Так вот, я как обычно уселся за дальний столик у окна, заказал жареный картофель, бифштекс с кровью, копченую камбалу и бутылку недорогого белого вина. Однако Изабель, так звали девчонку, в тот вечер так и не появилась. Вместо нее клиентов обслуживала рыжеволосая девица, похожая на ирландку. Я, испытывая полное разочарование собрался уже уходить, как неподалеку за одним из столиков внезапно вспыхнула громкая ссора. До этого момента я не присматривался к повздорившей компании. Да они ничем и не выделялись на фоне остальной публики, сначала набившей брюхо, а потом так же азартно резавшейся весь вечер в карты. Хм, хотя нет, одному из четверых тут совсем не место: у него молодое сероглазое благородное лицо, новый добротный камзол, выхоленные руки. Его компаньоны по игре совсем другого пошиба: мрачные, подозрительные типы с бегающими хитрыми глазами. И они явно имели к сероглазому какие-то претензии, грозящие обернуться солидным мордобоем.
Почувствовав вдруг неожиданную симпатию к попавшему в переплет юноше, бывшему, наверное, чуть постарше меня, я решил вмешаться.
– В чем дело, уроды? – предельно вежливо спросил я, возникая у них за спиной. – чего пристали к порядочному человеку?
Все четверо, как по команде, уставились на меня. И надо сказать уставились, будто на идиота, ибо так просто подставлять себя под нож не было в традициях лондонских обывателей.
– Послушай, сопляк, – змеей прошипел самый отважный из троицы с основательно перебитым носом. – вали отсюда подобру-поздорову, а то… Здесь и останешься.
Он хотел сказать что-то еще в том же духе, но не успел. Мой правый кулак, крушащим молниеносным ударом, угодил ему прямиком в многострадальный нос. Во все стороны брызнула густая алая дрянь, а несчастливец, ломая попавшийся по пути стул и отодвигая стол, словно подкошенный рухнул на пол.
Проклятье! Чего не могу терпеть, так это угроз!
За кривоносого со мной решил сполна рассчитаться его товарищ, чернобородый крепыш, извлекший из металлических ножен противно заскрежетавший ржавый кинжал устрашающих размеров. И он пустил в ход оружие, не медля. Я же, избегая разящего в бок выпада, чуть отклонился влево, одновременно перехватывая жилистую кисть, безжалостно ее выкручивая, а затем с противным хрустом ломая. Вой раздался… Волосы могли дыбом встать. Чернобородый, скуля и всхлипывая, еще не успел свалиться, как оглушительно треснул стул, разбитый о голову последнего из троицы. Этот сероглазый, оказавшийся не из робкого десятка, внес вою лепту в общее дело.
– Молодец, – я одобрительно хлопнул его по плечу, – однако, с чего же такой сыр-бор? Надеюсь, действительно они виноваты?
– Не сомневайся, – довольно уверенно заверил меня сероглазый, – мерзавцы проиграли мне большую сумму, но, приняв меня за неопытного, трусливого юнца попытались тут же отобрать.
– И отобрали бы, не окажись я рядом, – насмешливо хмыкнув, подумал я.
– Да, я хотел бы, – сероглазый замялся. – Хотел как-то отблагодарить тебя за помощь. Сделай одолжение прими половину выигранных денег. Только без обид, ради всего святого!
– А на восстановление заведения, вы сударь, ничего не пожелаете оставить? – желчно поинтересовался тенью возникший трактирщик с красной физиономией потомственного пьяницы. – Смотрите, два стула сломаны, стол поврежден, пол в крови, клиенты напуганы, на главное пострадала репутация трактира. А это сударь мой…
– Заткнись, кабанье рыло, – грубо прервал я его словоизлияния, – лучше скажи – сколько?
– Десять больших серебряных талеров, – заявил тот, не моргнув глазом.
– А столько достаточно? – я сунул под нос хозяину фигу. – У, шкуродер! Да тебе четырех бы за глаза хватило.
– Эй, ребятки! – кликнул трактирщик двоих вышибал с могучими фигурами опытных борцов, до этого безучастно стоявших у входа. – А ну, идите-ка живее сюда!
– На, подавись, – пресекая дальнейшее негативное развитие событий сероглазый с презрением швырнул на стол десять золотых монет, – теперь же исчезни и пришли нам лучшего вина, да что-нибудь закусить.
Униженно кланяясь, мгновенно преобразившийся трактирщик прытко загреб золото профессионально-небрежным движением руки, дал отбой уже подскочившим костоломам, а затем припустил в направлении двери ведущей в поварскую.
– Напрасно ты, сударь, отвалил ему такую сумму, – счел нужным укорить я незнакомца. – То, что мы повредили немного стоит. Старье – одно слово, а ты за него золотом соришь. Я уже молчу о главном – репутации сего «достойного» заведения. Она то действительно ничего не стоит.
