«Может быть все-таки мирные… Не получается выращивать еду, так зарабатывают на металлоломе и ремонте техники» – подумала девушка, разглядывая ближнюю сторону базы. Шевельнувшуюся было надежду убило зрелище, открывшееся на другом конце поселения, вид которого заставил Мию прикусить губу и вжаться глубже в заросли мокрой травы. На дальнем от нее конце поселка, было видно какое-то крупное двухэтажное строение даже с башенкой, наполовину скрытое стеной и массивными воротами из черного металла. На уровне второго этажа, полностью открытые наблюдателю, покачивались десятки длинных металлических шестов с перекладинами в верхней части на которых были распяты тела людей. Темные пятна на тонких прутиках, раскачивались на ветру словно камыш, а вокруг черным ураганом носились тысячи воронов галдя и сражаясь за гниющую плоть несчастных. Миа, обессиленная сыростью и холодом только тихонько завыла понимая, что теперь в поселке хозяйничают бандиты. Внезапно черные ворота, содрогаясь на гнилых петлях, открылись и показалась целая процессия: три медленно едущих пикапа, практически невидимые под массой облепивших их бойцов, воинственно размахивающих оружием и непрестанно что-то кричавших. Выкатившись за ворота в грязь небольшой площадки, транспорт выстроился в ряд, где их уже поджидало несколько человек в ярко-красных плащах, резко выделявшихся на фоне сумрачного дня, черного месива грязи под их ногами, и темно зеленых волн травы долин. Резко вскинув руку с зажатым в ней ножом, фигура в центре что-то начала говорить, ритмично рассекая лезвием пространство и иногда указывая на маленькую грязную фигурку, стоявшую на коленях перед ней. Не понимая в чем дело, Миа затаив дыхание смотрела на непонятный ритуал. Фигура все говорила и говорила, люди в пикапах словно замерли, было ощущение что и все остальное вокруг, включая кипучую деятельность ангара, движение людей с дровам,и даже водоворот ворон вдруг впало в какой-то транс, подчиняясь движению руки с ножом… а потом взорвалось мельтешением и болезненной суетой когда фигура в красном резко вонзила нож в шею человека стоящего на коленях и, сопровождаемая страшными конвульсиями последнего, в несколько тошнотворных движений отпилила ему голову словно огромной рыбе. Руки сидящих в машинах бойцов были воздеты к свинцовому небу ладонями вверх, выхлопные трубы извергали клубы черного дыма, а главарь в красном, с поднятой вверх отрубленной головой, подошел к первой машине и плавным, даже торжественным движением насадил ее на огромный металлический шип, торчащий из переднего бампера. Колонна вздрогнула, выпустив особенно большие клубы дыма из выхлопных труб, кажущиеся на фоне низких, темных туч мрачным обещанием мести, и медленно двинулась по дороге, подскакивая на ухабах и поднимая колесами потоки жидкой грязи.
За несколько километров от логова бандитов трое мужчин провели всю ночь и следующий день в одном из нескольких десятков домов старого времени, которые окружали перекресток, полностью скрытые растительностью, просто зеленые холмы, увенчанные щербатой короной стен второго этажа. Дом, внешне полностью утративший первоначальный облик, внутри сохранился на удивление хорошо, два этажа комнат, несмотря на отсутствие крыши, хранили отдельные сухие участки, изобиловали топливом и давали безопасный обзор на перекресток и поселение вдали. Несмотря на отсутствие дождя, холод и сильная влажность делали даже просто дозор крайне неприятным делом, Рифа не оставляли болезненные мысли о том, что он сам отправил Мию в этот холод и топь болот, не смог защитить любимую от сурового испытания. Его переживания усилились видом трех пикапов, нагруженных вооруженными людьми, которые показались со стороны поселка после полудня. Они выползли на основную дорогу, явно страдая от перегруза и направились на север, буксуя в грязных лужах. Никаких признаков того, что они обнаружили девушку не было, отряд явно двигался на заранее запланированную цель, хотя, просидев у остатков окна ночь и весь следующий день, парень уже начинал паниковать, успокоения остальных членов отряда не действовали, а едкие замечания Влада, откровенно бесили. Прожевав кукурузную лепешку и запив ее водой из лужи, Риф свернулся у сухой стены в дрожащий комок и ненадолго погрузился в беспокойный сон, оставив в дозоре вечно недовольного Влада.
