1994 год

Елена Титова не могла встать с постели. Тело было ватное, в голове звенел оркестр, почему-то состоящий из одних барабанов.

– Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? – в палату заглянула молодая врач.

– Лучше чем ночью. Как мои дети? У меня же мальчики?

– Елена Васильевна, у вас родился один ребёнок. Да, действительно мальчик… – гинеколог присела на стул и стала мерить давление.

– Как один?! Мне говорили, что у меня двойня! Я слышала два крика! Где мой второй ребёнок, Евгения Петровна?! – закричала женщина.

– Не волнуйтесь, вам нельзя. Молоко пропадёт, чем сына кормить будете? Гинеколог на участке ошиблась, такое бывает. Если сердце матери громко стучит и его слышно в животике, это можно принять за второе сердцебиение. К тому же у вас были тяжёлые роды. Я уже думала, что придётся вам жизнь спасать. Слава Богу, обошлось. В том состоянии, в котором вы находились, могло не только два крика почудиться. Всё, прекращайте хандрить. Вчера женщина мёртвого родила, вот где горе было. Скоро вам сына кормить принесут.

Врач говорила строгим тоном, глядя прямо в глаза. Елена грустно вздохнула. Хорошо хоть коляску с кроваткой купить не успели. Муж

как чувствовал, сказал, что пока жена будет в роддоме, он всё приобретёт.

Лена удручённо вздохнула. Один, так один, слава Богу, что живой. Сейчас Лена, бывшая пионерка и комсомолка, удивлялась, как быстро поверила в бога. Ходила она тяжело. Долго мучил токсикоз. Несколько раз лежала на сохранении на ранних сроках. Она слышала, что в крупных городах есть импортные УЗИ аппараты. Это чудо техника могла видеть, что у человека внутри. Будь в их захолустном городке такой аппарат, ей бы точно сказали, двойная у неё или нет.

Через некоторое время принесли малыша, завёрнутого в пелёнки. Они с мужем давно выбрали имена для детей. Теперь осталось из четырёх выбрать одно, только для мальчика.

– Ну, здравствуй, Герман Юрьевич Титов. Добро пожаловать в этот мир. – улыбнулась Лена малышу, лежащему на кровати и вцепившемуся губами в сосок.

А в это время Наталья Майорова кормила другого малыша. Она лежала в вип палате с телевизором и отдельной уборной. Кроватка с ребёнком была прямо тут. Зарубежная практика просочилась и в бывший СССР, но в их роддоме смогли организовать только одну платную палату с кроваткой для малыша.

– Наталья Сергеевна, не выходите из палаты, особенно с ребёнком. Если кто-то что-то заподозрит, то я поеду в тюрьму. И вы со мной туда последуете.– тихо сказала Евгения Петровна.

– Я не поеду в тюрьму, Евгения Петровна и вы тоже. Если кто-то узнает и дойдёт до моего мужа, то он нас с вами в асфальт закатает. Ему человека убить, что муху прихлопнуть. Он меня бросить обещал, если я ему сына не рожу, а у меня ребёнок умер при родах. Вы не переживайте, мы всё равно на той неделе в другой город уезжаем. Аркаша не хочет жить в родном «Задрыпинске». У него на юге уже всё схвачено, его ждут. Вот, обещанные деньги. Мне сегодня подруга передала.

– Деньги – это хорошо. Только тут, кроме меня, куча народу работает. Вдруг чего заподозрят. Пацаны как две капли воды. Пожалуй, выпишу вас от греха. Звоните мужу, пусть приезжает забирать. Скажите ему, что тут дама с ВИЧ приехала, и вы написали заявление, что выписываетесь под свою ответственность. Я, подежурю с ребёнком. Идите. Скажите медсестре, что я разрешила телефоном воспользоваться. Справку о рождении Антона я уже приготовила.

Наталья передала ребёнка врачу и, с трудом передвигая ноги, пошла на пост к медсестре. Сейчас самым главным было уехать из роддома с чужим сыном. «Ничего, Аркаша, будешь, как своего любить, и никуда от меня не денешься», мстительно подумала она.

2019 год.

– Гера, удар держи! Удар! Так, стоп! Хватит танцевать на ринге!

Ты боксёр или бальными танцами занимаешься?! – закричал тренер.

– Да надоело всё, Иваныч… – простонал парень.

