дюймов. Иначе платье не сядет, как надо.

Она дернула сильнее, шнуровка с легким шорохом поддалась, и крючки защелкнулись с тихим металлическим писком.

– Ну вот, другое дело, – довольно заявила леди Холт, а я попыталась вздохнуть и поняла, что это не так-то легко.

Корсет впился в ребра, обхватив их тисками, и мне показалось, что еще немного, и я просто упаду в обморок. Правда, спустя пару минут стало немного легче. А спустя еще две – я уже вполне могла дышать.

– Так, теперь платье.

Розамунда безмолвно помогла мне надеть бальный наряд и отступила назад.

– Отлично. Просто отлично. Где ваша горничная? – Спросила меня леди Холт. – Что значит, ее нет? Не узнаю Рональда, как он допустил… Впрочем, неважно. Розамунда, займись ее волосами, – распорядилась Альбертина и грациозно опустилась в ближайшее кресло.

Она достала мундштук, вставила в него коротенькую папироску и поднесла к губам.

– Да шевелись же ты, Рози, – поморщившись, сказала леди Холт. – У нас мало времени.

Руки над моей головой замелькали быстрее. Незнакомка в зеркале напротив преображалась на глазах – пышные волосы, подхваченные драгоценными гребнями, красивыми волнами ложились на плечи, пепельно-розовое платье подчеркивало тонкую талию и невесть откуда взявшуюся грудь, черты лица стали ярче, глаза таинственно замерцали из-под длинных ресниц. Я смотрела и не могла поверить, что вижу себя. Разве у меня когда-либо была такая горделивая осанка? А этот полный достоинства взгляд? А соблазнительно-женственная фигура?

– Ох, Дилли, какая же ты красивая! – Восторженно выдохнула книжка-малышка, а ворчун громко закашлялся.

– Очень красивая, – слегка недовольно повторил он и добавил: – Даже слишком.

– Красоты много не бывает, – звучным контральто заявила книжная дама.

– Это ты сейчас так говоришь, – проворчал брюзга. – А вот как выскочит наша Дилли замуж, так и останемся мы тут без хранительницы.

– А чего это она замуж выскочит? – Уточнил старый фолиант.

– А с того, дурья твоя башка, – ответил ворчун. – Что как увидит ее на балу какой-нибудь молодой хлыщ, так и захочет жениться. И все. И пиши-прощай.

– Уведут, – горестно вздохнул пятый том Уэбстерской энциклопедии. – Как есть уведут.

Я не успела успокоить разволновавшихся подопечных.

– Остался последний штрих, – поднимаясь с кресла, заявила леди Холт и подошла ко мне. – Астарименто, – негромко произнесла она, щелкнув пальцами, и меня окутало прозрачное облако, а когда оно схлынуло, то я едва сдержала удивленный вздох.