========== Часть 1 ==========

В пятнадцать лет у мальчишек обычно наступает период полового созревания, гормоны бушуют в крови, и думают они не головой, а тем, что ниже пояса. Я же не вписывался в привычные рамки понимания, но лишь до определенного момента.

Когда Джеймс начал носиться за Лили, а Сириус менял девчонок, как перчатки, я зубрил параграфы, идеально знал материал, писал все контрольные и экзамены на «превосходно», ложился спать вовремя и высыпался, а главное – так гордился тем, что я другой, будто мало мне ликантропии. Иногда свою рутинную жизнь, которая меня, кстати, устраивала, я разнообразил всякими приключениями и выходками вместе с друзьями, гулял по Хогсмиду, один раз даже напился до зеленых чертиков и розовых пони, а потом, пока шел до школы, придерживаемый ржущими друзьями, заблевал всю округу. Не было ни одного куста, куда бы ни стошнило Ремуса Люпина. Но вместе с этим я упорно трудился и шел к должности старосты школы, ведь одного факультета мне уже было мало!

А потом все полетело к фестралу в задницу.

Был пятый курс. Декабрь. Конец первого учебного семестра. На носу куча контрольных, от которых голова шла кругом, и запредельное количество домашнего задания. После ЗОТИ я, уставший до изнеможения от вечной зубрежки, голодный до чертиков, аккуратно сложил книги в сумку и собрался было побыстрее пойти в Большой зал, но очень «удачно» развернулся и буквально чуть не снес с ног Ее. Учебники девушки повалились на пол, и она опустилась на корточки, чтобы их собрать. Чертыхнувшись, я тоже присел и заметил на полу небольшой томик Гюго. Позабыв о голоде и усталости, я тут же уставился на обладательницу этой прекрасной книги и узнал в ней охотницу гриффиндорской сборной по квиддичу – единственной девчонки в команде, той, на которую Джим готов молиться во время игры – Хейзел Вальдес.

Она никогда не была красивой, но ее внешность запоминалась надолго: округлое лицо, светлые карие глаза, пухлые губы и роскошная копна русых волос. Ее улыбка была заразительна и озаряла все вокруг самым настоящим теплом. Хейзел, казалось, никогда не грустила и не унывала, у нее всегда прекрасное настроение, она дружелюбна и отзывчива. Вокруг нее постоянно много людей, поэтому мне казалось, что Вальдес любит быть центром внимания, чего как раз не любил я.

- Это твое, - сказал я, протягивая ей книгу.

Хейзел посмотрела на меня своими большими шоколадными глазами и улыбнулась краешком губ, но мне было этого достаточно, чтобы забыть все слова, потерять дар речи и открыть рот. Только вытекающий слюны для полного ощущения, что я даун, не хватало.

- Ты читаешь книги, - кое-как выдавил я, совсем позабыв употребить слово «такие», а когда понял, то готов был провалиться от стыда. Хейзел же хихикнула и лукаво взглянула на меня.

- Представь себе, я не только играю в квиддич и сшибаю с метел габаритных парней.

- Я не это имел в виду… - начал оправдываться я, неловко почесав макушку. – Хотел сказать, что это очень хорошая книга, и я восхищен тем, что ты ее читаешь, ведь это магловская литература, и не все интересуются ею. Уверен, она тебе понравится! Это почти классика, даже, я бы сказал, не почти, а всецело.

Я не знал, почему меня вдруг прорвало, слова слетали с языка сами по себе, а я лишь пытался не забывать дышать и все смотрел на нее, на то, как она слегка удивленно слушает мой бред и снисходительно улыбается.

- Спасибо за столь красноречивую рецензию, - усмехнулась она, а я вновь почувствовал, как кровь приливает к щекам. Я ненавидел себя. – Увидимся.

Она ушла, оставив после себя шлейф ароматной и спелой вишни, так напоминающей мне о доме. Так просто и совсем глупо я почувствовал в Хейзел нечто родное, близкое, теплое, но в тоже время такое далекое и недостижимое.

