Позже Калияни пришла к покоям Малики и еще из коридора услышала громкий голос Алауддина. Он кричал на жену и насмехался. Малика смирно сидела на подушке на полу, опустив голову.

– Ты думаешь, что я женился на тебе по большой любви и буду всегда верен?.. Дорогуша, я будущий правитель и имею полное право на любую женщину, которую захочу… – заявлял он, похаживая вокруг. – Мужчины так устроены… им нужно разнообразие… и потом, я ведь добрый, просто желаю осчастливить как можно больше одиноких женщин, – засмеялся на свои слова.

Вел Алауддин себя крайне вызывающе и бесцеремонно. Калияни стояла в коридоре и, слыша издёвки и унижения, невероятно печалилась за Малику. Ей было жаль милую девушку, да к тому же красавицу. Казалось бы, что еще нужно мужчине… Он был не просто избалован, а с придурью и слишком высокого о себе мнения.

– Так что, прошу тебя, не надо меня контролировать, куда я езжу и зачем, и почему от меня пахнет жасминовым маслом… Я просто люблю всё изысканное и утонченное… ну ты знаешь… – продолжал глумиться Алауддин.

Внезапно Калияни услышала шаги – мужчина направился в коридор. Она скорее отбежала и спряталась за угол. Колыхая распущенными нечёсаными волосами, мужчина с черной бородой появился на свету факелов, и тут девушка разглядела его лицо… На щеке его был шрам, как у того господина, который приезжал к Радхе и выбирал себе куртизанок, важно обсматривая и щупая их. Калияни тихо ахнула, приложив ладонь к устам.

– Неужели… так это был ты – бесстыжий развратник и сластолюбец… – прошептала девушка.

Глаза его накрашены черным цветом, что придавало взору еще больше нахальности и злобы. Калияни хотела поддержать Малику, но сердце ее почему-то повело за Алауддином. Она проследила за ним и увидела в одном из залов, как к нему вышла девушка в черной одежде и с покрывалом на голове. Калияни прищурилась и узнала Рухани – вдову старшего брата Алауддина. Мужчина смело обнял ее и засмеялся отталкивающим дерзким смехом. Она же отвечала взаимностью и ничуть не смутилась. Калияни поняла, что у пары тайные отношения. Судя по всему, он надумал всех осчастливить и утешить.

– Я уже намекнул отцу, что брак с тобой будет нам на руку и укрепит дружбу с государством твоего отца… – сказал Алауддин.

Рухани заулыбалась и кивала.

– Аллах нам позволит быть вместе, я верю… – ответила она.

Калияни больше не стала подглядывать и ушла. Госпожа направилась к трапезному залу, где ужинал падишах. Сегодня он не позвал ее на ужин, а находился с Нур. Женщина – сама милость ухаживала за мужем, наливала ему вина, подавала чаши и всем видом выражала радость и любовь. Калияни хотела уйти, как вдруг услышала жалобы Нур на нее.

– Великий падишах ведь не допустит ослабевания Ислама и появления во дворце язычества… – знала, на что давить, хитрая кобра.

Падишах поедал руками говядину и кивал. От увиденного Калияни стало противно и взяла злость… Для нее корова – священное животное.

– Никакого язычества… ты права, что отправила из сада Шахию и прервала танцы… – поддержал Джахан, громко чавкая. – Дочь мне уже сказала сегодня, но я встал на твою сторону. Ты поступила правильно.

Не передать словами, что почувствовала Нур, получив полное согласие падишаха. Ее взяла гордость, голова вновь поднялась, а шея вытянулась. На лице мелькала самодовольная ухмылка. Калияни поняла, что Шахия пыталась нажаловаться на Нур, однако отец не послушал.

– В таком случае, может, будет правильным не разрешать женщинам дворца общаться с Хабибой-бегум, пока она не примет Ислам и не выучит Коран. Иначе ее мировоззрение пагубно повлияет, особенно на Шахию… Вы ведь знаете, что она мне как дочь… я беспокоюсь лишь о ее будущем… Вам нужно породниться с османским шахзаде, это принесет большую пользу и укрепит ваше положение, – подговаривала Нур, притворяясь любящей мачехой.

Она хотела выдать Шахию замуж за определенного человека, о чем задумался падишах. Вот только дочь его не хотела замуж за непривлекательного мужчину зрелого возраста… Когда об этом напомнил Джахан, Калияни сразу представила его и себя… такая же история, не считая происхождения жены. Нур мягко, но при этом убедительно говорила:

– Шахия просто еще слишком юна и не понимает всего… Думаю, в столь важном вопросе, когда речь идет о вашей власти, не стоит идти на поводу у дочери.

