— Какая?

С меня юрко спрыгивают, требовательными толчками веля сдать назад. Послушно отступаю. Ещё. И ещё. Пока не торможу, натыкаясь на край постели. Теперь велят сесть. Ок. Вообще без бэ. Кто я такой, чтобы спорить с обнажённой красоткой?

— Я вроде должна тебе приват? — многозначительно играет бровями хитрая принцесса, усаживаясь на меня сверху. — Давай сразу рассчитаемся.

У-у-у, а здесь становится душновато. Особенно когда она начинает эротично двигаться под мелодию несуществующей музыки, эфемерными пальчиками гуляя по моим плечам. Плавно, манерно, распаляюще. Умело работая бёдрами и с коварным взглядом обольстительницы как бы ненароком прижимаясь к давно вставшему колом члену.

Играет.

Возбуждает.

Сводит меня с ума.

Аппетитная идеальная грудь так и просится, чтоб её приласкали, но стоит мне к ней потянутся — тут же получаю по рукам.

— Забыл? — строго щурится она. — Я могу тебя трогать, ты меня нет. Такие правила.

Горячее дыхание возле уха и острые зубки, прикусывающие мочку, заставляют жадно втягивать носом воздух. Она реально думает, что я долго выдержу, когда она вот так делает? Да у меня уже кровь к башке прилила настолько, что я в принципе хреново соображаю. Знаю только, что хочу её. Снова и снова.

— К чёрту правила, — рывком роняю её на постель, с колена раздвигая точёные ножки и пристраиваюсь между ними. Зои с грациозностью кошки смешливо потягивается в ответ. Розовые волосы разметались по простыне, стройное тело с вызовом изгибается. Она не только не стесняется наготы, но и кайфует от того, что я на неё смотрю.

— Чего стоим, кого ждём? — приглашающе разводит ноги ещё шире принцесса.

Маленькая сатана в обличье ангела. Видит, что я полностью в её власти и пользуется этим. Ну ничего. У меня тоже есть преимущество.

Крамер вздрагивает, когда мои губы касаются её живота. Вздрагивает снова, когда язык очерчивает узоры вокруг пупка и спускается ниже… Тихие стоны, нарастающие с каждой секундой дают понять, что я на правильном пути. Желанное тело снова выгибается, но теперь уже от удовольствия.

— Не останавливайся… Только не останавливайся… — острые коготочки перестают сминать простынь и впиваются в меня, а от сорванного в мольбу голоса я ща сам нахрен кончу. Но просьбу выполняю. Не только не останавливаюсь, но и утраиваю усилия, прибавляя к языку пальцы. Результат не заставляет себя ждать и награждается задыхающимся криком.

Не даю ей времени передохнуть. Сам на пределе, вот-вот взорвусь, но Зои успевает сработать на опережение и перекатывается на меня, вознамерившись закончить игру в наездницу. Ласкает до ватного мозга, целует до судорог в мышцах, дразнит, ёрзая и приводя в исступление и только доведя до грани всё моё самообладание насаживается сверху, даруя долгожданную разрядку. Не девушка, а сплошной сгусток страсти. А я кретин, который едва её не упустил.

Сминаем простыни и сносим подушки, сменяя позу за позой. То ускоряемся до ходящего ходуном каркаса кровати, то замедляемся, наслаждаясь возможностью просто быть друг в друге. Снова ускоряемся, играя с палитрой эмоций. Ярче, глубже, напористей. Упругий женский зад сияет красными следами от отпечатков ладоней, а моя спина вся в её автографах.

Её стоны как музыка, под которую мы рисуем свой особенный танец. С этого дня мой любимый звук — звук того, как она громко и феерично кончает, утыкаясь в подушку ради спокойствия нервных клеток соседей. Хочу, чтобы она делала так как можно чаще. Главное, со мной. Только со мной.

Моя принцесса. Была. Есть. И будет.

Из окна самолёта хорошо видно крыло с пугающе ненадёжными хлопающими на ветру закрылками. Собственно, это весь вид. Мы летим выше облаков, так что вокруг сплошной серый фон слежавшейся несвежей ваты. И чем ближе мы к Москве, тем серее тучи. Кажется, столица погодой своих жителей наотрез отказывается радовать.

