– Наташка! Еда готова?

Повариха возмущенно хлопнула ладонью по столу:

– Ты морду еще не умыл, а уже жрать просишь! Себя в порядок приведи. Ведь на чучело похож. Постыдился бы Инги в таком виде врываться!

Конюх хохотнул, подходя к столу и неожиданно обнимая Жарову за плечи. Наклонившись к самому уху удивленной женщины, вполголоса попросил:

– Скажи ты ей, что не обиделась, а то она целый день меня пилить будет.

Инга рассмеялась:

– Конечно, не обиделась! Мы же, в конце концов, не на светском приеме находимся. Наташ, не обращай внимания.

Конюх состроил Наталье козу из двух пальцев и довольно похоже промекал, показав дополнительно язык. Плечи сценаристки он так и не выпустил, продолжая стоять согнувшись. Куракина в ответ попыталась шлепнуть его по руке, но Матвей ловко отдернул ладонь. Отпустив Ингу, весело сказал:

– Пойду, умоюсь!

Почесывая рыжеватую поросль на груди, направился из кафе. Вскоре его зычный голос донесся до присутствующих даже сквозь дверь, но слов было не разобрать. Наталья обернулась на вход:

– Опять с лошадьми разговаривает! Вон, слышите, Верку ругает. Кобыла норовистая, постоянно пытается уйти в сторону, так он ее стреноживает и утром и вечером, когда гуляют, да еще колоколец нацепил, как корове. Она однажды перегрызла путы и ушла.

Допив кофе, Василий встал и поблагодарил:

– Спасибо. Наташ, я деньги вечером принесу.

Она отказалась:

– Да это я угощала. Так что забудь!

– Тогда вдвойне спасибо. Пойду с Матвеем поговорю, а вы с Ингой бутерброды сделайте. Возможно, что мы на обед не успеем.

Повариха кивнула, внимательно поглядев на обоих:

– Ну, для вас двоих я обед оставлю! Так что катайтесь. Завтра у Инги тяжелый день будет.

Военный ушел. Жарова проводила его взглядом, уже уверенная в том, что они встречались раньше. Спросила:

– А как ему фамилия, не знаешь? Что-то его лицо мне знакомым кажется…

Наталья, собравшая чашки со стола и уже направившаяся в кухню, удивленно обернулась:

– Горный.

Фамилия Жаровой ничего не говорила, но лицо все равно казалось знакомым. Инга подхватила тарелки с печеньями и направилась следом за Куракиной в кухню. В голове вертелось: «Где же я могла видеть Василия?». Ответ напрашивался сам – где-то в Чечне их дороги пересекались. Из хлеба и колбасы вдвоем с Натальей быстро сообразили бутерброды. Повариха решительно достала из холодильника бутылку минеральной воды и протянула ей:

– Забирай! Она хорошо жажду утоляет. Не забудь панаму и очки взять, иначе сгоришь. Да и на себя лучше рубашку сверху одень, если есть.

Инга поблагодарила:

– Спасибо. Можно еду здесь оставить? Я потом заберу.

Наталья кивнула, и она выскочила за дверь.

Василий стоял на дороге, лениво осматривая соседний склон. Жарова подошла. Он быстро спросил, направляясь к домику:

– Как ты открыла дверь?

– Ключом от подмосковной квартиры и заперла им же.

Горный слегка покачал головой:

– Сообразительная. Я ушел, еще темно было. Голоса услышал. Кто-то из этих двух выходил, ну и я следом пристроился. В темноте этот тип ушел. По-моему, Серега. На том склоне, на рассвете, чужого заметил. Ушел он, когда ты в кафе вошла.

Инга выдохнула:

– А мне взгляд в спину мерещился, когда в кафе шла. Не добрый взгляд. Мне страшно стало.

Он внимательно посмотрел на нее:

– И сейчас страшно? Тогда может тебе уехать?

Женщина отказалась и откровенно сказала:

– Когда ты рядом, мне не страшно. Кстати, как рана?

Они как раз подходили к мостику. Горный обернулся с верхней ступеньки:

– Болит, но это ерунда. Терпимо. Не говори о ней никому. – Увидев, что из дверей домика выходят оба чеченца, весело спросил, протягивая ей руку: – Инга, не жалеешь?

Она поддержала игру. Вложила свою ладонь в его и чуть пожала. Посмотрела в лицо мужчины. С лукавой улыбкой, словно девчонка-школьница, покачала головой:

– Не-а… А ты?

