Вика проснулась, когда я успел нарезать колбасу, вскипятить чайник, и сейчас разливал чай по чашкам.

– Доброго утра! – жизнерадостно сообщил, видя, как щурится дочка и улыбается.

– Доброе утро, – повторила она и восторженно произнесла. – Это колбаса?

– Да…

Я смотрел, как загораются предвкушением глаза ребенка, как она с восхищением смотрит на меня.

– Сегодня праздник? Мне колбасу давали только по праздникам…

Я пододвинул к ней чашку, сахар, нарезал на куски всю каталку колбасы и, сославшись на то, что еще не умывался, бросился в ванную комнату.

Закрывшись изнутри, включил на всю мощность воду и зарыдал. Да, как мальчишка, которому не разрешили взять кота домой. Я сидел на полу у ванны и ревел, вытирая бегущие слезы о плечо.

Только через некоторое время умылся холодной водой, несколько раз глубоко вздохнул и вышел.

Вика, как ни в чем не бывало, сидела на стуле, качала под ним ногами и с наслаждением ела самодельный бутерброд, на котором было ровно два куска колбасы.

– Бери больше, – прошу, не в силах смотреть на это.

– Можно?

– Можно, девочка моя, можно.

С трудом заливаю в себя чай и рассказываю, как мы сегодня проведем день:

– Для начала доедем до бабушки и дедушки, – девочка слушает внимательно, – пока ты у них поиграешь, я отпрошусь с работы, заеду еще в одно важное место и вернусь за тобой.

– Тебя отпустят с работы?

– Должны! – еще бы как-то потом с Ринатом объясниться.

– Хорошо, – кивает Вика, а потом поднимает свои красивые глазки и тихо добавляет. – А ты точно потом за мной заедешь?

– Конечно! Нам еще шампунь тебе покупать, зубную пасту с щеткой, продукты! Ты же мне поможешь?

– Помогу… – вижу, что не верит, вижу, как рвется между нами ниточка доверия.

– Вика, – зову дочку по имени, – я знаю, как тебе сложно поверить и довериться. Просто пойми, что я другой…

– Ты очень другой…

– И мне жаль, что мы столько лет не виделись. Если бы я о тебе знал, то обязательно бы забрал раньше.

Дочка крепко обнимает меня, прижимается щекой к моей щеке, и именно в этот момент ее рыжий кот решил потереться о мои ноги. Будем считать – он меня принял, иначе нам попросту не ужиться.

Мы вместе собираемся довольно быстро. Вика самостоятельно одевается, но вот волосы со вчерашнего дня превратились в непонятно что. Расчесать их не удается. У меня и так руки трясутся, когда касаюсь их, а уж когда расческа застревала, вместе с ней застревал ком страха в горле.

– Мы купим хороший шампунь! И расческу хорошую! И бантики, заколки, да все, что нужно!

Прячем волосы под шапку, чтобы они никого, особенно меня, не смущали. А еще просто жизненно необходимо научиться плести хоть одну косичку или делать хвостик. Я же папа дочки, а она у меня должна быть красавицей!

В новой одежде девочка совсем иначе выглядит, более уверенной, не такой скованной. И самое главное, появляется улыбка на лице.

– Ой! – испуганно произносит Вика, когда выходит из квартиры. – Я забыла дома Боню!

– Боню? – переспросил. – А Боня у нас кто?

– Единорог!

– Единорог Боня, кот Лютик… Сейчас принесу…

Игрушка нашлась в комнате, а еще я обратил внимание, что кровать ребенка была аккуратно застлана, подушки положены сверху. Даже стыдно за себя стало, в моей-то комнате полный бардак, а надо соответствовать.

– Вот, держи, – передал Боню дочке и быстро обулся.

На этот раз вышли без задержки, снова расселись по своим местам в машине и поехали к бабушке. Вика ведь должна их знать?

Родители меня в такую рань явно не ждали, вид их оставлял желать лучшего. Но они быстро сообразили, что я не один, радостно встретили внучку, которая отвечала им не менее приветливой улыбкой. Только убедившись, что Вика чувствует себя комфортно, напомнил ей, что уеду отпрашиваться с работы…

– Да мы посидим. Можешь хоть на три дня оставить, – вставила свое слово мама, но, наткнувшись на мой взгляд, замолчала.

