Так, в полной тишине и темноте, Гермиона провела, по ощущениям, пару часов. Хотя, сколько точно прошло времени, ей было неизвестно.

Она уже изучила всю комнату и ощупала стены, в надежде, найти хоть что-то. Но пространство было абсолютно пустым, несмотря на его значительную величину. Когда Гермиона во второй раз ощупывала дальнюю стену, она услышала внезапный шорох и звук открывающейся двери. Медленно обернувшись, она почувствовала, как внутри что-то словно оборвалось. У двери стояла Беллатриса: на ее губах играла зловещая и безумная улыбка, а на конце палочки светился люмос, который она запустила в пространство комнаты, едва закрыв за собой дверь.

Гермиона непроизвольно распрямилась и опустила плечи, стараясь придать себе невозмутимости. Ее взгляд ничего не выражал, а лицо казалось абсолютно спокойным.

— Грязнокровка Грейнджер, — пропела Беллатриса, приближаясь к ней мягкой кошачьей поступью. — Подружка мерзкого Поттера… Как давно я хотела встретиться с тобой снова, — несмотря на то, что в ее интонации не сквозило угрозы, ее обманчиво-ласковый тон напрягал сильнее.

— У тебя еще остался мой подарок? — спросила Беллатриса, обнажая ряд неровных испорченных зубов.

Гермиона молчала, оставаясь в одной позе.

— Не люблю, когда меня игнорируют, — заметила Пожирательница и в следующую же секунду разорвала рукав мантии заклинанием. На ее губах снова заиграла улыбка. — Вижу остался. Замечательно!

Гермиона не двигалась. Ее лицо все еще было бесстрастным, но она ощущала, как изнутри, ее начала обуревать легкая дрожь от страха, гнева и какого-то третьего, неясного чувства.

— Что вам нужно? — произнесла Гермиона, не отрывая взгляд от ее лица.

— Ты еще смеешь задавать мне вопросы?! — внезапно взвилась темная волшебница, резко приближаясь к ней. — Кажется, мы с тобой не доучили один урок, — произнесла она, проведя кончиком палочки по предплечью Грейнджер. — Ну ничего… У нас еще будет время, — вкрадчиво сказала она, практически шепотом.

Без какого-либо предупреждения, Белла вдруг отошла на шаг назад и, вздернув палочку, выкрикнула:

— Легилименс!

Гермиона почувствовала, как резко попыталась прорваться сквозь ее сознание Беллатриса, но тут же образовала окклюментный щит, выстроив за ним завершенный лабиринт воспоминаний.

Какое-то время Белла не могла пробиться сквозь первую стену. Гермиона чувствовала пронзительную боль в своей голове, но не отступала, усиливая оборону. Вторжение прекратилось также резко, как началось.

— Грязнокровка, похоже, научилась окклюменции, — снова пропела Беллатриса, не опуская палочку. — Но ничего, Грейнджер, у меня получится тебя сломать. Поверь мне, много времени не потребуется, — сказала она, опуская голос до полушепота.

— Круцио, — заклинание было произнесено тихо, но оттого не умоляло его воздействия.

Гермиона почувствовала резкую, почти что, адскую боль. Ее тело скрутило, а ноги предали ее, опуская на холодный каменный пол. Кажется, она ударилась головой. Воздействие, казалось, продолжалось бесконечно, но внезапно, боль схлынула также резко, как появилась. Тело ощутило холод, облегчая болезненные судороги. Однако, не успела Гермиона вздохнуть, как снова почувствовала, что в ее сознание попытались пробиться.

Это продолжалось по кругу. Короткие воздействия пыточным проклятием Белла чередовала с легилименцией и на третий раз, щит Гермионы разбился. Перед Беллатрисой возник лабиринт. Пожирательница удивленно хмыкнула: единственный, у кого был такой же окклюментный щит — был Снейп. Он не закрывал его дополнительной стеной, лишь каждый раз изменял его строение, путая воспоминания, и уводя легилиментора в те закоулки, куда сам считал нужным.

Подобное совпадение лишь подогревало подозрительность Беллатрисы. Чертов Снейп! Против него не было никаких прямых доказательств, но она знала, что он ведет собственную игру. Не смотря на все ее слова, Долохов ему по-прежнему доверял. Это злило Пожирательницу и сейчас, эту разрушающую злость она направила в сознание Грейнджер, чтобы сломать ее границы окклюменции.

