Дамблдор кивнул, возвращая взгляд к ней.

— Совершенно верно, — ответил бывший директор. — А вы когда-нибудь слышали о магических фамильярах?

Гермиона вспомнила строчки из книги, прочитанной как-то вечером в библиотеке.

— Настоящие магические фамильяры встречаются достаточно редко, — начала цитировать она. — Есть всего несколько известных истории волшебников, которые имели собственную полноценную ментальную связь со своими фамильярами. Их души были связаны и, в случае смерти одного, второй уходил за ним.

Дамблдор благосклонно улыбнулся.

— У вас феноменальная память, мисс Грейнджер, — заметил он. — Все верно, истинные магические фамильяры встречаются невероятно редко. И мне посчастливилось разделить свою жизнь с одним из них.

Гермиона смотрела на Дамблдора пораженно. Тот весело усмехнулся в бороду.

— Вы верно поняли, мисс Грейнджер. Фоукс был моим магическим фамильяром и у меня с ним была ментальная связь, — продолжил Дамблдор. — Но не буду тянуть. Незадолго до моей смерти, он оставил в одном из флаконов несколько своих слез. Я до сих пор не знаю, видел ли Фоукс точное будущее, но по его наставлению, я оставил их в своем тайнике.

Дамблдор прервался, вероятно, наслаждаясь эффектом, который производил на Гермиону.

— Он передал мне точную дату, когда тайник может быть открыт. А что интереснее, мисс Грейнджер, так это то, что открыть его можете только вы, — продолжил Дамблдор, разглаживая рукой свою бороду. — Я долго гадал, зачем было необходимо ждать так долго, но примерно пару месяцев назад я все понял.

Гермиона прокрутила события в своей голове. Точно, два месяца назад Северус был в Хогвартсе, когда заключал контракт. Но ведь он прибыл сюда под оборотным.

— Предполагаю, о чем вы думаете, мисс Грейнджер, — произнес Дамблдор, не скрывая веселой улыбки. — Что же, вы можете передать Северусу, что картины директоров в Хогвартсе схожи с Гибелью воров в Гринготтсе. Я могу видеть сквозь любые чары и зелья. Пока что, вы первая, кто узнал об этом.

Гермиона уже начинала уставать удивляться. Каждая реплика Дамблдора в этот день была все более шокирующей. Интересно, какие еще огромные тайны он скрывал?

В это время, Дамблдор продолжал говорить.

— Конечно, я знал о том, что Северуса укусила Нагайна. Мне сказала это Минерва. К слову, она до сих пор не догадывается, что здесь был он и я не стал говорить ей, — его взгляд вдруг стал серьезнее. — Феникс никогда не оставляет слезы напрасно. Я не могу знать, почему было необходимо выжидать столько времени, мисс Грейнджер, но вы можете быть уверены, что слезы помогут ему.

Гермиона кивнула несколько оживленнее. Она верила Дамблдору. Несмотря на всю его загадочность и чудаковатость, слова бывшего директора обычно сбывались.

— Но где этот тайник? — уточнила она. — И как мне его открыть?

— Он за моим портретом, мисс Грейнджер, — ответил Дамблдор. — Чтобы открыть его, вам достаточно лишь прикоснуться к стене.

На этих словах Гермиона встала. Обойдя директорский стол, она осторожно отодвинула картину и увидела голую каменную стену. В ее голове зародилось небольшое сомнение, но она заставила себя поверить словам Дамблдора и прикоснулась ладонью к холодному камню. Несколько секунд ничего не происходило, но, внезапно, стена под ее рукой осветилась, и каменная кладка отошла в сторону. В маленьком проеме действительно лежал маленький пузырек наполовину заполненный прозрачной жидкостью. Как только Гермиона достала его, стена снова сдвинулась, словно никакой выемки там и не было.

Вернув картину на место, Гермиона убрала пузырек поглубже в свою сумку. Внимательный взгляд Дамблдора следил за ней, не отрываясь.

— Мисс Грейнджер, — вдруг снова окликнул ее волшебник с картины.

Гермиона приподняла голову.

— Да, директор Дамблдор?

— Скажите мне, только честно, Северус все еще зол на меня за то, что ему пришлось сделать?

