Помогла сестренка, заметившая затруднения калеки. Отбросив бешеным рывком своих противников подальше, OHа вдруг сделала непредсказуемый кувырок и оказалась 'лицом к лицу с жаждавшими сразиться со' мной драчунами.

     - Крепкого здоровья, красавчики, - пожелала она, насаживая одного на острие хищной сабли, а второго пронзая насквозь "драконьей лапой". Потом крикнула уже мне, перекрывая царящий дикий гам: - Выше голову, Алекс! Крепись, не раскисай!'

     "Легко сказать, да как выполнить?" - мрачно подумал я, чувствуя начинающееся от потери крови головокружение. Проклятые ноги, и те стали дрожать. А отступники, не считаясь с потерями, шли напролом: Опять, невзирая на боль, я рубил и колол. Словно насмехаясь над врагами, закукарекал петух, завопил осел, залаял пес. Это придурок Фин-Дари вспомнил о своей идиотской привычке. Ему эхом откликнулся рев разъяренного Джона, к тому времени положившего напротив себя 'целую груду тел.

     Но что-то было не так. Я в тревоге оглянулся и не удержался от проклятий. Джон падал, опутанный боевой сетью. К нему уже спешили трое улюлюкающих копейщиков. Оборона нашего ядра оказалась пробита в самом сильном' месте. Рыжика сковали боем двое смуглолицых проворных пареньков, с виду выходцев из степного Нангриара. Гном отчаянно вертелся, пытаясь вы рваться на помощь великану, но кривые восточные сабли·создавали непреодолимый заслон.

     По-звериному зарычав, я, очертя голову, бросился на выручку. Дорогу тут же преградил один из нангриарских молодчиков. Избавиться от него посчастливилось быстро, с помощью изощренно-обманного трюка, показанного еще Нэдом Паладином. Отступник свалился с аккуратно·рассеченной сонной артерией.

     Я перепрыгнул через 'его тело, успевая заметить, что здорово прихрамывающий Сен и Фанни прикрыли меня со спины. Откуда-то справа, вероятно брошенный из пращи прилетел камень, слегка чиркнувший по голове. Пустяки.

     Еще миг - и я возле Джона. Пропади все пропадом, да он не шевелится! Почти одновременно со мной поспели копейщики. Ближайший сразу же швырнул свое оружие в меня. Кретин! Словно соломинку, я перерубил его в воздухе. Другие, матерясь, выставили вперед копья и пошли в атаку. Благо тут поспел взъерошенный, как воробей, Рыжик. Вдвоем было попроще состязаться со стремительными жалами наконечников. Но, к сожалению, никак не удавалось отрубить их змеиные головы. А силы мои таяли... Отступать же некуда, за нами лежало тело неподвижно застывшего Джона. Попяться мы хоть немного, и его непременно исколют, будто подушечку для· иголок:

     Вдруг за спиной копейщиков возникло движение: появилась одна, чем-то позвякивающая фигура, затем другая, третья. Они повалили отступников наземь и, хрипло рыча, стали молотить изо всех сил.

     -. Эй, сзади!- попытался предупредить Я, но было поздно.

     Над ними ястребом навис высокий командир отступников разодранной белой рубахе и штанах: Короткие, экономные взмахи кривого меча снесли покативщиеся кочанами капусты головы. Все встало на свои места. Нам таки пришли на помощь невольники. Правда, принявшие за это кару из рук Шкуры. Но все же гибель их не была напрасной; Воодушевленные примером первых, остальные бесстрашно кидались на своих мучителей. И тут же падали под ударами сверкающей стали...

     Эту бойню следовало прекратить поскорее, и я, пошатываясь, шагнул навстречу Шкуре зарубившему 'еще' двоих. Встретившись взглядом с вражеским командиром, я с изумлением обнаружил, что это самая настоящая баба. Татуировка узорами покрывала все видимые участки кожи: лицо, шею, едва не вываливающуюся из порванной рубахи большую грудь, руки. Теперь мне 'стало понятно её прозвище – Шкура.

     - Эй ты, прорва,- совсем не по-джентельменски поприветствовал Я,- давно из публичного дома?

     Не оборачиваясь, она ударила кинжалом в 'живот пырнувшего сзади невольника. Затем хищной, мягкой поступью пошла на меня. А вокруг разгорался буйный малопонятный, бедлам. Попавшие в переплет отступники, друзья, звенящие цепями страшные невольники - все смешалось в один кипящий ненавистью котел. Но я сосредоточился лишь на одной амазонке, которая, как ни странно, наверное, была здесь самой опасной.

     Между тем в голове шумело все сильней, благо кровотечение хоть слегка уменьшилось. Стремясь покончить со мной в два счета, проклятая баба нанесла восхитительную серию замысловатых ударов. Я отражал последний, когда без предисловий получил ногой в солнечное·сплетение. Дыхание забило, в глазах потемнело. И тут же сильнейший тычок в правый бок. Кольчуга аж застонала, выдерживая такое насилие. Ничего еще не видя, чисто по наитию, я заслонил голову поднятым мечом, с лязгом встретившим вражескую сталь, а затем сделал одну из подножек Старого Бэна. Maтepaя амазонка грохнулась со всего маху наземь. Я бросился к ней c мечом, поднятым острием вниз. Хотелось приколоть ее, как бабочку, раз и навсегда. Не' тут-то было. Клинок пронзил лишь землю. Чертова баба успела откатиться в сторону. Из круговерти возник Рыжик. А я, как назло, зашатался, едва не падая. Гном поддержал меня· и крикнул почти в самое ухо:

     - Не лезь, браток! Без тебя управлюсь.

     Не слишком нежно соприкоснувшаяся с землей' Шкура сразу же' ловко вскочила на ноги. Движения ее были исполнены грации охотящейся тигрицы. Гном, оскалясь, завертел секирой. Они сошлись. Опираясь на меч, я заковылял к ним.·И почти тотчас был сбит несколькими невольниками, преследующими убегающего отступника. Подъем показался неимоверно долог. Рука горела так, что хотелось выть, бок странно занемел, дышалось с превеликим трудом. Но все-таки я встал. Для того чтобы действительно завыть.

     Рыжик лежал у ног Шкуры, а она высилась над его маленьким телом, отвратительно хохоча. Дьяволица... Заметив мое перекошенное от ярости лицо, она с показным удовольствием слизнула с клинка свежую кровь. Потом, мимоходом скашивая, что траву, двоих подбежавших невольников, она, позвала:

     - Ну, ползи сюда, ничтожество. Интересно будет сравнить, чья кровь слаще - твоя или этого недомерка.

     - Смотри не захлебнись, сука! - прорычал я, выпуская меч и доставая из сапога пружинный арабский нож с потайным, бьющим на добрых десять шагов лезвием. - Лови, если сможешь! - Оставь эту дрянь мне, - взмолилась появившаяся в сопровождении целой толпы позвякивающих оборванными цепями невольников Фанни. - Пожалуйста, Aлекc!

     С превеликим трудом, но я все же нашел в себе силы не нажать кнопку. Со стороны реки прибыл. Сен, тоже предводительствующий радостно галдящей оравой. Некоторые из его братии были мокрыми с ног до головы. Вероятно, они топили спасающихся бегством отступников в воде. Вокруг соперниц сразу же образовалось живое кольцо. Сен, не дожидаясь исхода поединка, кинулся к Джону, склонился, слушая сердцебиение. Ободряюще кивнул мне и направился к Рыжику. Я остался, зная, что монах сделает для них все возможное.