Полковник усмехнулся, крепко беря ее за руку:

– Мне-то чего жалеть? Мне хорошо с тобой.

Провел за собой по мостику. Инга весело поздоровалась с незнакомцами, стоявшими у лесенки и ожидавшими, когда они пройдут:

– Доброе утро! Чего хмурые? Смотрите, какое солнце! Как красиво вокруг!

Мнимые Сергей и Вадим с заметным усилием заулыбались:

– Доброе утро! Мы не проснулись еще…

Смуглый Вадим, вставший чуть сзади приятеля, странно поглядел на женщину. Несколько раз моргнул, искоса наблюдая за Сергеем и одновременно стараясь привлечь русскую. Увидев, что она смотрит, заморгал еще интенсивнее, косясь в сторону двери и стараясь, чтоб приятель этого не видел. Она, не понимая, осторожно моргнула в ответ, и смуглый успокоился, хотя и покосился в сторону окна. Такое положение вещей удивило Жарову. Она посмотрела на Горного. Василий их переглядываний не заметил, увлеченный беседой с бледноглазым:

– Нечего по ночам звезды рассматривать. – Назвавшийся Сергеем уставился на военного, словно удав, а тот открыто улыбнулся: – Не высыпается всегда лишь тот, кто звездами любуется.

Бледный выдохнул, недобро сверкнув водянистыми глазами:

– Вообще-то это подходит больше вам! Красивая женщина рядом…

Василий хохотнул, оглянувшись на Жарову:

– Тоже верно! Ну что, Инга, полюбуемся на звезды? Здесь они крупные. А луна вообще огромная.

Она сделала вид, что удивлена происходящим. По очереди поглядела на мужчин и согласилась, своими словами еще больше запутывая ситуацию:

– Можно. Тем более что мы с тобой давно не гуляли ночью.

Мельком взглянула на Вадима и заметила его быстрый довольный взгляд. Он явно одобрял. Сергей начал разворачиваться к нему и смуглый мгновенно стал мрачным. Это удивило Ингу. Незнакомцы заторопились. Вадим буркнул:

– Ладно, до встречи. Хотим в кафе чаю попить.

Василий и Инга, не спеша, вошли в домик. Но едва дверь закрылась, как мужчина сгреб ее за руку покрепче и молча поволок за собой. Распахнул дверь в ее комнату:

– Посмотри, что не так, а я к себе…

Жарова хотела поговорить, но, после его слов, решила отложить разговор на потом. Мигом заметила, что в ее комнате снова побывали. И совсем недавно. Этот кто-то был весьма неосторожен. Инга помнила, что перед тем, как идти в кафе, убрала постель, и покрывало лежало гладко. На этот раз на нем ясно виднелась вмятина – кто-то сидел на постели. Вспомнилось моргание Вадима – тот явно о чем-то предупреждал.

Женщина села на то же место и огляделась, пытаясь понять, что искали в ее комнате? Единственным местом, до которого можно было дотянуться не напрягаясь, оказалась тумбочка с мелочами. Но там ничего серьезного не лежало. Она уже собралась открыть дверцу и протянула руку. Раздавшийся внутри тумбочки странный шорох насторожил. Словно кто-то водил наждачкой по фанере. Инга замерла, отдернув руку и глядя на дверцу. Лицо начало бледнеть. Решительно встала и бросилась в комнату военного.

Постучав в дверь комнаты Василия и получив разрешение, вошла. Он стоял у окна, наблюдая за дверью в кафе. Обернулся. Заметив встревоженное лицо женщины, спросил:

– Что случилось?

Жарова торопливо выпалила, прижав руки к груди:

– Они были в комнате. У меня в тумбочке кто-то есть. Там шорох странный!

Мужчина решительно шагнул к двери:

–Проверим!

Она шагала следом.

Горный подошел к тумбочке. Придерживая дверцу, слегка тряхнул и прислушался. Теперь шорох был отчетливым. К нему примешалось злое шипение. Горный обернулся:

– Выйди из комнаты! – Увидев, что женщина и не думает трогаться с места, попросил: – Хотя бы отступи к двери и оставь ее распахнутой. Я думаю, это гадюка.

Инга, услышав о змее, посерела лицом и одним прыжком оказалась у двери. Змей она боялась панически. Уже оттуда спросила:

– А как же ты? – Робко предложила: – Может, вытащим тумбочку на улицу?..

Он обернулся:

– Дело говоришь! Эта пара долго просидит в кафе. Замечено. А так как окна пленкой обтянуты и пока закрыты, не увидят. Да и со склона мы не видны.