- Полагаю, госпожа, учёные мужи Лейского Договора вряд ли придут в восторг от подобной трактовки Истории, - осмыслив услышанное, произнёс я, не ощущая при этом особой гордости за принадлежность к человеческому роду.

     - Ну, разумеется, князь, разумеется, - мило улыбнувшись, согласилась она. – Да и кто бы на их месте поступил иначе?

     Пару минут мы шагали молча, а затем, чуть поколебавшись, я осторожно спросил:

     - Насколько всё же надёжен используемый тобой, источник, госпожа?

     - На все сто процентов! – со скрытым вызовом заверила меня дриада, предсказуемо не вдаваясь в подробности.

     - А поконкретней? – внезапно решился не отступать я. - Откуда ты черпаешь эти уникальные сведения? Только пойми меня правильно, я нисколько не сомневаюсь в твоих словах, то есть в том, что они не с потолка взяты. Но, исходные данные… Почему ты так убеждена что они - истинны?

     - Потому что… - Талиналь на мгновение запнулась. – Они, получены от наших родственниц, изначально проживающих в здешних краях и переселившихся под сень Радужного леса в последних десятилетиях Второго Тёмного Века.

     - Во дела! Горные дриады! – откровенно поразился я. – Признаться, госпожа, никогда про таких не слыхал даже краем уха.

     - Что не мудрено, князь, ибо те, в отличие от остальных Лесных Кланов, были довольно малочисленны и к тому же, никогда не входили в Великий Союз Народов, - с явной неохотой стала рассказывать Талиналь дальше. – А своей непосредственной родиной они считали дикие дебри Килитских Чащоб, где остальные обитатели называли их – синкфвэ. Это прозвище можно перевести как… невидимки, или скорее призраки.

     - И они наверняка воевали вместе с людьми и Детьми Смерти против троллей. За что впоследствии были вынуждены искать убежище за пределами южных окраин Одинокого Кита, - не удержался я от попытки угадать.

     - Нет, князь, всё происходило не так. Ну… не совсем так, - покачав головой, задумчиво ответила моя собеседница. – Синкфвэ с самого начала той, ныне древней войны, отважно сражались с угрюмцами плечом к плечу. Но потом, буквально через несколько дней по завершению битвы в Долине Четырёх Стэлл между ними наступило охлаждение, очень быстро переросшее в новую жестокую войну. Правда длилась она совсем не долго: пять, либо шесть месяцев. И проиграли её синкфвэ.

     - До этого мне удалось и самому додуматься, – без особого сочувствия, проронил я. – Но, ума не приложу, из-за чего ваши родственницы схлестнулись со своими недавними соратниками. Хотя, конечно вариантов тут много… Вот только какой истинный, трудно сказать сразу.

     - Полагаю, до первопричины произошедшего кровавого конфликта тебе вряд ли удастся докопаться. Даже если ты потратишь на логические умозаключения целый год, - с твёрдой убеждённостью, заявила Талиналь.

     - Неужели в твоём представлении я настолько уж тупой? – слегка обидевшись, проворчал я.

     - Ну что за глупости, князь! Я, между прочим, самого высокого мнения о твоих мыслительных способностях, - нежно проворковала она и неожиданно изловчившись, оставила свой поцелуй на моей щеке.

     - Госпожа, мы, как ты совсем недавно сама изволила выразиться, разговариваем о серьёзных вещах. А твой поступок, он, хм… Довольно неуместен, – тяжко вздохнув, укоризненно произнёс я, и тут же, спохватившись, на всякий случай внёс дополнительную ясность: - Впрочем, помни, по отношению ко мне он будет таковым всегда и везде.

     - У меня это вышло спонтанно! Я… Залюбовалась твоими чудесными, белоснежными волосами и ситуация вышла из под контроля, – трогательно заискивающим голоском пояснила очаровательная лесная ведьма. Затем, последовало по своей сути несколько двусмысленное обещание: - Но я исправлюсь. Правда-правда! И в щёку целовать не буду. Вот не сойти мне с этого места!

     - Эх, госпожа, госпожа, - безнадёжно махнул рукой я, и вдруг, совершенно неожиданно для себя самого, в сердцах откровенно брякнул: - Вот ты мне, тоже, например, весьма симпатична. Да только я с этим борюсь. Успешно, борюсь, между прочим. И тебе советую поступать таким же образом.

     - Что мила твоему сердцу, знаю без подсказки, - смущённо опустив ресницы, однако без малейшего удивления, тихо заметила она. – Скажу более, мне было это ведомо даже раньше, чем тебе. Нет, нет, не подумай! Магия тут ни при чём. Это чисто женская интуиция, всегда опережающая мужскую. Природа, князь… В сложившейся же ситуации не пойму только одного: зачем мне душить в себе прекрасное чувство? Ведь я тебе не только нравлюсь, ты уже не видишь во мне врага, как это было раньше. Я ведь права? Ну, будь честен до конца, Дэниэл! Пожалуйста!

     - Да это так. Я действительно не испытываю к тебе более никакой вражды. И что с того? Если в итоге, мы вернёмся в родные края, где в силу укоренившейся традиции вновь станем непримиримыми врагами? – не сдержав горечи, воскликнул я.

     - А ты возьми меня замуж, - рассмеялась Талиналь, лукаво прищурившись. – Я буду тебе хорошей женой. И детишек нарожаю, сколько захочешь. Красивых и здоровеньких. Между дриадами и людьми, вполне возможны подобные отношения. То есть, я хочу сказать, что это уже многократно проверено.

     Я тоже рассмеялся, только как-то уж слишком натянуто. А потом, обращая всё в шутку, спросил:

     - А ты тёщу не будешь в гости слишком часто приглашать?

     - Насчёт этого не беспокойся, - отрезала она, внезапно помрачнев, - моя мать Чара погибла пятнадцать лет назад, в бою с дружиной князя Терага.

     - Сожалею. И… Мне, конечно же, известно про эту битву, - пробормотал я, почувствовав вполне понятную неловкость. – У нас, её прозвали Каменной. Хм-м, потому как произошла она в Каменных Пустошах, расположенных в двадцати пяти милях от северной окраины долины Белых Роз.

     -:Знаю, - глухо отозвалась Талиналь. – Да я и была в них. Один раз правда. Но впечатлений… На всю оставшуюся жизнь.

     - Ни деревца, ни цветка, ни самой захудалой травинки. Нет животных, птиц и даже насекомых. Нет воды. В избытке только суровые гранитные истуканы, стоящие в тех краях с незапамятных времён, да сильные ветра, завывающие на все лады, - кивнул я и понимающе добавил: - Жутковатое место для существа, чувствующего себя по настоящему комфортно лишь в лесной, зелёной чаще.