Вторая книга трилогии «Приключения Алекса» рассказывает о дружбе. О той, что не на словах и когда легко, а о той истинной, что проверена на прочность в бесчисленных схватках, где спина друга, прикрывающая твою спину – самое надёжное что есть во Вселенной. О дружбе, прошедшей испытание на чуткость и заботу – в горе и тяжёлой беде. О дружбе, которую, наверное, каждому из нас хотелось бы иметь…
<p>
</p>
От автора
<p>
</p>
Мои герои – рыцари. Нет, они не одеты в стальные доспехи с головы до пят. Они – рыцари в душе. И мне, как автору, хочется, чтобы их дела и поступки послужили для вас достойным приемером. Ведь наш мир порой бывает очень жесток, в нем с лихвой хватает подлости, несправедливости, угнетателей и угнетенных. И кто, как не настоящие рыцари, должен противостоять этому темному наследию прошлого? Конечно, проще всего закрыть на зло глаза. Но… Оно ведь от этого не исчезнет, а наоборот, разрастется, наберет силу. Еще великий английский писатель Толкиен сказал: «Никогда нельзя уступать злу».
И это правильно, ибо человек, пошедший на сделку с совестью один раз, сделает потом подобное неоднократно. Таким людям легко жить, но очень тяжело умирать…
<p>
</p>
I ЧАСТЬ
<p>
</p>
1 глава
<p>
</p>
НАЧАЛО ПУТИ
<p>
</p>
Боль, нестерпимая боль в голове. Порой она доходила до такой точки, что попросту пропадала, но это было еще хуже. Тогда казалось, будто тело исчезло, растворилось, а душа в испуге мечется, разыскивая его ...
И я знал причину страшной боли. Черный беркут. Это он находил меня в клубах свинцового тумана и, сев на грудь, крепким загнутым клювом долбал в мой пылающий лоб, пробивая череп и добираясь до самого мозга. Птица была страшно тяжела, ну словно могильная гранитная плита. И эта тяжесть мешала дышать.
Так продолжалось долго: может, год, а может, тысячу лет - пустынный мир, заполненный туманом, свирепый беркут и я, лежавший неподвижным, беззащитным бревном. Но время шло, туман редел, проклятая птица прилетала все реже и реже, и боль, хоть и оставалась, все же была вполне терпимой.
А однажды, открыв глаза, я обнаружил себя в небольшой комнате с чистыми белыми стенами. В единственное узкое окошко проникали косые лучи заходящего солнца. Попытка приподняться и осмотреться стоила мне острой, вновь вспыхнувшей в голове боли, заставившей с оханьем прилечь на подушку. Но тут тихонько скрипнула дверь, и кто-то, осторожно ступая; вошел. К сожалению, сил уже не было, чтобы посмотреть, кто это. Но вошедший сам склонился надо мной и радостно вскрикнул:
- Алекс, дружище, очнулся! Ну, молодец!
- Фин-Дари, - со слабой улыбкой прошептал я, узнавая лучшего среди гномов друга. - И все такой же рыжий ...
- Ага, - гном с готовностью закивал головой, при этом, не переставая бережно поглаживать роскошную огненную бороду. - Мне-то и везет всегда, наверное, потому, что я рыжий. Но ты у нас тоже везунчик, таки обхитрил Костлявую. Как самочувствие, Алекс?
- Не знаю, - честно признался я, - пока еще сам не пойму. А где Джон?
- На охоте каланча, - ухмыльнулся Фин-Дари. - Днями сидел возле тебя, никому не доверял. Будто, кроме него, и друзей нет у Стальной Лозы в Обреченном форте. Все же раззадорил я его: достань, говорю, свежего мясца, оленинки на жаркое, куропаточек на бульон. Алекс вот-вот придет в себя, и чем ты будешь его потчевать? Гарнизонной прелой кашей, сухарями и прошлогодней солониной? Словом, Джон собрался и ушел, но перед этим извел наставлениями и инструкциями на тему, как правильно ухаживать за больным. Думаю, не сегодня-завтра вернется он.
- Хм, Фин-Дари ... А сколько же я провалялся в отключке?
- Так, - рыжий гном быстро позагибал пальцы, - сегодня одиннадцатый день.
- Вот так-так, - изумился я, - немало. А что вообще со мной случилось? Помню, мы были, вместе с Джоном ... И ... Нет, больше ничего не могу вспомнить, - я с досадой потрогал тщательно забинтованную голову. - Но ты-то в курсе дела?
- Как тебе сказать, - Фин-Дари сник и занервничал. - Джон был, в общем-то, немногословен. Так что, немного, совсем немного.
- А кто ранил меня, это ты xoть знаешь? - уже всерьез рассердился я. - Или тоже нет?
- Чего орешь? - обиделся гном. - Джон не делал из этого тайны. Ты бился один на один с самим Черным Королем. Ну он тебя, значит, и приголубил.
- Черт! - я опять осторожно провел рукой по повязке. - Не помню, хоть убей. Ничегошеньки не помню.
- Да ты не переживай так, Алекс, - попытался утешить Фин-Дари. - Сам ведь знаешь, что после ранения головы память порой теряется, но потом, как правило, восстанавливается вновь. В любом случае вернется с охоты Джон и все тебе расскажет.
Поразмыслив, я согласился с ним, хотя неприятное ощущение от провала в памяти, конечно, осталось. Рыжий гном заставил меня немного поесть, после чего заботливо укрыл и, забрав грязную посуду, ушел, пообещав зайти через часок. Горячая пища разморила, потянуло в сон, и я отдался на волю убаюкивающих волн сладкого забытья.
Проснулся я более отдохнувшим, да и раненая голова болела меньше. Через бойницу проникал яркий утренний свет и слышался звонкий птичий перепев. Есть хотелось ужасно, но Фин-Дари оказался на высоте. Обильный, парующий завтрак в ожидании стоял рядом с кроватью на круглом столе, асам гном, устроившись на единственном в палате стуле, дремал.
«Наверное, только что уснул, - решил я. - Неужто Джон наказал ему караулить меня по ночам? Я что, красна девица, которую могут украсть? Ох, и придурком он бывает, мой побратим с Красных Каньонов. Ладно, я пойму еще приставить к больному «сиделку», то есть Фин-Дари, но к чему запрещать бедняге спать ночью? Ох уж этот мне Джон. Или ... У него, возможно, были на то причины? Но какие? Бес ему в ребро, этому Джону, поскорей бы уж он возвращался».
