Поэтому Крысе подходит Кабан
И не подходит Лошадь.
Ты гением была не понимать
Великий смысл бессмысленного ржанья.
Тебе бы Вороного поменять
На переправе – вместо удержанья.
Ты не жила, ты мучилась со мной,
Такая муза – мучиться и мучить.
Хотя какая муза? Участь
Небесной Крысы с Лошадью земной.
Да, у Крыс и Лошадей
Всё не так, как у людей.
Клесты
Эта сказка простая:
Был попасть не готов
Я в непевчую стаю
Кривоклювых клестов.
Это ж хуже, чем в волчью,
С теми – хищная сыть! –
Можно полною мочью
Хоть не петь, так повыть!
«Появившимся в стужу
Деруна-января
Певчий голос не нужен, –
Так о нас говорят. -
Вы и ноты забыли,
И убог ваш кондак.
Просмолённые крылья
Не похожи на фрак.
Здесь своих паваротти
Ловят в певчую сеть…
А таким криворотым
Не позволено петь.
Вечно в соснах да елях,
Ваши шишки пусты…»
А когда полетели
Вдруг запели клесты…
Призрак
У роковых минут есть признак –
Во тьме как будто брезжит свет…
Бродил по континенту призрак,
И боем бредил континент.
И я на этот бой был призван,
И тьму кромсал, что твой Улисс…
Да только призрак коммунизма
Перебродил и быстро скис…
Храм
Внутри – торжественно и чинно.
И пусто. Густо пустота
Сочится мрачной мертвечиной
С икон, амвона и с креста.
Как простофилей, куром в ощип
Дух Бога-Господа-Отца
Попал в безжизненные мощи?
Как?.. Ламца-дрица-гоп-ца-ца…
Ведь нет в вине Христовой крови –
Сок, сахар, дрожжи и вода.
Да только тьма средневековий
Накрыла снова города.
Мой добрый Бог, мой грозный Отче!
Живым, живее всех живых
Вернись ко мне из тёмной ночи
Ловушек мёртвых и пустых…
Белла
У красавицы воду пьют с лица.
Да мечталось-то ей не об этом.
Страшен выстрел у подлеца -
Насмерть. Сразу двоих. Дуплетом.
Насмерть. Но, притворясь живой,
Напивалась, чтоб боль стихала.
Долго плыл мёртвый бабий вой,
Притворяющийся стихами.
Бросишь пить – сразу кончишь петь.
Рифмы-рыбки срываются с лески....
Нет дорог. По заросшей тропе
Пробралась бы…
Но не к кому, не с кем…
Архетип
Когда – неволя из неволь! –
Себе я, бог, тревожно снился,
Узнал сначала – для чего,
И лишь потом – потом! – родился.
Ведь не для денег и тряпья
Большого Взрыва мчались стрелы,
И остриё Судьбы Копья
Не в омут роскоши смотрело.
Извечно быть настороже
Меня учила мать-амёба,
А нажимать курок – уже
Других учителей учёба.
Я мог быть в лени, и в трудах,
Безбожно пить, и – причаститься,
И все ж для вашего суда
Я – виртуальная частица.
Я здесь – не весь. Я здесь – не я.
Не боровик и не скрипица -
Обед улиткам и червям.
Я – спрятанная вглубь грибница,
В такую глубь, где лишь корням
Таких же тысячеэпохих
Хвощей позволено меня
Назвать ровесником. Элохим
И тот лишь шум моих ветвей,
В которых тлёй гнездятся боги,
Конающиеся – кто старей
На млечной вечности дороге.
Всех старше и моложе – я.
Я старый волк и младший юнга
Летящего сквозь бурю корабля
По гребням архетипов Юнга.
Все эти архи и типы
Во мне спрессованы до жженья,
Пока – глухи, немы, слепы -
И в том залог преображенья.
Вот и февраль…
Вот и февраль, весны сочельник.
Свет – в рост, на убыль темь и тень,
Да только снежной манны мельник
Рекорды ставит каждый день.
Я с февралём запанибрата -
Болит – к нему, а не к врачу.
А всё равно, едва не матом
Родному месяцу кричу:
«Какой ты медленный, ей-богу…
Послушай, снежный чародей:
Весна идёт! Весне дорогу!
Убавь хотя бы пару дней!»
Дымах вина
В дымах вина, в туманах блуда
Наш путь запутан.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
Мы никуда и – ниоткуда,
Мы просто – «тута».
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
На свет Христа есть мрак Иуды -
Смотри, не спутай.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
Царь инородец, поп-зануда
Да страж – Малюта.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
На совесть – гири по два пуда,
Огонь из трута.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
В снегу да в гуслях-самогудах
Секрет уюта.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
И если вырвусь из-под спуда –
То будет круто.
В России два заветных чуда –
Зима и смута.
Аввакум
Кубок судьбы не лаком,
Но до конца испит.
Из полымя Аввакум
На весь Пустозёрск хрипит:
«Никонская зараза
Люту беду несёт.
Нельзя уступить ни аза,
А то потеряем всё!»
Милости не просила
Эта святая рать.
Хоть велика Россия,
А некуда отступать!
Жёстче царей указов
Дым городов и сёл:
«Нельзя уступить ни аза,
А то потеряем всё!»
В бедности иль в достатке,
В грохоте и в тиши
Проникновенно краткий
Помните, мальчиши,
И пуще храните глаза
Этот завет – спасёт!
«Нельзя уступить ни аза,
А то потеряем всё!»
Вспоминая и пророча
Вспоминая и пророча,
Разводя туман рукой,
Брёл горбатый сон по ночи,
Щупал прошлое клюкой.
Гладки взятки со слепого,
Не рассказ – базар-вокзал.
Да и вообще – не ново,
То, что он мне показал.
Поп в законе, вор на троне,
То ли бес, то ли герой,
Ну, а то, что кто-то стонет…
Что ж, случается порой.
Пастыри в Христа не верят,
И безмолвствует народ.
В девять – тайная вечеря,
Через час – политбюро.
Не хлысты, не альбигойцы,
Их и гром не разразит:
В пять – анафема пропойцам,
В шесть – за водкой в магазин.
Обожают пьесы в лицах
Для наивных простаков:
В два – проклятия убийцам,
В три – подарки от братков.
По старухам с медным блюдом -
На починку алтаря,
А потом – в ушко верблюдом -
Да на южные моря.
И в ушко, и в Царство Божье,
Хоть не легче, но пролез.
Чтоб в него добраться… все же
Очень нужен мерседес.
В непонятке морщат рожи,
С головою не в ладу,
Не поймут: «а нас за что же
