Лакей открыл перед Кларой дверь в столовую.

– Прошу прощения за опоздание.

Ее взгляд скользнул по комнате; она увидела брата, Элис и… еще одного человека. Он медленно встал; его глаза расширились, когда взгляд остановился на ней.

Клара внезапно замерла и сглотнула.

О нет! Только не он! Она была готова ко всему, кроме этого.

– Вы! – выдохнула Клара.

Она никогда больше не должна была встретить этого человека. Руки Клары беспомощно сжимались и разжимались, словно ей нужно было ухватиться за что-нибудь. Чтобы устоять во время бури, внезапно разыгравшейся в ее мыслях.

А он что здесь делает? Он следил за ней? Это казалось слишком невероятным, в такое трудно поверить. Как Маркус позволил ему войти в свой дом?

Взгляд Клары скользнул по мужской фигуре. В сюртуке он выглядел немного лучше, хотя на нем по-прежнему был клетчатый килт. Широкая полоса из такой же ткани была обернута вокруг торса и перекинута через плечо, где крепилась с помощью богато украшенной застежки. Волосы были аккуратно уложены назад, словно он только что спрыгнул с продуваемой ветром скалы.

Наконец Клару осенило. Он и был гостем. Цитируя Элис… их другом.

Это было немыслимо, но совершенно очевидно. Ее брат водит дружбу с диким шотландцем, который разрушает постоялые дворы… из-за коровы!

– Да, – признал Мак-Ларен, кивнув. Его глаза больше не были широко открыты. – Это я.

Маркус и Элис недоуменно переводили взгляд с него на Клару.

– Так вы… встречались?

Клара кивнула; ее лицо будто окатило жаром.

– Да, по дороге сюда мы остановились, чтобы дать отдых лошадям. Этот человек…

Как это можно описать словами?

Участвовал в драке? Разгромил постоялый двор из-за кражи домашнего скота? Чуть не раздавил меня своей тяжестью и чересчур интимным жестом фривольно убирал волосы с моего лица?

– Я тоже был там, – произнес шотландец своим глубоким, вызывающим дрожь голосом.

И больше ничего. Ни слова о драке или о том, какой «неподобающей» была их встреча. Ничего о том, как их тела прижимались друг к другу.

И все равно. При воспоминании об этом лицо Клары вспыхнуло.

Однако Мак-Ларен выглядел совершенно равнодушным. На самом деле не было и намека на пикировку. Никакого упоминания о том, как они встретились, – ни в его словах, ни в поведении. Но в глазах, во взгляде светилось осознание. Он прекрасно помнил их перепалку. Уголок его рта пополз вверх. Он знал, что она тоже это помнит.

– Официально мы не были друг другу представлены, – произнесла Клара.

– Да, конечно. – Маркуса, казалось, вполне удовлетворило это объяснение. – Лэрд Мак-Ларен – наш ближайший сосед, Клара. Он стал настоящим другом мне и Элис.

Лэрд. Чтоб его! Значит, он вовсе не простой шотландец, устраивающий потасовки в местной таверне. Не местный задира, как ей показалось сначала, а человек с определенным положением в обществе. Теперь его высокомерие было объяснимо, хотя и по-прежнему непростительно. Довольно с нее грубиянов!

Клара тотчас ощутила неловкость; расстановка сил внезапно изменилась. По общему мнению, при ее нынешнем статусе собственные родственники могли выгнать Клару, и общество не осудило бы их за это. Она больше не считалась персоной грата для приличных людей. Теперь она не была ему ровней, и этот факт больно полоснул по ее самолюбию. Это знание обожгло свежие раны в ее душе.

Нравится ей это или нет, но, учитывая ее испорченную репутацию, он был лучше ее.

Мак-Ларен был человеком с положением, привык к почтению. Он мог делать все, что хотел, – и ему все сходило с рук. Прямо как Ролланду. Образ взметнувшегося в воздух хлыста заставил Клару съежиться. Хлыст держала рука Ролланда, и орудовал он им с какой-то ликующей жестокостью. Клара постаралась затолкать эту картину вглубь памяти и снова посмотрела на шотландца, ее взгляд остановился на перстне с печаткой. При первой встрече она не заметила этого украшения. Возможно, в тот день Мак-Ларен не надевал его. Даже с того места, где стояла Клара, было видно, что на массивном перстне изображен какой-то герб. Герб клана Мак-Ларенов?

