«Переход противопоказан. Ошибка восемнадцать. Вы в фазе быстрого сна».

«Переходи, мать твою! Это не сон!»

«Требуется калибровка. Переход невозможен».

Я мысленно выругался: система сбоит. Неверная рекомендация лишила меня шанса на превентивный удар, а теперь и отказ перехода в боевой режим. Без озверения я с этими дамочками не справлюсь. Придётся ждать.

– Ты опять за своё? – ухмыльнувшись, произнесла предводительница.

– Не бойся, не попорцю товарль, – прошепелявила высокая, достав мешочек с серебром. – Тут прлилицно будет.

– Ясно, как небесная пара, – улыбнулась разбойница, а потом не оборачиваясь закричала: – Руть, ты че не на пригляде?! Руть?!

Улыбка почти мгновенно исчезла с её лица, и сама она развернулась. Ощупывавшая меня каланча загораживала весь вид, и только сейчас я смог увидеть, что из-за кустов вышла Катарина. Наёмница неспешно и даже беззаботно приближалась к нам. При этом фальшион висел в ножнах на поясе, а руки заложены за спину.

– Это охранница, – бросила толстая, на что главарка что-то прорычала сиплым голосом, а потом обратилась к Катарине. При этом клинок тесака сильнее надавил на моё горло. Надо признать, заточка у него была хорошая – не бритва, но лишний раз дёрнуть кадыком я не рискнул бы, хотя и сглотнул разок нервно. – Слышь, тупица, ты… это… без лишних движений. Нас четверо – ты одна. У нас лучница есть.

Катарина не изменилась в лице, изображая классический покер фейс и продолжая приближаться.

– Ты че, не поняла, жопоглавая?

Наёмница сделала ещё шаг и достала руки из-за спины. Сразу стало ясно, чем с ней действительно рассчитались за заказ. В ладонях у неё были два кремнёвых пистолета, одинаковых, как близнецы. Не местные пародии на оружие, использующие колесцовый замок, а то и вовсе фитиль, а наши наградные поделки – воронёные стволы с лазерной гравировкой, эргономичные деревянные рукояти с рифлёными хромированными яблоками на навершиях, обмотанные сейчас для чего-то поверх лакированного дерева изрядным слоем самодельной кожаной шнуровкой. В общем, оружие времён позднего Средневековья, выполненное по нашим технологиям. И Катарина без всяких слов его применила. Щёлкнули, высекая искры, курки. Коротко пшикнул на затравочных полочках порох, и с едва заметной паузой прогремели два выстрела, изрыгнув облака сизого вонючего дыма и заставив высокую и толстую с криком упасть на траву. Осталась главарка, которая убрала тесак от моей шеи, заорала и бросилась на наёмницу. Та сделала быстрое движение, крутанув пистолеты и перехватив их за стволы, а потом приняла клинок на обмотанную рукоять левого, а вторым, сделав при этом ловкий шаг по диагонали, ударила в голову, как молотком.

Разбойница качнулась и мешком рухнула к своим товаркам.

– Цел? – ровным голосом спросила Катарина, убирая пистолеты за пояс и доставая из ножен тонкий стилет.

– Да, – приложив руку к шее, ответил я, а потом поглядел на ладонь.

Нет, разбойница не порезала, а ведь показалось, что до крови.

– Ну и хорошо! – произнесла наёмница, опускаясь на колено и сноровисто вгоняя стилет в шею главарки – точняк в трахею.

Типа, контрольный в голову. Я, непривычный к такому зрелищу, несмотря на то что нас и травматологию на экскурсии водили, и много видео показывали, сглотнул подкативший к горлу ком.

– Может, не надо их… – вырвалось у меня.

– Они бы тебя продали в бордель. Был бы утешением для престарелых дур.

– Ну не убили бы же, – попытался я возразить, глядя на дёргающуюся в агонии толстую.

Пуля пробила ей печень, и сейчас у неё наступил шок от стремительной кровопотери. Несколько минут, и она умрёт. Такие раны даже у нас не всегда успешно латают.

– Тебя бы поили стоюн-травой на дешёвом вине, чтоб член не падал по несколько дней, а через месяц-другой – апоплексический удар. Может, в гареме у богатой дамы оказался бы. Тогда сидел бы в подвале на пуховых подушках, ожидая пьяную госпожу, решившую вспомнить о своей игрушке. Немногим лучше.

