- Вот и отлично. Но впредь, сначала думай, потом говори, - насмешливо присоветовала чародейка. – А то ведь знаешь, я не всегда добрая бываю. Могу и того… ремешком по попе. Ну, я образно.

     - Это я, уже уяснил, госпожа, - насупившись, пробурчал Журавль.

     - Замечательно коли так, - с весьма довольным видом произнесла чародейка. – А теперь, коли мы уладили возникшие разногласия, позвольте мне, вас покинуть. Времени ведь о-го-го сколько, а девушка себя в порядок ещё не привела. Нехорошо.

     - Главное не торопись, - «заботливо», но кратко, напутствовал её Кол.

     – Даже если ты вечером вернёшься, мы, как ни будь, это переживём, - вторил ему неожиданно расхрабрившийся Жура.

     - Ну что вы, мои хорошие, я быстро, по-походному! – «утешила» их Хельга. – Так что соскучиться даже не успеете.

     Девчонка помахала напоследок рукой и направилась на нос судна.

     - И за что нам такое наказание? – горестно вопросил Кол, благоразумно дождавшись пока чародейка, скроется из виду.

     - За доброту нашу, вот за что, - с досадой констатировал Жура. – Не надо было тигру с собой брать. Ой, не надо!

     - А… Мы и не хотели, - вспомнил вдруг Кол. – Это всё Ральф. Он за неё впрягся.

     - Угу, верно, - признал правоту друга Жура. – Даже в гости к себе пригласил тигру. А мучаемся с ней мы. Хотя, постой… А не ты ли, первый его поддержал?

     - Ну да, было дело, сглупил дурья башка, - сам на себя попенял толстяк. – Но кто ж знал, что она окажется такой стервой?

     - По-моему, вы оба сгущаете краски, - вступил в разговор я. – Девчонка просто старается себя утвердить. Только и всего! А то, что она столь… хм-м, боевая, так это даже прекрасно.

     - И почему скажи на милость? – недоверчиво поинтересовался Кол.

     - А зачем вам в Драконьей Дружине маг – размазня? – ответил я вопросом на вопрос.

     - Оно то так, дружище Ральф, безвольный рохля нам ни к чему, - почесав затылок, признал Кол. – Но, по-моему, у неё, у тигры, этой самой боевитости через край.

     - Молодая ещё, но со временем обтешется. Да вы себя вспомните в её годы, - продолжил я реабилитацию упомянутой «тигры».

     - А верно, - первым признал Колесо, - мы в юности тоже были задиристые, нахальные и дерзкие. Помнишь Жура, как, будучи семнадцатилетними сопляками, ты, я да Коротышка Бэн, подрались в таверне «У семи дорог» с тремя взрослыми мужиками? Ох, и досталось же нам тогда…

     - Как не помнить, - Журавль красноречиво потёр руками свои рёбра. – Ведь одними ушибами тогда отделаться не удалось. Имелись и переломы.

     - А всё из-за тебя, идиота, - не преминул укорить Колесо. - Зачем предложил отбить у тех здоровенных быков их девчонок?

     - Эту идею, которую ты, кстати, не отверг, мне нашептало вино, коим мы впервые в жизни по настоящему упились, - поведал не столько толстяку, сколько мне, Журавль. – К тому же блондиночка там была… головокружительная.

     - Скажи спасибо нашим отцам, за то, что вовремя подоспели. Иначе она бы оказалась последним приятным воспоминанием в твоей жизни. Хм-м, да пожалуй, и в моей, - наставительно заметил приятелю Колесо, раскуривая извлечённую из кармана трубку. Затем, выпустив густую струю ароматного дыма, он риторически вопросил: - А разве такой как я, заслуживал подобной участи? Нет, отнюдь нет. Но дурное влияние близкого друга – весьма пагубная вещь. Под него трудно не подпасть действительно приличному, воспитанному юноше.

     - Да ладно лицемерить, строя из себя образец для подражания молодёжи, - хохотнул Журавль, в свою очередь, доставая трубку и кожаный кисет. – Лучше освежи в памяти свой личный проект. Ну, тот, с хряком-переростком.

     - Ну, вытащил на белый свет историю! - Возмутился Кол, вскакивая со скамьи. – Да нам тогда лет по двенадцать было. Это детская шалость, она не в счёт.

     - Тем не менее, отлупили нас за неё по взрослому, - напомнил толстяку Журавль.

     - Эге ж, плетью-пятихвосткой по заднице без порток, - уточнил Кол, согласно кивая головой. – Впрочем, признай, дело того стоило.

     - Само собой разумеется. Само собой… - без особой уверенности протянул Жура.

     - А весело как было! – внезапно воодушевившись, воскликнул Кол. – Так же, друг?

     - Не то слово, но только вначале, - ответил Жура, лишь частично разделив мнение своего приятеля. – Потом… Смеяться уже не хотелось.

     - А о чём речь? – заинтересовался я. – Ну-ка, выкладывайте.

     - В те, ныне далёкие времена, мы частенько делали набеги на чужие сады, - принялся рассказывать Кол, несколько раз глубоко, с наслаждением затянувшись. – И вот однажды нелёгкая занесла нас за один весьма высокий забор, во владения тогдашнего Главы Совета Старейшин нашей Общины достойного Бургуса, по прозвищу Туча. А тот славился оч-чень крутым нравом далеко вокруг.

     - Но какие лакомые у него росли груши! Лучшие во всём центральном посёлке, - сладко причмокнув, с ностальгическим сожалением вставил своё замечание Жура.

     - В общем, хозяин нас поймал и, отобрав плоды, напиханные за пазухи, здорово оттрепал за уши, - продолжил между тем, повествование Кол. – И меня разобрала такая злость… Ведь груш-то не попробовали, а взбучку - получили. И я решил отомстить. Благо случай представился довольно скоро. Через пару дней я случайно услышал от родителей, что Бургус с домочадцами отправляется в гости к Главе соседней Общины. Ну, и мы с Журавлём, согласившимся участвовать в «акции возмездия», забравшись на дерево по соседству с усадьбой обидчика, терпеливо дождались момента, пока тот с семейством не скрылся из виду в конце своего переулка. А потом мигом оказались в заветном саду, где набили грушами под завязку два прихваченных рюкзака. Затем пришёл черёд главного мероприятия. С заранее припасённой краской и кистью мы вошли в свинарник и самому громадному хряку с обоих боков крупными буквами написали: - БУРГУС. Но, не удовлетворившись этим, мы ещё водрузили на его голову хозяйскую шляпу, которую надёжно удерживала верёвочка, завязанная внизу на двойной узел. После чего, данная особь была отделена от себе подобных и по прошествии долгих трудных переговоров (тут подразумеваются гонки, как за кабаном, так и от него родимого) выпущена на свободу. То бишь, на улицы нашего славного Лугового посёлка. И пошла потеха… Все, кто видел нашего кабанчика – ржали будто ненормальные. А дело происходило в воскресенье, и народу везде было множество. Поймал своего «двойника» уже сам Бургус по приезду домой в понедельник. И началось следствие по делу об оскорблении чести и достоинства должностного лица…