– Налей стаканчик пивка, сынок…
Василь заметил, что старик сильно не в духе. Налил полный стакан и тот сразу покрылся седой влагой от холода. Протянул сочный кусок свиного шашлыка с собственной тарелки и спросил:
– Что случилось, дедушка?
Старик вначале отпил полстакана янтарного напитка. Откусив еще крепкими зубами приличный кусок мяса, яростно и невнятно пробормотал с набитым ртом:
– Тьфу! Бесстыдники! Захожу, а они все нагишом! Мужики девок тискают, а те лишь хохочут! Да еще и мне предлагают – «присоединяйся»! Охальники! Совсем совести нет! Я выскочил – и бежать, а они хохочут! Узнает моя старуха, ой, что будет…
Полковник с трудом сдержал смех. Отвернулся, сделав вид, что поправляет шампур, дабы не упал. Изо всех сил сдерживаясь, ответил:
– А ты ей не говори, дед! Никто же, кроме тебя, этого не видел. Вот и старухе твоей не стоит знать подробности. Работал и работал!
Долил пива старику, стараясь не встречаться с ним взглядом. Больше всего Горный боялся расхохотаться. Дед Мирон еще долго ворчал, жалуясь на современную молодежь. С удовольствием пил пиво с полковником, отходя от стресса, а Василь, пряча глаза, лишь поддакивал в ответ на его речи, часто отрываясь «по делам». Отходил в сторону, чтобы просмеяться и возвращался с покрасневшим лицом.
Низовой жарил шашлыки и разогревал плов, внимательно следя за шампурами и успевая между делом бегать на ледник за охлажденным пловом. Присутствие Матвея и Василия удерживало народ от потасовок. Хотя то тут, то там разговоры становились громкими, но едва кто-то из компании замечал, что приближается Мотя или в их сторону смотрит Вася, как тут же следовало:
– У нас все путём! Это мы так, спорим!
Горный, по просьбе Инги, нарочно оделся в тенниску без рукавов и мышцы отчетливо выпирали под золотистой кожей. Он нанизывал шашлыки на шампуры из пяти разных тазов в зависимости от заказа, следил за музыкой. Инга вела кассу на улице, сидя на стуле в паре метров от него под выведенной на улицу лампочкой. На чурбане напротив женщины стояла коробка с деньгами.
Валентиныч в кафе помогал с расчетами Наталье. Он уже несколько раз выскакивал на улицу с безумными глазами. Подскакивал к Инге и судорожно говорил:
– Господи, да они же вот-вот все выпьют и съедят! Такое ощущение, что они по неделе не ели. Колбас уже нет. Наталья не успевает жарить говядину по-купечески. Это хорошо, что она заранее собрала компоненты и в кафе теперь две плиты. Настина подружка, Ирка, вновь помогает с готовкой. Обе уже упарились!
Горный, посмотрев на него, хохотнул:
– Валентиныч, не дрейфь! На яичнице выедешь! Радуйся, что у тебя полно народу! У меня уже килограмм двенадцать овощного шашлыка ушло! Не успеваю шампуры собирать. Аж путаюсь! Видели бы меня сейчас мои ребята. То-то бы поприкалывались!
Селиверстов горестно выдохнул:
– Я бы радовался, если бы вы остались. Или хотя бы пару работников найти навроде вас. – Обернулся к Жаровой и громко сообщил, стараясь перекрыть музыку: – Инга, Наташка пять кило кальмара продала. Соуса к нему, тобой сваренного, чуть-чуть осталось. Кальмара в виде закуски берут. Все удивляются – откуда такое блюдо взялось? На цену особо не смотрят. Я колечко попробовал. Вкусно!
Жарова взглянула на Валентиныча и улыбнулась, отсчитывая сдачу усатому и крепко поддатому здоровяку, широко улыбавшемуся ей:
– Да ладно тебе причитать! Едят и ладно! Ты лучше на заметку бери, что лучше идет, что хуже. Потом ориентироваться станешь. Я еще десяток ходовых рецептов Наташе дам. Пусть твое кафе самым престижным становится. Ты только интерьер не меняй и домики не переустраивай под благоустроенные. Еще парочку подобных хибар построй, а сауну сделай комнатами. Бассейн чуть побольше сооруди, а еще лучше парочку, с холодной и подогретой водой. Парилка нужна тоже побольше. Домики твои как раз и станут притягивать внимание любителей экзотики. В крайнем случае, можешь на комнаты разгородить по двое. Легкими такими стенками. Сойдет для «приюта»!