– Пустое, – с усмешкой отмахнулся сероглазый, – сегодняшний вечер, повторю, был для меня довольно удачным, – тут он достал из кармана камзола потертый замшевый мешочек, высыпал горку золотых талеров, отсчитал половину, вышло монет тридцать не меньше и подвинул их мне.
– Возьми, – вновь настойчиво попросил он, – тебе они пригодятся. Разве не так?
– Пожалуй, – после некоторого колебания согласился я, – но и тебе они лишними не будут.
– У меня довольно богатый отец, – со всей серьезностью ответил сероглазый, – к тому же он не скуп. Бери!
– Хм, ладно, – без особого труда согласился я, – пусть будет по-твоему. Благодарю сударь!
Свалившиеся нежданно-негаданно деньги пришлись, по правде говоря, очень кстати, ибо я пару месяцев назад здорово потратился на одну юную красавицу – дочь состоятельного торговца сукном. Растратился так, что средств выделенных Кланом на мое содержание на этот год почти не осталось.
Служанка принесла пузатую бутылку в паре с сочной грудинкой. Разлив вино по высоким глиняным кружкам, мы выпили за знакомство, одновременно по-философски спокойно наблюдая за тем, как вышибалы без особых церемоний за ноги выволакивали прочь из трактира наших недавних противников.
– Но как же так, сударь, – опомнился вдруг я, – пьем за знакомство, а представиться друг другу позабыли.
– В самом деле, – искренне удивился сероглазый, но назвать свое имя не очень то спешил.
– Харальд Смелый, из урманского Морского Клана Эрлингов, – я первый проявил инициативу, – студент пятого года обучения в Лондонской Школе Магических Искусств.
– Сын знаменитого разбойника Беорна? – вырвалось у изумленного сероглазого. Правда он, сразу же осекшись, стал извиняться. – Ох, прости, сударь, я не имел в виду ничего дурного или обидного. Слово Чести!
– Ну конечно нет, – всерьез оскорбился я на него, – а если и имел, так что? Не оправдываться же тебе за это передо мной. Я ведь урман, а урманы все сплошь дикие варвары, гнусные язычники не верующие в Спасителя, да кровожадные пираты. О таких не совестно подумать плохо. Прощай, сударь! – я встал из-за стола и сделал к выходу лишь один шаг, как был остановлен окриком.
– Эй, урман! Не спеши не познакомившись.
– А стоит ли теперь? – довольно холодно осведомился я, неспешно оборачиваясь. – Ты благородный англ, я невежественный варвар.
– Ты очень обидчивый варвар, признаю только это, – примирительно сказал сероглазый, протягивая мне руку. – Но полагаю, ты все же отнесешься снисходительно к принцу Стэну, сыну короля Корвина 3, наследнику английского престола? Предлагающему к тому же свою дружбу, а?
– Э-э-э, -обескуражено протянул я, затем напомнив себе, что Эрлингам никакой король не указ, с прежним холодком в голосе спросил. – Это правда?
Пожав плечами, сероглазый утвердительно кивнул.
– Хм, тогда у тебя действительно очень состоятельный отец, – с невольной улыбкой отметил я, вспомнив недавние слова сероглазого.
Мы оба от души расхохотались, обменявшись крепкими рукопожатиями. С того дня и началась наша дружба, не омраченная никогда, ничем и длившаяся двадцать пять лет…
Принц по натуре оказался самым настоящим авантюристом. Собственно, благодаря этому качеству мы и познакомились, когда он, по своему обыкновению переодевшись в простую одежду, выбрался навестить злачные заведения лондонских окраин. Нда-а, чего мы только в дальнейшем по молодости не вытворяли! Хм-м, от некоторых воспоминаний я краснею даже сейчас. Нет, мы никогда не убивали, не похищали, не насиловали, но шалости, вроде дожей, подброшенных в отхожее место трактира, где с нами невежливо обошлись, тоже, наверное, чего-то стоят. Великий Один! Как же тогда оттуда перло все накопленное долгими годами дерьмо! А мы, два придурка, стояли неподалеку, зажав носы и ржали, будто ненормальные. Ох-хо-хо… Но, впрочем, это еще цветочки. Бывали, увы, и ягодки. Например, когда мы написали послание от лица Королевского Совета лично ректору Школы Магических Искусств, милорду Персивалю, а Стэн, вдохновитель и инициатор затеи, заверил документ позаимствованной у отца печатью. В послании говорилось о закрытии школы сроком на двадцать лет и о высылке из Англии самого ректора на далекий, пустынный остров, в изгнание. За… Э-э, сейчас постараюсь вспомнить. Ага, вот: за совращение детей, хождение по улицам нагишом, пьяные дебоши, воровство лошадей, шулерство в карточной игре. В вину несчастному вменялись так же каннибализм, подделка золотых талеров, многоженство, хула Спасителя и еще вдобавок ко всему прочему шпионство в пользу иностранной державы.