– Леди Клара.

Шотландец склонился над ее рукой. Клара старалась не дрожать, когда он сжимал ее пальчики в тонкой перчатке. Также она старалась не обращать внимания на то, что от него пахло ветром и кожей. Клара задержала дыхание. Нет, она не будет вдыхать его запах. И не позволит себе снова попасть под очарование мужчины.

Все еще затаив дыхание, она уставилась на склоненную голову человека, которого, как она думала, больше никогда не увидит.

Золотисто-каштановые волосы не мешало бы подстричь. Они рассыпались по воротнику, и Кларе до зуда в пальцах захотелось узнать, действительно ли они такие мягкие на ощупь, как кажется.

Плохая мысль. Плохая, плохая мысль!

Клара отдернула руку и вытерла кончики пальцев о платье, словно пытаясь избавиться от его прикосновения. Но ощущение не исчезло. Его невозможно ни стереть, ни смыть. От него не избавиться.

Мак-Ларен смотрел на нее; его глаза сузились, когда он заметил, как Клара вытерла руку о платье. Губы горца сжались. Он ничего не сказал, но она поняла, что Мак-Ларен обиделся. Хорошо. Пусть думает, что действует на нее отталкивающе. Может, тогда перестанет надувать щеки от гордости. Клара отметила эту особенность сразу же, как только его увидела. Кроме того, что Мак-Ларен был нелепо красив, он был еще и слишком самоуверен. Это стало совершенно очевидно, когда он приказал ей уйти прочь, будто надоедливой собачонке.

– Прошу к столу, – сказала Элис.

Все в неловкой тишине заняли свои места, устраиваясь поудобней. Во время первой перемены блюд Клара старалась не смотреть на Мак-Ларена. Задача оказалась сверхсложной, ведь она чувствовала, как пристально смотрит на нее гость. Вероятно, он испытал такой же шок, как и она, когда оказалось, что судьба снова столкнула их вместе.

Вскоре Маркус нарушил тишину, попытавшись завести приятный разговор. У него были годы практики – он, аристократ, вращался в высших кругах общества. Старший брат Клары был обаятелен и умел вести светскую беседу в самых непростых обстоятельствах.

– Это истинное удовольствие. – Маркус одарил Клару одной из улыбок, словно пытался убедить ее в истинности своих слов. – У нас здесь мало представителей светского общества, поэтому то, что ты и Мак-Ларен присоединились к нам, – огромная радость.

– В самом деле, – согласилась Элис. – Не то чтобы нам не нравилось общество друг друга, – ее рука легла на округлый бугорок живота. – Конечно, скоро нас станет больше. И мы с Маркусом уже не будем лишь вдвоем.

Муж подмигнул ей и поднял бокал для тоста.

– А теперь и наша любимая сестра с нами. Скоро у нас будет довольно веселая компания.

Маркус и Элис обменялись едва заметными улыбками, которые ясно говорили об искренней любви, соединявшей близких по духу супругов.

Клара узнала это чувство. Хоть оно и редко встречалось в столице, она ежедневно наблюдала такие же отношения между матушкой и отчимом. По глупости она думала, что так будет и у них с Ролландом. И хотя мама и Маркус нашли свою любовь, теперь Клара понимала, как нечасто это случается. Скорее, очень редко. Вот у нее, например, такого никогда не будет. Она часто заморгала, внезапно почувствовав жжение в глазах при воспоминании о том, что такая роскошь потеряна для нее навсегда.

Клара неуверенно улыбнулась, когда ее брат и невестка снова обменялись влюбленным взглядом. Она попыталась подавить приступ зависти. Зависть – отвратительное чувство. Клара знала об этом, но не думала о том, каково это – постоянно находиться в обществе двух влюбленных друг в друга людей. Каково это – наблюдать, как их семья с годами увеличивается, в то время как она сама остается на обочине. Сама она будет прежней. Ничего не изменится. С ней не произойдет ничего захватывающего.

Ну, разве что она будет становиться старше. Будет стареть, все больше приближаясь к концу жизни, в которой будет нечем похвастаться, нечем гордиться. Клара потянулась за бокалом и сделала большой глоток. От таких мрачных мыслей ей захотелось чего-нибудь покрепче шерри.