Они летели в более-менее юго-восточном направлении, над пышной зеленью долины Сибао, а затем летели над вершинами горного хребта Центральной Кордильеры, проходя сквозь клочья чистых белых облаков.

  «Найди меня в следующий раз, когда будешь в Монте-Кристи», — сказал ему пилот, когда они пожали друг другу руки. — Я отведу тебя в публичный дом, откуда тебя нужно будет утащить.

  — Звучит восхитительно, — сказал Виктор.

  Жан-Клода Марте было трудно найти. И христианское имя, и фамилия были распространены в Доминиканской Республике. Три года назад он работал табачным продавцом, но только для прикрытия. Имя, старомодное лицо и профессия — это еще не все.

  Халлек снабдил Виктора той же фотографией человека, которую Рейвен получил три года назад. Тогда фотография уже устарела. Это была копия Полароида. Марта играла в покер в жарком прокуренном помещении. От других игроков в покер его отличало красное кольцо, наложенное вокруг лица. Халлек не мог сказать Виктору, когда была сделана фотография, но было достаточно легко догадаться, что ей было не меньше десяти лет. Изображенная Марте была худощавой гаитянкой с темной кожей, высветленной белым светом в потолочном светильнике с голой лампочкой. Возраст определить было трудно: картина была плохого качества, копия или даже копия копии; экспозиция была плохой; дым действовал как фильтр. Марте могло быть от двадцати до сорока, судя по внешности.

  Так вот, это делало его как минимум за тридцать, но ему могло быть и за сорок. Неподходящий возрастной диапазон для охоты на кого-то. Но раньше он делал это с меньшими затратами.

  Он подкрепился поздним завтраком из традиционных доминиканских блюд: жареный банан с яйцами и салями. Порция была настолько большой, что он смог съесть только половину. Он заверил обезумевшего владельца бара, что это было восхитительно.

  Было жарко и влажно. На нем была дешевая льняная рубашка с закатанными до локтей рукавами. В футболке ему было бы прохладнее, но уродливый выпуклый шрам на правом трицепсе был слишком заметен, как и следы загара на левом бицепсе. На нем были следы множества ран, и хотя одна только его этническая принадлежность выделяла его, шрамы выдавали в нем нечто большее, чем просто туриста или работника по оказанию помощи. Они вызывали любопытство и вопросы и были такими же идентифицирующими, как отпечатки пальцев. На предплечьях у него тоже были шрамы, но косметические хирурги помогли их замаскировать, а волосы на предплечьях сделали их менее заметными.

  У него не было оружия. Было почти невозможно прокрасться через службу безопасности в аэропорту, да и рисковать не стоило. У него не было контактов в Доминиканской Республике, у которых можно было бы их приобрести, и не было тайника, на который можно было бы опереться.

  Он махнул рукой, отгоняя мух, и старался не дышать, проходя мимо открытой канализации. Было слишком жарко, чтобы пить кофе, но он не видел, где можно купить его, несмотря ни на что.

  Он провел день, бродя по Санто-Доминго в поисках табачных лавок. Он говорил по-испански и болтал с людьми, которые продавали ему самокрутки. Покидая каждое заведение, он закуривал, втягивая дым только в рот, чтобы табак подгорел. Он выдохнул, не затянувшись, и погасил сигарету. Когда тление прекратилось и окурок остыл, он понюхал остатки, затем выбросил остальные сигареты.

  После третьей табачной лавки у него во рту появился отвратительный привкус, и он не продвинулся ни с табачными лавками, ни с сигаретами.

  За современными гостиничными комплексами и небоскребами лежал старый город Зона Колониал. Он шел по узким улочкам, чуть шире его плеч, мимо ярко раскрашенных дверей и под окнами, защищенными коваными решетками. Он шел мимо зданий, разрушенных ураганами, землетрясениями или неумолимой деградацией времени.

  Он нес сумку и путеводитель, чтобы выглядеть как турист. Он сломал корешок путеводителя в нескольких местах и несколько раз швырнул его в стену своего гостиничного номера, чтобы придать ему поношенный вид.

  Его испанский был хорошим, но он не был знаком с африканским влиянием местного диалекта и не понимал некоторых словарных запасов, а иногда испытывал трудности с другой грамматикой и синтаксисом. Задавать вопросы о Жан-Клоде Марте оказалось проблематично.

  На улицах толпились доминиканцы, пуэрториканцы и гаитяне, а также много мигрантов и туристов. Он видел местных жителей в бейсбольных футболках и кепках с логотипами доминиканских и американских команд. Янки, казалось, были самыми популярными.

  Продавцы сигар и сигарет были почти так же распространены, как сувенирные магазины и сувенирные лавки. Казалось, никто не знал Жан-Клода Марте, несмотря на щедрое расходование средств. У Виктора был запас доминиканских песо, а также значительная сумма в долларах США.

  Он оказался на площади, заполненной местными жителями, туристами и голубями. Сигарный дым ароматизировал воздух. Виктор уселся на перевернутый пластиковый ящик в тени красного дерева, чтобы мальчик десяти-одиннадцати лет почистил свою обувь. Они не нуждались во внимании, но мальчик вспотел, оттирая и вытирая их, пока они не стали выглядеть как новые. Мальчик был без рубашки, и Виктор мог видеть каждый его позвонок, как вершины горного хребта.

  Пока он работал, Виктор осматривал местность в поисках признаков наблюдателей. Мужчина в зеркальных солнцезащитных очках стоял рядом с бронзовой статуей Христофора Колумба и пил из пластиковой бутылки сок сахарного тростника. Через минуту мужчина снова закрутил крышку на бутылке и ушел.

  Когда мальчик закончил, он загремел оловянной чашкой с монетами песо. Виктор бросил несколько монет, а затем сложенную стодолларовую купюру, когда мальчик не смотрел.

  Каменные дома окружали площадь. Арочные проходы вели в нескольких направлениях. К югу лежал двойной арочный вход в Собор Санта-Мария-ла-Менор. Он вышел из жары и вошел внутрь. Внутри было несколько туристов и местных жителей. Он любовался витражами, пока ждал, кто войдет за ним.

  Никто этого не сделал.

  Он вел встречное наблюдение, пока бродил по магазинам и бутикам, как и любой турист, останавливаясь при случае, чтобы просмотреть товары как часть прикрытия. Были распространены украшения из янтаря или камней ларимара.

  Он прошел мимо открытых кафе, где туристы потягивали фруктовые соки и коктейли. В старом городе было много площадей, на которых гордо и элегантно возвышались многовековые колониальные здания, что давало ему повод слоняться с видимым восхищением, выискивая наблюдателей или тени.