– Некоторые дольше в спорте, а тебе только двадцать пять лет и уже надоело?! А понял, у тебя весна в жопе заиграла! В голове соловьи поют и сирень распускается! Если у тебя спермотоксикоз, сходи в клуб вечером, сними шлюху! Только на тренировках ты должен выкладываться! Соревнования на носу! – орал Ястребов. – И учти, никакой выпивки пока не выиграешь соревнования! Иди уже отсюда, пока я тебе сам не наподдавал!

Герман пожал плечами и ушёл с ринга. Вслед за ним в раздевалку поплёлся Паша Корольчук, его партнёр по спаррингу.

– Паш, не знаешь, чего это с Иванычем сегодня? Взъелся на меня. Мы же не на мировые соревнования едем? Это всего лишь кубок страны, а он меня достал дрючить. – поинтересовался Герман.

– Я видел, как он сегодня с твоим менеджером поцапался. Тот хочет устроить тебе бой с Тариком. Иваныч против того, чтобы тебя отвлекали перед кубком.

– Вот кто больше всех меня бесит – это Краснощёков. Везде меня суёт, стараясь как можно больше бабла с меня выжать. – недовольно буркнул Герман, заходя в душ.

– Ты тоже бабло с этих боёв имеешь. Скажи ещё, что это не так и Краснощёков тебя за раба держит, – Паша встал в соседнюю кабинку.

– Да к бесу уже эти деньги. Я пять лет на него работаю. На свою квартиру заработал. На соревнования по любительскому боксу выезжай, ещё и этот паук поединки устраивает. Пару раз даже в подпольных боях участвовал.

– Уйди окончательно в профессиональный бокс. Кто тебе мешает? Рвёшь жилы и тут и там. Институт с трудом закончил.

– Думаю над этим. Пора завязывать.

После тренировки Герман сел в машину и направился на свою квартиру. В душу снова закралась апатия ко всему. Он пахал как проклятый на ринге, одновременно умудряясь учиться в институте. Преподаватели закрывали глаза на вечные соревнования и бои. Сессию он сдавал исправно, а институт был спортивной направленности. Герман ещё раз поблагодарил Емельяна Ивановича, который в своё время нашёл его в захудалом городишке.

Родители Германа погибли, когда ему было всего лишь пять лет. Отец открыл свой бизнес и нарвался на бандитов. Юрий Титов банально отказался платить дань. Машину родителей взорвали, чтобы другим неповадно было. Родня тут же от пацана открестилась, мол, своих ртов кормить нечем. Бабушке не отдали по причине больного сердца. Она пять лет навещала внука в детском доме, а потом ушла вслед за дочерью. Герман остался совсем один, но не отчаялся. Ходил в школу бокса. Тренер согласился заниматься бесплатно. Уже в семь лет в мальчике было заметно, пусть не блестящее будущее, но некая боксёрская карьера. И вот когда парню исполнилось одиннадцать, появился Емельян Иванович Ястребов. Он тогда приехал к родне и ради интереса зашёл в школу бокса, благо был тренером. Перспективного юнца Емельян заметил сразу и договорился о его учёбе в школе олимпийского резерва, где работал сам. Герман переехал в один из крупных городов России, а Ястребова стал считать за отца.

Когда выпустился из школы-интерната, забрали в армию. После было поступление в институт. Однокомнатную квартиру родителей, доставшуюся по наследству, пришлось продать. Он добавил накопленного пособия по потере кормильца, но всё равно хорошую квартиру купить не удалось. В том городе, где он учился, Герман смог приобрести малосемейку общей площадью двадцать два квадратных метра. Балкона не было, кухня крошечная, вместо ванной поддон. Герман не отчаивался. Согласился на помощь профессионального менеджера и рвал жилы, чтобы накопить денег. Таким образом, маленькая конура в панельной девятиэтажке трансформировалась в двухкомнатное жильё и к этому добавилась подержанная старенькая иномарка.

Квартира встретила тишиной. Герман бросил ключи на тумбочку у входа. Почему-то хотелось нажраться до чёртиков, хоть он и не пил.

Да, бывало, ходил в клуб, но покупал исключительно безалкогольные напитки. Только после выигранных соревнований Гера позволял себе напиться, а потом уходил в эротический штопор. Мог день из постели не вылезать, зависая с очередной девкой, а бывало и парнем. Ястребов знал о его бисексуальной натуре и только посмеивался. Ему было всё равно, с кем спит его подопечный, лишь бы медали завоёвывал.