Было в этой девушке что-то притягивающее, от чего я совсем потерял покой. Я наблюдал за ней везде, где бы мы ни были вместе. Как она ест и не боится показаться смешной, испачкаться, как размахивает ложкой, а потом бьет ею по лбу Марка Лоуренса за то, что тот съел последнее тыквенное пирожное. Я наблюдал за ней в гостиной, и мне уже не казалось, что она так сильно старается стать центром всеобщего внимания, мне хватало того, что она стала центром моего внимания. Мне нравилось слушать ее мелодичный голос и звонкий смех, и я с каким-то изощренным удовольствием ждал, когда же она посмотрит на меня. Но Хейзел была слишком занята другими, чтобы обратить внимания на такого, как я. Я следил за ней на занятиях, отчего моя успеваемость слегка снизилась, наблюдал, как она заправляет за ухо непослушные волосы, как покусывает кончик пера, хмурит брови, а потом расслабляется, слабо улыбается и записывает на пергамент окончательный вариант. Больше всего я люблю, когда ее лицо приобретает нашкодившее выражение, что случается зачастую на уроках, стоит ей отвлечься и быть пойманной с поличным.

Один раз на шестом курсе я сильно оштрафовал какого-то парня с Рейвенкло за то, что тот пытался приударить за Хейзел. Я так и не смог ему внятно объяснить причину моего внезапного порыва отнять у его факультета аж тридцать очков. Когда он удивленно спросил: «За что?», я пожал плечами и ответил: «Ты просто меня бесишь». Такое со мной было впервые.

Хейзел Вальдес казалась мне нереальной, каким-то моим сном или полетом фантазии, но уже через несколько месяцев ее боготворения мне захотелось большего – прикоснуться к ней, ощутить мягкость ее кожи, вдохнуть запах ее волос, узнать, какие на вкус ее губы… И когда по вечерам она передвигалась по гостиной на своих длинных стройных ножках в коротеньких шортах, закидывала их на колени то Алисе, то Лили, мне хотелось выть. Иногда ее широкая футболка на пару размеров больше небрежно сползала, открывая моему взору тонкое плечико с очень соблазнительной родинкой и выступающую ключицу, к которой так и хотелось припасть губами.

Зачастую мне было просто не уснуть, так как мысли о недоступной гриффиндорской красавице стремительно разъедали меня и с болезненным наслаждением отдавались в паху.

Как глупо быть влюбленным в девушку и при этом только следить за ней, как какой-то маньяк, и обмениваться дежурными фразами однокурсников.

Первого сентября шестого курса я ждал с невероятным трепетом и поэтому был единственным из нас четверых в хорошем настроении. Мы стояли у вагона, когда я увидел ее миниатюрную подружку с Хаффлпаффа, а затем и саму Хейзел. Она уже была переодета в школьную форму и куталась в мантию, так как на улице было довольно прохладно.

- О! А вот и моя незаменимая охотница! – заголосил Сохатый, увидев ее. Девушка улыбнулась и позволила себя обнять. А я старался не придавать значения этому жесту и тому, как хочется оторвать ему руку за то, что до сих пор держит ее на плечах Хейз.

- Здравствуй, Поттер, - улыбаясь, приветствует она. – Блэк, - кивает Сириусу и смотрит на меня. – Привет, Ремус.

- Ты переобщалась с Эванс, дорогая, - возмущается Джеймс.

- Только не думай в меня влюбляться, а то я тебе палочку запихну знаешь куда?

- Как это двусмысленно звучит, - театрально вздыхает Сириус, и его взгляд цепляется за подружку Хейзел. – А это кто у нас?

Вальдес закатывает глаза и отходит, чтобы не слышать и не видеть того, как Бродяга пытается охмурить эту девочку.

Мы нашли свободное купе и уселись там все вместе. Сириус пристроился к Клэр (так ее звали) и не обращал ни на кого внимания, заставляя девушку хихикать и смущаться едва ли не каждым своим словом. Джеймс, увидев Лили, со всех ног понесся за ней с воплями: «Эванс! Я соскучился!», а мы с Питером сидели молча, чувствуя невероятную неловкость, тогда как Хейзел сначала сидела напротив нас, а затем, устав от томного шепота Бродяги, пересела к нам на сидение. Рядом со мной. И тогда-то я почувствовал себя жалким третьекурсником, которого впервые в щечку поцеловала девочка. Только вот незадача – Хейзел просто села рядом со мной, касаясь плечом моего плеча. И все.

- Как каникулы, парни? – вдруг спросила девушка, повернувшись к нам. Я посмотрел ей в глаза и очень быстро об этом пожалел, так как опять почувствовал, что сейчас начну нести бред, если не возьму себя в руки. Ситуацию, как ни странно, спас Пит.