- Прелат Антоний, прелат Антоний! - со всех сторон из толпы послышался испуганный шепот. - Великий Инквизитор округа ...
Прелат подошел к скованному по рукам и ногам пленнику и, грозно тыкнув в него пальцем, громогласно объявил:
- Люди! Перед вами не заблудшее чадо Господа и даже не гнусный отступник, имевший хотя бы в прошлом светлую веру и чистые помыслы. Нет! Перед вами исчадие ада, злобный, лживый демон, антихрист, натянувший на себя невинную личину юноши. Вчера он вознамерился смущать умы прихожан страшной хулой на Святую Матерь Церковь, при этом, во всеуслышание, объявляя себя вернувшимся "Мессией" и "Сыном Божьим"! Но преданные слуги Господа нашего не дали ему вволю позлодействовать. Демон был пойман и доставлен в "Благостную Тишину". Святой Церковный Совет заседал всю ночь, допрашивая обвиняемого и выясняя Истину. Однако черная сила демона оказалась столь высока, что даже самые пристрастные вопросы остались без правдивого ответа. Отвратительное создание так и продолжало уверять, что оно якобы Мессия, и упорно отрицало все обвинения. Исходя из этого и других явных и тайных имеющихся сведений, Святой Церковный Совет постановил: "Виновного сжечь на костре, и да будет это в назидание всем легковерным, колеблющимся и тяготеющим в сторону Зла. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!"
Окурив несчастного со всех сторон кадильницей, прелат стал читать молитву. Я же с невольным уважением подумал: "Парнишка-то - крепкий орешек, даром, что с виду сопля соплей. Не сломаться у заплечных дел мастеров самой Инквизиции ... А они, суки, ох, старательные да квалифицированные, к тому же сплошь садисты".
- Приговор привести в исполнение! - с чувством исполненного долга провозгласил тем временем прелат. - Поджигай!
- Постойте! - вдруг неожиданно даже для самого себя заорал я, преодолевая цепь красноплащников в захватывающем сальто и по-кошачьи мягко приземляясь на ноги напротив прелата и светловолосого дурня.
Все случилось так стремительно, импульсивно, что даже натасканные, словно псы, красноплащники изумленно замерли. Происшедшее было делом неслыханным и оттого на какое-то время напрочь сбивающим с толку. Да я и сам совершенно не понимал себя, захваченный порывом жаркого гнева.
- Изыди! - замахнулся крестом отец-инквизитор. Но отступать было некуда, и меня понесло.
- Этот юноша не виновен! Может, он и не Мессия, но он и не демон. Вчера я сам видел, как он осенял знамением людей. И крест, на его груди вчера был серебряный крест!
Краем глаза я успел заметить вытянувшиеся лица друзей, застывшие с одинаково отвисшими челюстями. Наверное, я их ошарашил своим поступком, как и всех остальных. Ведь совсем недавно напоминал об осторожности, а сам такое отколол ... И тут я стал быстро остывать, ощущая закрадывающийся в душу ужас.
Красноплащники, наконец; опомнились и рванулись ко мне, но прелат неожиданно остановил их властным жестом: мол, сам разберусь! Хм, понятное дело, игра на публику. Отец Антоний побеждает при всем честном народе двух бесов ... Наверняка падлюка задумал пролезть в Историю Христианства и заделаться Святым. Ну-ну, соловушка серенький, послушаем, что ты пропоешь ...
- Сын мой! - прелат сделал паузу. - Ты глубоко заблуждаешься в неведении своем, защищая страшное Зло!
- Да он простой, глупый пацан! После нескольких "вещих" снов вообразивший невесть что.
- Он исчадие Ада, о, неразумный! В гордыне своей ты предаешь сомнению мудрость Церкви Божьей и пастырей народа христианского. Но наше милосердие велико: тебе представляется возможность доказать свою преданность Вере и искупить только что содеянный грех. На, возьми! - он протянул мне смолистый факел, весело потрескивающий отлетающими искрами. - Жги!
Я взял его и посмотрел в спокойные глаза светловолосого, так похожие, несмотря на остальное несоответствие, на глаза Иисуса. С трудом отведя взгляд, я обернулся к прелату:
- Знаете, святой отец, я искренне верую в Бога и веру эту уже многократно подтвердил в боях на Границе, Ничейных и Покинутых Землях. Так что с этим у меня проблем нет. А насчет искупления греха ... Я не считаю грехом заступничество за невинного человека, почти мальчика, по прихоти церковных кровопийц приговоренного к дикой смерти.
- Кровопийц! - завопил не на шутку взбешенный прелат. - Вот, значит, как ты называешь ревнителей Божьей Церкви? Отступник! Показал - таки свое подлинное лицо.
- Ваша нынешняя Церковь и Бог не одно и то же! Нечего примазываться к имени Всевышнего и творить, прикрываясь им, как шитом, преступления, - не помня себя от вспыхнувшей ярости, я бросал и бросал в лицо остолбеневшего Инквизитора обвинения за обвинением. - Да, вы слуги Творца, но только какого? Здесь это почти все знают, но, боятся и молчат. А я скажу! Вы слуги Творца Зла! Падшего ангела, имя которого - Дьявол! И вы делали и делаете все возможное, чтобы отвратить от истинной веры людей. Вы хотели добиться и добились, чтобы само слово Церковь внушало ужас. Действительно, ну какие же вы после этого слуги Господа Бога? Вот уж кто действительно отступники, так это вы сами. Вы! Вы!
В горячке я прозевал движение прелата, резко размахнувшегося распятием и ударившего им по моему лицу. Из сильно разбитых губ брызнула алая кровь. В голове у меня помрачилось. Неуловимым движением я выхватил свой кинжал и по самую рукоять вогнал в его сердце. То есть совершил непоправимое. Худшее, самое худшее из всего того, что можно натворить в нашем мире. Но времени на сожаления уже не было. Вытащив дымящийся, окровавленный кинжал из дергающегося в конвульсиях, опрокидывающегося тела, я пырнул им в бок прелатского помощника, стоявшего ближе всех. Потом, отшвырнув факел в сторону, выхватил меч и рубанул им по цепям. Легендарный байлиранский клинок не подвел, с лязгом разрубив про каленное на прежних кострах железо.
- Держи, держи убийцу! - очнулись от оцепенения красноплащники. - А! А! А! Хватай! Ату его, ату!
Ко мне потянулись десятки жадных рук, готовых разорвать, разодрать в клочья. "Тьфу, мерины, и куда вы так спешите? Ведь Светловолосый еще прикован, освободить его ноги я так и не успел". Да и вряд ли теперь на это будет время, ибо враги насели со всех сторон и отмахиваться приходилось в усиленном темпе. "Что ж, сучары, - мелькнула слабоутешительная мысль, - тогда хоть достанусь вам дорогой ценой. Слинять-то ведь вряд ли удастся ... ". Благо в дело вступили верные друзья. Натиск на мою особу заметно ослаб, что все-таки позволило выкроить секунду-другую и перерубить уцелевшие цепи на ногах пленника. Подхватив меч, валяющийся возле трупа красноплащника с разрубленной головой, я бросил его светловолосому. Тот инстинктивно поймал оружие, ·но тут же выронил, да еще с таким видом, будто это был какой-то опасный, ядовитый гад.
