— Жан Бувье, — ответил Леннокс. — Достаточно анонимное имя. Ваш раздел документов может поставить меня в тупик как журналиста — полезная профессия для тех, кто хочет задавать вопросы…

Покинув Майнц-Хауптбанхоф, Ланц отвез англичанина на собственной машине обратно через реку Рейн, а затем помчался по главному шоссе во Франкфурт. — Возле моста через Рейн есть ловушки, — заметил он, когда стрелка спидометра поднялась. — Мне бы не пошло, если бы меня поймали копы! По дороге во Франкфурт он говорил по-английски, всегда радуясь возможности попрактиковаться в другом языке. Доехав до города, он притормозил, проехал мимо главного вокзала Франкфурта, а затем пересек мост через реку Майн в старинный пригород Заксенхаузен. Здания обувных коробок из стекла и бетона, которые представляют собой современный Франкфурт, превратились в винные погреба, восходящие ко временам первых Ротшильдов. — Мы на месте, — объявил Ланц.

Ветхая фотостудия находилась на первом этаже старого здания с кондитерской внизу, здания, в котором располагалось несколько небольших фирм с отдельными офисами. — Если кто-то следил за нами, — объяснил Ланц, пока они поднимались по извилистой лестнице, — они не будут иметь ни малейшего представления о том, какой офис мы посетили. И я не думаю, что за нами кто-то следил…

Фотосъемка заняла менее пяти минут. — Слишком хороший отпечаток на удостоверении сразу вызовет подозрение, — с сухой улыбкой прокомментировал старый фотограф в очках в роговой оправе. Он пообещал Ланцу, что фальшивые документы будут готовы к выдаче в течение двух дней. Леннокс, скептически наблюдавший за стариком, резко попросил его записать его жизненную статистику. — Они понадобятся вам для бумаг, — указал он. Старик усмехнулся и постучал себя по лбу. — Я заметил их здесь. Карие глаза, черные волосы, твой рост я проверил, когда ты стоял рядом с этой вертикальной линейкой…

Они уезжали из Заксенхаузена, когда Леннокс задал вопрос. — Я думал, у вас есть собственные отделы для изготовления удобных газет — или Хаузер урезал ваш бюджет?

«Он значительно увеличил наш бюджет. И у нас есть свои разделы документов, как вы предлагаете. Но у вас деликатное предприятие, и я получил приказ не доставлять вас даже близко к отделению БНД. Иоахим, которого мы только что покинули, и его младший брат, вероятно, представляют лучшие документы в Германии. Теперь я знаю отличное место для обеда…

Леннокс отказался от приглашения, сказав, что у него есть дела, и Ланц отвез его обратно в Майнц, дав ему номер во Франкфурте, по которому он мог позвонить, прежде чем они расстанутся. Как только он остался один, Леннокс пошел в гараж, где он припарковал свой Citroen, регистрационный номер BL 49120, и выехал из города, направляясь обратно к французской границе по тому же маршруту, которым он приехал из Саарбрюккена. По дороге он купил немного еды и бутылку пива и съел свой перекус, пока ехал. Ровно в три часа он достиг французской границы.

По дороге никаких проблем не возникло. Чиновники пограничного контроля не проявили к нему особого интереса, пропустив его после беглого взгляда на его британский паспорт. С тех пор он ехал на высокой скорости, придерживаясь установленного лимита, пока не достиг Меца, ближайшего большого города к границе.

Когда он парковал свой Citroen, Ленноксу пришло в голову, что Мец был местом рождения Марка Грелля.

Он провел в Меце один час, быстро переходя из магазина в магазин, ограничиваясь лишь несколькими покупками в одном заведении. Когда он выезжал из города в пять часов, у него был полный чемодан французской одежды — девять рубашек, два костюма, нижнее белье, галстуки, носовые платки, один плащ, одно более толстое пальто, шляпа и различные аксессуары, включая две шариковые ручки., бумажник и блокнот репортера. Он также купил зубную щетку, зубную пасту и набор французских бритвенных принадлежностей.

Вернувшись на погранпункт далеко засветло, он сразу заметил признаки интенсивной активности. Бумаги проверялись с особой тщательностью, чиновников на виду было больше, выстроилась длинная очередь из машин. Когда подошла его очередь, паспортист с интересом изучил его документ, просматривая каждую страницу, что было необычно. — Вы уезжаете из Франции, сэр? Это так?» Он говорил по-французски.