Падишах был задумчив, но в целом согласен. Мало ему было власти, хотелось еще больше, чтобы поработить всю Индию…

– Так что вы решите по поводу Хабибы-бегум?.. – напомнила о наболевшем Нур.

Калияни смотрела на падишаха и надеялась, что он вновь поддержит ее.

– Ты права… пусть с ней меньше общаются мои жены и дочери… – сказал он.

Калияни сморщила нос и фыркнула, затем резко отвернулась и вошла в коридор. Там она внезапно столкнулась с Алауддином. Увидев девушку, хмурый мужчина поменялся в лице. Брови его подскочили, мгновенно охватил энтузиазм.

– А ты, наверно, и есть новая жена отца… из деревни… – сразу догадался он по виду и цвету кожи.

Общаться с ним желания не было, мужчина отталкивал еще похлеще, чем его отец.

– Извините, – быстро ответила Калияни и, прикрыв часть лица покрывалом, прошла дальше.

Алауддин с ухмылкой повернулся ей вслед.

Возле покоев госпожу ждала Сурайя, нервно переступая с ноги на ногу.

– Слава Аллаху, вы наконец пришли… Где вы были одна?.. – сразу бросилась расспрашивать она.

– Всё нормально, не переживай… я только погуляла по дворцу… – ответила Калияни.

– Но госпожа, вам не рекомендуется заходить на мужскую половину, туда, где покои падишаха, без его приглашения.

– А я туда и не ходила, я была здесь, недалеко… – слукавила девушка, пряча в себе напряжение.

Однако Сурайю просто так не обманешь. Она подозревала неладное… Калияни всё же поведала о беседе падишаха и Нур, а также обмолвилась, что видела Алауддина, но остальное пока скрыла.

Утром, когда подали завтрак, Калияни спросила у Сурайи о своей семье, которой падишах выделил жилище возле дворца. Помощница немного замешкалась, вслед ответила:

– Госпожа, я слышала, что еще не всё готово для их переезда…

Девушка расстроилась.

– Если мне нельзя общаться с женщинами дворца, чтобы не испортить их, то с моей семьей мне никто не запретит видеться… – заявила недовольная Калияни.

Сурайя промолчала, а когда все вышли, насмелилась рассказать.

– Госпожа, падишах распорядился, чтобы вы не покидали женскую половину и не ходили туда, где поселили вашу семью…

– Что?! – воскликнула девушка и подскочила. – Значит, они уже здесь, а я не могу их увидеть?!

Негодование охватило как никогда, хотелось рвать и метать, а еще лучше метнуть в падишаха и его Нур что-нибудь тяжелое. Сурайя пыталась успокоить и всячески поддерживала.

– Госпожа, умоляю, будьте мудрее… бунтарством вы ничего не добьетесь, лишь ухудшите свое положение. Только холодная голова способна решить проблему, – говорила умная помощница.

Калияни металась по спальне, затем выдохнула и остановилась.

– Я буду петь! – выдала решительно она. – Передай слугам падишаха, что его жена Хабиба-бегум Сахиба желает преподнести ему подарок…

Сурайя заулыбалась.

– Вот это я понимаю! Моя мудрая госпожа, – высказалась с гордостью помощница.

– Будем действовать методами хитрой Нур: обольщение и угождение… Я вырву из ее цепких рук его сердце… – преисполнилась храбрости Калияни.

Девушка немного переживала, вдруг падишах откажется от подарка и не позволит ей присутствовать на ужине, но, с другой стороны, она всё же была убеждена в его положительном ответе… внезапное желание и сюрприз вызовут интерес.

Вскоре Сурайя принесла весть, что падишах пригласил ее на ужин. Калияни ухмыльнулась и начала готовиться.

В назначенный час на ней красовалось верхнее цельное платье из парчи, вышитой золотом, красного цвета, на талии утягивалось поясом, под платьем виднелась красная кофточка, а нижние пышные юбки были светлого окраса из шифона. Губы, подобны платью, алого цвета, глаза жирно подведены черным, выделены даже брови для большей выразительности. На крыле носа золотое узорное кольцо, в ушах громоздкие серьги, руки и ноги в браслетах. Волосы собраны малой частью, остальные лежали на плечах со своей ролью: очаровать.