Уходил, обещая духом прозреть
Грубость, горечь и прочность порока.
Окрылен благодатью был рад умереть,
Отсекая себя – ради Бога.
Пыл остыл, я познал,
как опасен привал:
Дно сердец, нетерпение воли.
Ввысь летал, да упал,
растеряв, наконец,
Чистоту целомудренной доли.
Так зачем ты из мира, глупец, уходил?
Мог любить и любимым остаться.
Что мешало дышать, что сулило конец,
Отчего стала совесть терзаться?
Он стоял в тупике, опалив ризы крыл.
Вновь готов был искать утешенья.
Как он чуда хотел, чтоб Господь укрепил,
Чтоб исторгнуло сердце сомненье.
И дано было время…
Глава 1. Движение вверх
Притча
Как-то иностранный турист посетил знаменитого старца и с удивлением обнаружил, что его жилище состоит лишь из одной комнаты, уставленной иконами и книгами.
Стол, лавка – вот и вся мебель.
– Где же твоя мебель? – удивился иностранец.
– А твоя?
– Моя? Но я здесь проездом. Я турист!
– И я тоже, – ответил старец.
***
Будущей послушнице
(Посвящение А.)
Нерешительный искусник
Всё сомненья немощь грызли:
Бросить мир? Начать – Сначала?
Бледный лоб сокрытых мыслей.
Выход в чёрное. На белом
Имя новое напишет,
Со Христом соединившись,
Полетишь над талой крышей.
Дрожью колокола грянешь!
Око, сердце, воздух, скулы
Зажимает перекрёстом.
Век отмершего отмерян.
***
До монастыря я как-то не задумывалась над семантикой слова «подвижник». Всему приходит своё время. И однажды, пробегая из одной части монастыря в другую по важному послушанию, я услышала от встречной бегущей сестры неунывающий возглас: «Движение – жизнь!»
Эврика! Вот оно! Подвижник – значит движение! Движение: двигаться, стремиться, изменяться, лететь на огромной скорости! Не оставаться на одном месте, не застревать!
А как быть монаху, который изо дня в день трудится в иконописной мастерской или шьёт облачения? Где сокрыто его движение? Но ведь и он, внутри своего сердца, незаметно для окружающих, летит и меняется. Движется к
Царству Небесному или прочь от него, чтобы совершить духовный кульбит («упал, отжался, встал») и вновь войти на нужную орбиту. Его порыв к Господу порой вспыхивает маяком на скале или, напротив, тлеет, подобно угасающему угольку. «Ни минуты покоя, ни секунды покоя!», – повторяю я вслед за «Весёлыми ребятами». Сам собою сочиняется «девиз подвижника»:
«Будь собран, бодр и весел! Как зря ты нос повесил!
Молись, трудись, расти! Нам к Счастью по пути!»
***
Жизнь по вере – это непрестанное общение с Автором нашего мира, с Его Пречистой Матерью, с ангелами и святыми. И, конечно же, Сам Господь присылает нам встречи с людьми. Иногда, в особо многолюдный день, бегу по монастырю и радуюсь – Господи, скольких сегодня Ты к нам привел! Пусть люди почувствуют Твое присутствие! Пусть душа их ощутит красоту!
В древних стенах обители заключена какая-то тайна безвременья. Мы, сестры, опытно знаем, что молятся за нас не только святые, но и предыдущие поколения монахов, ведь монастырь построен их крепкими мужскими руками. Среди братии было немало подвижников, чьи косточки мы невзначай откапываем; держишь в руках или золотистую кость, или часть черепа и вспоминаешь цитату, размещенную над входом в костницу афонского Пантелеимонова монастыря:
«Мы были такие, как вы, а вы будете такие, как мы».
***
В 19 лет я попала в мой монастырь вместе с подругой. Узнав, что древний город, назовем его Крестовск, готовится встретить юбилей, мы решили заехать на пару дней, остановившись в какой-нибудь обители. Поезд высадил нас в 2 часа ночи на низкой платформе вокзала, и до рас- света мы дремали в зале ожидания под звуки сериала «Сталин life» на канале НТВ. Наконец, в 6 утра мы выдвинулись пешком в монастырь, сверяя свой маршрут по старой советской карте. Романтика, да и денег в обрез. Студенческая бедная пора.
В джинсах и футболке с надписью «Алиса», в вязанной разноцветной шапке и немыслимых кроссовках шла я вместе с подругой Дашей по городу и его и деревенским предместьям.
Пятница, 27 августа 2010 года, врезалась мне в память поминутно. В то время, как сёстры в монастыре на полунощнице уже пели тропарь преподобному Феодосию Киево-Печерскому.
– А ведь преподобный Феодосий юношей тоже шёл в будущую Киевскую Лавру пешком, ты знала? – спросила впоследствии Даша.
Рассвело. У меня зародилось чувство, что в этом городе я проведу значительный период жизни, если не всю её. Проходя мимо спящих домов и их обитателей, я думала о том, что, возможно, за этими или теми окнами спят мои будущие друзья и знакомцы, ученики.
Мы шли по советской части города. Но амбары, заводы, дома культуры, обшарпанный вход в парк не мешали мне ощущать сокрытую старину Крестовска. Мой жизненный опыт был невелик, и я смотрела вокруг во все глаза с радостным ожиданием.
Мы прошли по мосту через реку, вглядываясь в очертания Монастыря, видневшиеся в утреннем тумане. Его невозможно было не узнать и не увидеть издали.
Мы решили спуститься с моста и пойти через деревни напрямик. О, это была незабываемая прогулка! На пути нам встречались буераки, ямы и канавы. Наши чемоданы буксовали в грязи, на третий час пути сломались колёсики. Заспанный деревенский пастух гнал на прогулку козочек. Из-за заборов свешивались ветви яблонь и слив и слышались кое-где голоса полусонных дачников, слушающих программу «Доброе утро!».
Выйдя на просвет, мы увидели свозь кусты в восьмистах метрах от себя громадину монастыря. А забор всё тянется. Захотелось зайти там, где ходят люди, официально, а не с чёрного хода, и мы зашагали дальше по обнаруженной нами сельской дороге. Идём уже десять минут сквозь перелесок, не обнаруживая никаких поворотов. Странно. Кажется, что мы уходим всё дальше и дальше.