Гермиона задумалась. Они никогда не говорили об этом конкретно, но, когда речь несколько раз заходила о Дамблдоре, в глазах Северуса читалась лишь грусть.

— Не думаю, что он зол, — наконец произнесла Гермиона. — Скорее, ему сложно это отпустить. Северус мало кому доверяется, и вы были одним из тех редких людей. Я думаю, он опечален тем, как все закончилось и, возможно, винит себя.

Дамблдор смотрел на нее задумчиво.

— Мне очень жаль, что все произошло так, — произнес он, спустя некоторое время. — И в этом только моя ответственность. Передайте Северусу, чтобы он не винил себя в произошедшем, если это действительно так. Благодаря ему мне стало гораздо легче, — на лице Дамблдора отчетливо можно было прочесть вину. — Я верю, что слезы феникса помогут ему. И уверен, что вы, мисс Грейнджер, сделаете его счастливее. Я буду этому очень рад.

Лицо Гермионы слегка вспыхнуло от смущения. Она хотела спросить Дамблдора, отчего у него была такая уверенность, но в этот момент со стороны двери послышались быстрые шаги Минервы. Когда Гермиона вновь вернула свой взгляд к картине, Дамблдор уже спал.

***

— После этого, я сразу забежала в Нору ненадолго и вернулась к тебе, — закончила Гермиона и взглянула на Снейпа.

Она могла бы поклясться, что никогда не видела у Северуса такого удивленного лица.

— Альбус… — выдохнул он через некоторое время, теперь выглядя потерянным. — Я никогда его не понимал.

В мыслях Северуса царил хаос. И почему Альбус не мог сказать о своих догадках заранее? Хотя бы поделиться с Минервой или с самой Гермионой. Если бы она узнала обо всем раньше, в нем, возможно, еще оставалась бы магия: он перестал бы использовать зелье от яда и продержался бы пару месяцев на обезболивающих.

Все еще находясь в собственных мыслях, Северус перевел взгляд на пузырек, что стоял на кофейном столике, а потом поднял глаза на Гермиону. На ее лице было написано сомнение, но также, там виднелась слабая надежда.

— Думаешь…? — произнесла она.

Конечно, Гермиона надеялась, что слезы феникса не только избавят Северуса от яда, но и вернут ему магию. Иначе, выбор дня был как нельзя более странным. Сейчас, она затолкала голос рациональности, говоривший о ядре голосом Велимудра, куда поглубже: все же при вмешательстве Дамблдора порой происходили невозможные вещи.

— Не знаю, — ответил Северус и снова посмотрел на пузырек.

Он понимал, о чем думала Гермиона и, признаться честно, в нем самом теплился крохотный луч надежды, который он всячески подавлял.

— Если это сработает, — наконец продолжил он. — То Альбус и правда удивительный человек. Конечно, тот еще манипулятор, но… Первого это не отменяет.

На этих словах Северус подхватил пузырек со стола и покрутил в руке. Бросив последний быстрый взгляд на Гермиону, он опрокинул содержимое в себя.

Конечно, он понимал, что последствия не будут моментальными, но, когда через полчаса ничего толком не изменилось, он, казалось, отмел любую надежду. Северус не показывал своих смешанных чувств Гермионе, а она, впервые за последние несколько месяцев, не замечала его маску. Либо, старалась не замечать.

Вечер закончился в тишине. Никто не хотел опровергать неозвученные надежды, но мысли обоих были об одном и том же. Спустя несколько часов, они поднялись на второй этаж дома.

Раньше они не ложились спать сразу и, как минимум, некоторое время наслаждались ласками друг друга, так как редких встреч им совсем не хватало. Но сегодня, сил не осталось ни у одного из них.

Гермиона, уже привычно, устроила голову на груди Северуса и закрыла глаза. Сон пришел только спустя несколько часов.

***

Проснулась Гермиона, на удивление, первой. Обычно, к ее пробуждению, Северус уже всегда был на ногах, а на столе был кофе. Это превратилось в традицию.

В ту же секунду от таких мыслей Гермиона погрустнела. Сегодня Северус должен был уйти. И уйти навсегда. Гермионе до сих пор тяжело было в это поверить.

Через десяток минут она спустилась на кухню. В холодильнике обнаружились некоторые продукты, и она начала делать яичницу с тостами.