— Прошу прощения? Леннокс ответил по-английски.

«Момент…» Офицер исчез в хижине, по-прежнему имея при себе паспорт. Вернувшись через десять минут, он привел с собой еще одного чиновника, говорившего по-английски. Второй человек, у которого теперь был паспорт, наклонился к машине и пристально посмотрел на Леннокса. — Какова была цель вашего визита во Францию и как долго вы здесь находитесь?

Леннокс выключил зажигание, оперся локтем на окно и принял выражение большого терпения. Никогда не провоцируйте паспортный контроль; они могут превратить вашу жизнь в ад. — Я был во Франции три часа, — объяснил он. «Я оказался недалеко от границы и решил проехать сюда, чтобы насладиться французской едой. Я не нашел немецкой кухни такой уж интересной, — вежливо солгал он. — Ты можешь это понять?

«Пожалуйста, продолжайте!»

И что, черт возьми, все это было? — спрашивал себя Леннокс, въезжая в Германию и ускоряясь. Почему интерес к кому-то с британским паспортом? Он почувствовал облегчение, пройдя пограничный контроль; он не особенно хотел, чтобы его чемодан открывали, когда он был полон только что купленных французских платьев. «Должно быть, это была выборочная проверка», — подумал он, пока ехал ночью в сторону Майнца, где забронировал номер в отеле «Централь». В течение следующих двух дней у него будет вторая встреча с Питером Ланцем, чтобы собрать французские документы. Затем он снова пересечет французскую границу, на этот раз как Жан Бувье, газетный репортер.

Повестку в МВД Грелль получил в 18 часов, как раз в то время, когда Леннокс подходил к погранзаставе. — Ему становится хуже, — сказал он Буассо. «Скоро я буду видеть его ежечасно. Увидимся, когда вернусь…»

Поехав к Роджеру Данчину, он столкнулся с пробкой в час пик, а поскольку шел проливной дождь, настроение у людей было еще хуже, чем обычно. Сидя в пробке, он тихо обругал министра казарменным языком. Было 7 часов вечера, когда он въехал во двор за площадью Бово, вздохнул и вошел внутрь здания. Когда он вошел в кабинет министра, Данчин стоял в своей излюбленной позе у окна и, повернувшись спиной, смотрел в спрятанный сад. — Грелль, — сказал он, — у меня на столе отчет о вашем вчерашнем посещении американского посольства. Вы пришли в шесть и ушли в шесть двадцать. Кажется, это действительно был очень короткий визит. Потом подождал, по-прежнему не оглядываясь.

Грелль сделал очень грубый жест двумя пальцами за штанину и остался стоять, ничего не говоря. Ему еще не задали вопрос, и будь он проклят, если собирается играть в игру Данчина, начинать болтать, объясняться.

Молчание длилось минуту.

— Ну, — резко сказал Данчин. «Что случилось?»

«Я видел Дэвида Нэша… Грелль, хорошо подготовленный к вопросу, говорил монотонно, почти скучающе. — Он приехал, чтобы попытаться выяснить, почему Флориан произносит все больше и больше антиамериканских речей. Судя по всему, Госдепартамент очень обеспокоен этим. Я с ним фехтовал, говорил, что ничего не смыслю в политике, что я милиционер. Похоже, мой ответ его не очень удовлетворил, поэтому я счел за лучшее уйти, что я и сделал».

«Мм-м…» Сгорбленная фигура отвернулась от окна и вдруг выпрямилась. Это слегка шокировало Грелля; он никогда не мог припомнить, чтобы видел Данчина в идеальном состоянии. — Я думаю, ты хорошо справился с ситуацией. Как вы думаете, чем сейчас занимается Ласаль? У меня была твоя записка сегодня утром.

Снова сбивающий с толку переход к неожиданной теме, типичная тактика Данчина, чтобы застать человека, у которого он беседовал, врасплох. Грелль пожал плечами, понимая, что его повседневная одежда из брюк и свитера с водолазкой изучается с неодобрением. — Я так же озадачен, как и вы, министр, по поводу Ласалля, — ответил он. — Я предупредил пограничников об англичанине, но, возможно, нам придется подождать следующего доклада Хьюгона, прежде чем мы узнаем больше.