Покидать солнечную Испанию, разумеется, не хочется, но надо. Это была маленькая беззаботная сказка, теперь же пора возвращаться в реальность.

Обещанный и без предупреждения купленный новенький телефон в серебристом корпусе, зажатый в моих пальцах, молчит, но ещё утром строчил один за другим сообщения от старосты о том, что по макро- и микроэкономике мне светит неуд за отсутствие на парах.

Бред. У нас половина потока спокойно чуть ли не месяцами прогуливает универ и ничего, а тут всего несколько дней отсутствия. По любому надо Артёма благодарить.

Опять решил подсуетиться. Ну или у преподши весеннее обострение и нехватка мужской ласки. В любом случае надо разбираться, так что в срочном порядке были куплены билеты на ближайший рейс, и вот мы уже в воздухе.

Илья сидит рядом, что-то сосредоточено читает в своём смартфоне. Вижу много текста, но в смысл не вникаю. Куда важнее его рука на подлокотнике, уже, наверное, час сжимающая мою. Неважно, что это неудобно для обоих. Неважно, что моя конечность давно затекла от одного положения. С места не сдвинусь первой. А это-то что-то да значит. Как минимум то, что, кажется, я влипаю по самое не балуй.

В голове сплошной винегрет из эмоций, сомнений и чувств. Последние пару суток были просто прекрасными: разговоры, прогулки вдоль берега под звёздами, нежности, поцелуи, чумовой секс, однако… Однако ещё немного и мы ступим на другую территорию. Ту, на которой привыкли враждовать. И что будем делать тогда?

Искоса разглядываю отстранённый от всего земного мужественный профиль с собравшимися на лбу складками. Мужественный, красивый, притягательный…

Ха.

Давно ли у меня такие определения по его персоне генерируются? Меньше недели понадобилось, чтобы эпитет «раздражающее хамло», с которым я жила последние шестнадцать лет превратился в «притягательного и красивого». Точно сдвиг извилин. Приехали, конечная станция. Зовите врача.

Взгляд слишком долго задерживается на одной точке. Илья его, видимо, чувствует и отрывается от своего занятия, поднимая на меня глаза.

— Что такое?

— Думаю, — честно отвечаю я.

— Можно узнать, о чём?

— О нас. О том, что будет дальше.

— Ну, мою позицию ты знаешь.

Его позиция, ага.

«Ты моя. Не сегодня примешь это как данность, так завтра. Мне не горит, я подожду» — вот и вся его позиция, озвученная той ночью в полумраке номера. Уходить Илья тогда не захотел. А я не настаивала. Скорее всего, зря. Одно дело секс и совсем другое просыпаться в обнимку. Это накладывает некие обязательства, взять ответственность за которые я пока не готова.

Не знаю, понимает ли он, что я просто физически не могу вот так запросто перелистнуть страницы прошлого и забыть обо всём. Может для него наши склоки затевались и забавы ради, но для меня они воспринимались иначе. Если собака раз укусит, в следующий раз ты обойдёшь стороной её будку, верно? Вот и здесь. Укусов старых обид может и не видно, но они есть и никуда не уйдут.

Не могу сказать, что прям ненавижу Илью за то, что он делал. Да, это было подло.

Да, мерзко. Да, по меньшей мере, неприятно и крови он мне попортил немало, но… Я ещё тогда приняла правила игры и следовала им. А ведь могла попросить тётю Марину просто перевести меня в другую школу. И всё. И проблема решена.

Да даже до этого необязательно было доводить. Я могла сотни раз просто-напросто рассказать ей о выходках сына, ведь крёстной и по сей день неизвестно и части того как мы чудили и что творили. А так всего пара слезинок на жалобном личике, уж этому искусству жизнь меня научила, и Илью дома ждал бы такой разнос, что жопа от ремня ещё долго бы горела.

Но я никогда не жаловалась. Почему? Да потому что азарт был сильнее желания закончить детскую войну. Ну и ябедой не хотелось становиться, не без этого. А то кто знает, как бы мне Илья потом отомстил. Однажды, помнится, я уже походила с надписью на лбу, выведенной зелёнкой. Сейчас и не вспомню, что за слово он тогда накалякал. Точно цензурное, иначе бы его прибили родители.