На этот раз все оказалось проще. Гермиона не была сильна в этом щите, поэтому Пожирательница даже не использовала круциатус. Однако легкие судороги еще пробегали по ее телу, а голову словно разворотили и Беллатриса, наконец, добралась до измененного воспоминания. Гермиона почувствовала это. Пожирательница прокрутила его несколько раз, после чего сразу вышла из головы Гермионы. Резкая боль снова прострелила ее затылок, оставив после себя тяжелую пульсацию.

Гермиона услышала звук удаляющихся шагов, который замер в нескольких метрах от двери.

— Мы еще поиграем, грязнокровка, — произнес тягучий голос, после чего, дверь хлопнула.

Гермиона с трудом перевернулась на холодном на полу и, доползя до стены, облокотилась на нее без сил. Ее голова все еще пульсировала. Рука потянулась к серебряному кулончику, но тут же безвольно опустилась. Гермиона лишилась сознания.

***

Очнулась она от ощущения диагностических чар. С трудом открыв глаза, она увидела перед собой Григория и, тут же, распахнула глаза шире.

— Григорий, вы…

— Да это я, — его лицо было серьезно и сосредоточенно. — С вами сейчас все в порядке. Легкие судороги уже прошли… использование заклятия не было слишком продолжительным.

Гермиона выглядела уставшей и измученной. Григорий провел рукой по ее затылку, залечивая ранку, образовавшуюся от падения на пол.

— Григорий, неужели вы с ними? — с трудом проговорила девушка, подтягиваясь выше.

Он уже перестал колдовать над ней и сидел рядом, на корточках, вглядываясь в ее лицо. На несколько секунд повисла тишина, после чего он все же ответил.

— Нет, Гермиона, — произнес он тихо. — Но я должен делать определенные вещи.

В его голосе звучала горечь.

— Я бы очень хотел помочь вам, но не знаю как, — признался он.

Гермиона сохраняла молчание и аврор уже собирался было уйти, но волшебница вдруг обхватила его запястье, и он обернулся к ней.

— У вас есть что сказать мне? — произнес он.

— Я не знаю, могу ли вам доверять, — прошептала Гермиона.

— Я бы дал вам посмотреть мои мысли и воспоминания, — ответил аврор. — Но я не уверен, что вы сможете сейчас это выдержать.

— Здесь вы правы, — также шепотом произнесла Гермиона.

Какое-то время сохранялась тишина, но после, она все же продолжила говорить.

— Встретьтесь с Суворовым, — сказала она. — Передайте ему, что Дамокл Белби на стороне Долохова, и что он видел, как я выходила из комнат Суворова без броши. Он все поймет.

— Гермиона, возможно, я окажусь не прав, но… Сергей Суворов случайно не Северус Снейп?

Гермиона, голова которой снова начала опускаться от усталости, вскинула ее обратно, глядя на Григория удивленно.

— Да, это так, — ответила она. — Но откуда вы…

— Лестрейндж… Кажется такая у нее фамилия? Она подозревает его. И также говорила о неком Белби. Я случайно услышал их разговор с Долоховым.

Гермиона через силу закивала головой.

— Да, вы все верно услышали. Я прошу вас, — она ухватилась за его запястье чуть сильнее. — Передайте все это Снейпу. Я очень надеюсь, что мои слова не повлекут неприятностей, и я не зря вам доверилась.

Григорий уверенно кивнул.

— Я клянусь вам, Гермиона, я передам ему ваши слова.

Волшебница слегка улыбнулась и отпустила руку аврора.

— Вам нужна какая-то помощь?

— Сейчас уже нет, — ответила она. — Я справлюсь. Если что, я смогу связаться с Северусом сама.

Григорий хотел убедить ее обратиться к нему сейчас, через него, но в последний момент решил послушать волшебницу. В конце концов, она лучше знала, что ей было необходимо. Сейчас ему нужно было передать слова Суво… Снейпу. Взглянув на Гермиону в последний раз, Григорий вышел из комнаты.

***

Когда Гермиона снова проснулась, вокруг была все та же холодная комната. Голова ее уже не пульсировала и в остальном все было в порядке, однако волшебница все еще чувствовала себя изможденной.