Я молча кивнул и подошёл к своим вещам.

– Там ещё лучница какая-то у них. Блефуют?

– Была, – пожала плечами Катарина и погладила сбитый кулак. – Они дурные: ни в дозоре постоять толком не могут, ни оружием биться. Они даже костёр прятать не умеют, готовясь к разбою. Удивительно, что их так долго никто не поймал. Наверное, никто толком и не брался, или награда за них крошечная, как яйца хомячка.

Наёмница встала, поддела ногой тесак предводительницы и скривилась.

– Три серебреника выторговать за это дерьмо, пожалуй, можно.

– Они меня за триста хотели сбыть, – пробормотал я, глядя, как девушка роется в вещах убитых, но так ничего и не найдя, подняла обруганный ею клинок.

– Глупые, как лягушки, – усмехнулась наёмница, хлопнув меня по плечу, отчего чуть рука не отнялась. Девица-то не только со стальными нервами, но и со стальными мышцами. Паладинка, мать её за ногу! И не отстану, пока не узнаю, почему она не закончила обучение. – Халумари продать просто так нельзя, и пришлось бы согласиться на самую низкую цену. Это где-то тридцать серебряных. Не стой, пойдём. Надо ещё Гнилой Березняк побыстрее миновать. Если заночуем в нём, то точно поспать не получится.

Я со вздохом поднял вещи и пошёл за девушкой, пощупав при этом своё оружие скрытого ношения. Когда-нибудь и я выплачу ей долг. Конечно, она выполнила свою работу, но выполнила очень хорошо. Просто профи, и ею нельзя не восхищаться.

– Спой что-нибудь, – произнесла наёмница, поглядев на меня, а потом направившись к кустам – наверное, за вещами.

– Что?

– Что-то ваше.

Я поглядел сперва на неподвижные трупы разбойниц, потом на Катарину, тихо позвякивающую кольчугой и экипировкой.

Я же думал: вернуться из-за неисправной системы или продолжить путь? Если чип дал сбой, то меня вернут на Землю. Ремонту он не подлежит, а оператор списывается. Слишком тонкая настройка и дорогая система, чтоб рисковать задачами. Для меня это будет означать конец всем приключениям.

Тогда не лучше ли продолжить выполнение, а о неисправности доложить по возвращении? Всё равно связи нет, так как мы вышли из зоны действия сети. Ну а сдохну? Я могу и с исправным чипом стрелу схлопотать, так что терпимо. Зато теперь надо надеяться на свою голову, а не на рекомендации. Решено: иду дальше.

Я поглядел на девушку, а потом, немного фальшивя, затянул:

– По полю танки грохотали…

– Живее! – торопила меня Катарина, широко шагая.

Я же откровенно не поспевал за ней, время от времени переходя на бег. Наёмница на ходу перезаряжала пистолеты, сноровисто отсыпая навеску пороха из рога, висящего сейчас на шее. Свинцовые пули лежали в старом кожаном, испачканном серым металлом и немного пожжённом кошеле. Но доставала девушка не их, а блестящие серебром шарики, спрятанные в свисающем, как амулет на шнуре, небольшом мешочке. Ну, в общем, достала она их точняк между сисек. Была бы ниже ростом, заглянул бы в вырез, но не судьба: во-первых, я бежал за ней высунув язык, а во-вторых, у меня не было с собой табуретки.

Я совершенно не понимал, о чём беспокоится наёмница, так как шли мы мимо широкого озера, поросшего по берегам камышом и ракитой вперемешку с местным кустарником, название которого я постоянно забывал. Но листья у него были мелкие-мелкие и очень жёсткие. Над всем этим возвышались обычные берёзы, зачастую гнилые.

Дорога делала широкую дугу вокруг этого озерца. Под ногами часто попадались раскисшие участки, покрытые толстой шкурой бурой тины. После того как я пять раз спел, настроение наёмницы сильно изменилась. Она стала угрюмой и нервной.

– А что плохого в этом месте? – переводя дыхание, спросил я.

Вместо ответа девушка зло зыркнула на меня и начала быстро-быстро утрамбовывать шомполом войлочный пыж. А потом ухватила шомпол зубами и насыпала порох на затравочную полку. Щелчок подпружиненной крышки – и пистолет отправился за пояс, а его место занял другой, который ещё нужно почистить.