Был третий час ночи, абсолютная темнота покрывала долины, лишь на горизонте ярко светились точки Белека. Сейчас дежурил Риф, отчаяние уже полностью завладело его душой, он проклинал себя за то, что поддался трусости, не настоял, не остановил ее. Изо всех сил пялясь в темноту и прислушиваясь до боли в ушах, он наконец услышал долгожданный шелест и всплески воды. Едва не переломав ноги на разрушенной лестнице парень уже через минуту был у кромки болота бережно обнимая дрожащую, ничего не соображающую от холода девушку.
Через пару часов Миа, облаченная в сухую одежду мужа, спала на руках Рифа, ее измученное лицо с потеками грязной воды освещалось теплым светом огня от небольшого костра, который был разведен несмотря на страх быть замеченными. Пережив шок от тяжелого возвращения и поев, она ожила достаточно для того, чтобы поведать об увиденном в рейде. Рассказал сильно обеспокоил мужчин, даже Влад, признав свою ошибку, угрюмо заявил о необходимости идти дальше на поиски мирных деревень.
Зимние сумерки снова упали на долины мелким дождем и шумом травяного моря, последние, ярко оранжевые лучи солнца пробившись через пелену темных туч осветили грязную полосу дороги, и четыре едва различимых силуэта людей, покидающих приветственно раззявленный пролом стены древнего дома. Через полчаса их шаги окончательно стихли вдали, осталась только ночь и унылое шептание дождя, растворяющего последние следы людей на этой земле.
Отряд шагал с максимальной скоростью, отдавая себе тем не менее отчет, что эта часть мира гораздо более обитаема, следы проехавших днем машин уже расплылись, но были все еще хорошо различимы, они уходили в том же направлении, что и пятнышко следующей деревни на их карте.
Риф шел рядом с женой, беспокойно осматривая хрупкую фигурку в непомерно огромном плаще, шагавшую уверенно, но как-то неровно что ли, иногда слегка шатаясь.
– Родная, ты плохо себя чувствуешь? Лихорадит? Я так и знал, что чудес не бывает, нельзя не простудиться ползая два дня по пояс в ледяной воде!
Он скорее почувствовал, чем увидел ласковый взгляд серых глаз из-под капюшона, бодрый голос жены успокоил и развеял тревогу.
– Не волнуйся Риф, лихорадки нет, сама не знаю почему, но я чувствую себя очень хорошо, видимо отдых и пища помогли. И твоя забота, конечно – закончила она мягко. – Хотя есть кое-что необычное, знаешь какой-то странный шум в голове, будто звук далекого водопада. После того, как я проснулась с тобой в доме, он звучит постоянно. Наверное, я стала болотной русалкой – хихикнула она, протягивая руку мужу.
Километр за километром люди упрямо шли сквозь бесконечную завесь мелкого дождя, разбрызгивая грязь дорожных луж, распугивая мелких и не очень мелких зверей по пути. Преодолев около десяти километров от памятного перекрестка, пару раз свернув на еще более заросшие и разрушенные дороги, которые только изредка, будто стыдясь показывали путникам куски асфальта, они неумолимо сокращали расстояние до следующей деревни, судя по наброску Тодора, оставалось еще километров пятнадцать. Выдвинувшись в очередной раз после дневного сна, на этот раз просто в придорожной канаве, члены отряда заметили впереди, на расстоянии около четырех километров, толстые столбы черного дыма, в сгущающейся мгле подсвеченные снизу оранжевым. Не переговариваясь, люди быстрым шагом направились к его источнику, сомнений быть не могло: отряд бандитов из Белека достиг своей цели.
– Как будем действовать, Риф? Опять пошлешь разведчика? – с издевкой спросил Влад, – подождем пока местных сожгут эти мародеры?
– Нет Влад, сейчас ты прав, медлить нельзя, но подход к деревне со стороны дороги может охраняться, нужно будет обогнуть поселение и зайти с тыла, благо земля здесь твердая. Рассредоточимся на окраине, понаблюдаем, как действовать дальше решим на месте: проверьте оружие и патроны.