Усатый посетитель добавил:
– Правильно рассудили! Здесь есть на что посмотреть, а теперь еще и поесть вкусно можно. Что еще надо в такой глуши? Я вот, лично, теперь буду ездить, чтоб пожрать хорошо. В Майкопе что-то я подобного меню не встречал!
Селиверстов удивленно посмотрел на него и со всех ног кинулся в кафе, откуда уже дважды раздавался через распахнутое окно вопль души Натальи Куракиной:
– Валенти-и-и-ныч!!! Алексей!!!
По всей видимости, повариха дошла уже до такой кондиции, когда душа готова выскочить из тела. Бабушка Веры, назвавшаяся Глафирой Степановной, бегала от стола к столу, собирая остатки и протирая столешницы. Успела убрать грязные тарелки и мусор с огромного стола под тентом. Настя и Оксана, мечтавшая об идеальной фигуре, работали вместе с ней. Ира с Вероникой постоянно работали на подмене у Натальи. То одна, то другая становились к плите. Подростки носились из кафе к мангалу и обратно с заказами. Матвей крутился у печки, как угорелый, часто смахивая пот со лба и мечтая, чтоб эта кутерьма наконец-то закончилась. Валентина разбиралась с домиками и постелями, разводила уставших клиентов по местам, приносила по их просьбе сок или минералку «в номера». В общем, все вкалывали на износ.
Дочка Селиверстова больше не ревновала Горного к Жаровой. Зато с интересом наблюдала, как они переглядываются и улыбаются друг другу. Изредка вздыхала. Ее кавалер так и не приехал, но она не переживала.
Отношения с Игорем последнее время стали напряженными, а предыдущий выходной, когда пришлось «вкалывать» на износ, расставил все по местам. Парень попросту уехал вечером, увидев, что девушка поглощена работой, и внимания на него не обращает. Он не захотел понять, что рук на базе не хватает. Работать наравне с ней Игорь не захотел, и Настя поняла, что все это время рядом был не тот человек, на кого можно опереться.
Ребят вокруг оказалось, хоть отбавляй и каждый норовил сказать комплимент хорошенькой девушке. К тому же один из парней уже третьи выходные приезжал сюда ради нее и даже не скрывал этого. Вот и сейчас Артем с улыбкой следил за ней из-за столика, и Насте было хорошо от его взгляда…
Перевалило давно за полночь, но народ и не думал расходиться. Ушли лишь единицы. Гремела музыка. Танцевали на крошечном пятачке, выбитом до земли, пары и тусклыми казались электрические лампочки на фоне полной огромной луны, сиявшей на темно-фиолетовом небе…
«Новые русские» проторчали в бане до двух ночи, оставив после себя гору мусора, грязный пол, мокрые стены и наполовину опустевший бассейн. Валентиныча, впрочем, это ничуть не обеспокоило: за все было уже уплачено и даже сверх того. Горного такое положение дел тем более устраивало. Никто и ни к кому не приставал. Когда «русские» выбрались на улицу, народ в большинстве своем разошелся по спальным местам. Лишь отдельные «особи» сидели за столиками, разговаривая «за жизнь».
Все работники, вольные и не вольные, убирали со столов, раз уж появилось время. Инга ходила между столиками, помогая девчонкам и Глафире Степановне с уборкой. Складывала грязную пластиковую посуду в большой мусорный мешок. Не тронутые блюда оставляла на столе. Селиверстов, заметив вернувшихся «новых русских», подошел к заказчику банкета:
– Что-то нужно еще? Может, шашлычки?
Мужик помотал головой:
– Хватит на сегодня! Отдохнули по полной. Спать!
Компания, приглушенно переговариваясь от усталости, отправилась на ночлег за проводником Валентиной, а работники Селиверстова принялись стаскивать не тронутые остатки с огромного стола на ледник. Осталось много…
Глава 3
Лишь в воскресенье после обеда на базе установилась тишина. Машины уехали, оставив после себя на обочинах следы от шин и кое-где пятна масла. Уставшие обитатели отправились собирать раскиданный мусор, которого набралось огромное количество. Ветрами его могло разнести по всей округе, а этого допускать не стоило и следовало поторопиться. Погода тут менялась быстро. Собирали хлам в большие пластиковые мешки, плотно завязывая каждый. Селиверстов собирался вызвать на неделе мусоровозку и вывезти все собранное.