– Я отпрошусь с работы и приеду, – повторил так, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений. Тем более у нас впереди очень тяжелый разговор, который я откладывать не собирался.

До офиса добирался катастрофически долго. Успел заскочить в свой кабинет, чтобы доделать одно маленькое дело, разнес по отделам документы, предупредил, что в ближайшие дни меня не будет. Только после этого дошел до кабинета Рината. Вот у кого жизнь налаживается прямо на глазах, вот кто сияет довольной улыбкой. Никогда не думал, что для счастья так мало надо. Даже я сейчас себя чувствовал чертовски счастливым, только вот остальные проблемы меня угнетали.

– Рассказывай! – с ходу произносит друг. И я вижу, что он волнуется, но забивать его голову своими проблемами мне совершенно не хочется. Пусть его ничего не омрачает. Если уж пойму, что не выплываю, обязательно позвоню и попрошу помощи.

– Потом расскажу, когда готов буду и когда утрясу один очень важный вопрос. Я сам пока толком до конца не понял, что случилось и как. Можешь меня на недельку отпустить? Могу взять без содержания.

Сам же думаю, успею ли все вопросы решить за неделю, или мне нужно чуточку больше времени?

– С ума сошел! – возмутился начальник. – Бери столько, сколько нужно! Только не забывай, что не один, понял?

– Понял! – крепко обнял друга, потому что если раньше он нуждался в моей поддержке, то теперь мы поменялись местами.

Поблагодарив друга, быстрым шагом отправился к машине. Еще одно место осталось, куда я заеду перед тем, как заберу Вику. Мне необходимо четко понимать, как быть дальше и что делать!

Все дорогу я косился на стопку документов, которые мне достались от Марии. Там было еще много чего, я попросту не смог осилить все эти бумаги, хотя надо. Но не в том состоянии был вчера, да и сегодня. Если честно, голова моя именно в этом направлении думать отказалась, эмоции берут верх над разумом. Ведь, я мог бы разобраться, если вникнуть в суть, если сосредоточиться, но перед глазами встают детские вещи, изумление, когда ребенок увидел колбасу, ее короткие фразы словно в душу врезались.

Вот если ты не любишь ребенка, отдай его отцу! Или бабушке с дедушкой! Зачем так издеваться?!

До здания, где работал юрист, добирался долго, чудом успел к назначенному часу. Ввалившись в кабинет, напоролся на строгий взгляд секретаря.

– Проходите, – коротко произнесла она.

– Спасибо, – хрипло ответил, толкая перед собой самую обыкновенную деревянную дверь.

А вот за ней находился просторный кабинет небольшого размера. Все в нем было строго, как и сидящий за столом мужчина. Он приспустил очки и кивнул мне в знак приветствия.

– Антон Павлович, времени у нас мало, а вопрос серьезный. Прошу еще раз рассказать, что случилось.

Глубоко вздохнув, я рассказал все довольно емко и по существу. Мужчина слушал внимательно, кивал, прищуривал свои глаза и поджимал губы. И как бы ни сдерживался, рассказал о том, в каком состоянии привели ко мне ребенка, что было из одежды, как Викуся отнеслась к некоторым продуктам питания.

– Покажите документы.

Без проблем передал все, что было в наличии, и стал ждать. Он долго читал все бумаги. Что-то откладывал в сторону, что-то пододвигал ближе к себе. На некоторых моментах утвердительно кивал и, кажется, даже улыбался.

– Утрата родительских полномочий не означает автоматическую аннуляцию содержания малыша. Поэтому, даже после подписания отказа, мать продолжает содержать своего несовершеннолетнего ребенка.

– Алименты? – произношу.

– Совершенно верно. На вашем месте я бы озаботился подобным вопросом, потому что то, о чем вы рассказали – страшно.

Я вздохнул, пока не понимая, как правильно поступить. Юрист же меня не торопил совсем, рассказывал о преимуществах дальше.

– Ваша бывшая жена подсуетилась, обратилась к нотариусу, который помог в оформлении заявления об отказе на дочь в вашу пользу. Значит, мы смело подаем документы в суд, где ваши интересы могу защищать я.