— Ну и что же я такого сказал? — Джеймс внимательно смотрел на Ремуса, ожидая ответа. — Объясни мне, будь так добр.

Люпин потёр пальцами переносицу, прикрыв веки, снова вздохнул и возвёл взгляд к голубому небу. В его янтарных глазах была такая вселенская усталость, и Поттер смутился. Он так и не смог привыкнуть к тому, каким взрослым иногда казался его друг, потерявший детство так рано, и ему до сих пор было странно видеть его таким серьёзным. Оборотень опустил взгляд на Джеймса и заговорил, спокойно и размеренно:

— Не стоило напоминать Эвану, что его матери нет в живых, Джим.

— Это ещё почему? Он чёртов пожиратель, Рем, ему было бы плевать на твою мать, знаешь ли, и вообще…

— Помолчишь ты, в конце концов, или нет?! — Люпин рявкнул на него, и парень послушно замолчал. К этому он тоже не мог привыкнуть, как ни старался, и каждый раз вышедший из себя Лунатик пугал его, как в первый. — Эван — брат Оливии, если ты ещё не догадался, — проговорил он уже куда более сдержано, но с нотками язвительности. — Теперь понял? — Лицо Поттера пронзило осознание, и он хлопнул себя по лбу.

— Блять, я… — Парень простонал и взъерошил себе волосы на затылке, хотя, казалось бы, куда ещё. — Надо будет извиниться перед ней, наверное.

— Было бы неплохо. — Ремус огляделся, убедившись, что рядом никого не было, и достал карту, быстро отыскав на ней Оливию и Сириуса, двигавшихся по замку к башне Когтеврана. Он нахмурился и убрал артефакт. — Интересно, Бродяга у нас теперь решил остаться собакой? Долго ещё он собирается играть в питомца?

— У меня к нему вообще много вопросов, знаешь. — Поттер пнул небольшой камень под ногами и пошёл к зданию школы. Люпин отправился следом за ним.

***

Сириус и Оливия добрались до башни за считанные минуты, и теперь Блэк сидел с высунутым языком и восстанавливал сбившееся дыхание. Ожидаемо, здесь никого не было — никто не хотел сидеть в замке, когда зима решила немного преждевременно отступить. Девушка опустилась на диван, оперлась локтями о колени и закрыла лицо руками, тяжело вздохнув. Сириусу было так её жаль. Её плечи подрагивали, и тишину комнаты наполнили тихие всхлипы. Бродяга подошёл к ней, сперва не зная, как подступиться, а потом просунул морду сбоку прямо под её руку, уложив голову на бедро девушки.

— Что ты делаешь? — Оливия издала сдавленный смешок и тут же снова всхлипнула. Она отняла ладони от мокрого лица, взглянув на пса с болезненной улыбкой, Сириус поднял к ней глаза, состроив самое жалобное выражение, на которое только был способен, и девушка рассмеялась. — Ладно, ты прав. Нечего сидеть тут и реветь, верно? — Она, кажется, немного приободрилась и запустила пальцы в чёрную шерсть Блэка, а потом и вовсе съехала с дивана на пол и обняла его за шею, как делала этим утром.

— Хорошо быть собакой, да? Никаких тебе договорных браков, никаких обязательств. — Оливия, кажется, снова уронила слезинку, быстро стерев её с щеки. — Я скажу тебе по секрету. — Она перешла на шёпот, сбиваясь резкими вздохами. — Я собираюсь сбежать. Я ни за что не выйду замуж за Эйвери, никто меня не заставит.

Блэк ещё никогда не оказывался в такой ситуации. Никогда ему не приходилось утешать кого-то, кого собирались насильно выдать за пожирателя, и он был даже рад, что был сейчас в теле собаки, потому что понятия не имел, что сказал бы ей. Умение находить правильные слова никогда не было в списке его талантов, таким, скорее, мог похвастать Ремус. А сейчас он просто молча предлагал ей своё собачье тепло, не имея возможности даже обнять в ответ. Но ей и этого было достаточно, кажется. Дыхание девушки становилось всё спокойнее и ровней, пока она, наконец, не отодвинулась от Сириуса. Она поднялась с пола и поправила мантию, съехавшую с одного плеча.

— А я ведь так и не выяснила, чей ты, — её голос был хриплым от слёз, и глаза опухли и раскраснелись, но она всё равно была красивой. — Вдруг, твой хозяин где-то ищет тебя, а я веду себя как настоящая эгоистка. — Сириус издал ворчащий звук, выразив несогласие с её словами, и боднул её по ноге головой, снова вызывая усмешку. — Ты так не думаешь? Ладно. Но я всё-таки схожу к Хагриду. Пойдёшь со мной? — Блэк не собирался идти к лесничему, подозревая, что тот уж точно захочет оставить собачку себе, поэтому улёгся на пол, сложив передние лапы перед собой. Оливия улыбнулась, покачав головой. — Не пойдёшь. Понятно. Ну, тогда побудь здесь, а я скоро вернусь.

Девушка развернулась и вышла из гостиной, оставив Блэка одного, и он сразу же принял человеческий облик. Ему срочно нужно было вернуться в Гриффиндор и обсудить всё с друзьями. Может быть, вместе они придумают, как помочь Оливии. Он очень хорошо её понимал — вся его семья была такой же, как её — чистокровной до мозга костей, и самому Сириусу тоже предназначалась невеста, выбранная родителями. Если бы он не сбежал, его бы уже женили. Теперь ту девушку, как он слышал, помолвили с его братом. Отвратительные традиции аристократов, торгующих женщинами, как кусками мяса на рынке. Его от этого тошнило.

Парень открыл дубовую дверь, ведущую из гостиной, и бегом спустился по узким ступеням винтовой лестницы, надеясь, что он не встретит сейчас когтевранцев. К его счастью, коридор был пуст. Блэк немного сбавил шаг, свернул за угол и, обойдя рыцарские доспехи, вошёл в один из секретных ходов, которые они так долго изучали с мародёрами. По этому ходу можно было вдвое быстрей добраться из западного крыла в восточное, а там ему останется только подняться на один этаж, и он окажется прямо у картины Полной Дамы. Удобно было знать все секреты Хогвартса.

Сириус добрался до своей башни без приключений, назвал Даме пароль, и вбежал в пустую гостиную. Он поднялся по лестнице в спальню, где был встречен двумя парами глаз, резко метнувшихся к вошедшему. Джеймс и Ремус сидели на кровати последнего и выглядели не слишком довольными. Поттер нахмурился, скрестив руки на груди, а Блэк натянул самую свою обаятельную улыбку, пытаясь задобрить обиженного друга.

— Привет! — Он медленно прошёл к своей кровати, стоящей напротив той, где сейчас сидели мародёры, и присел на самый краешек, продолжая улыбаться. — Что делаете?

— Обсуждали с Ремусом, где лучше всего в Хогвартсе спрятать труп. — Джеймс опасно прищурил глаза, а в его голосе звучали ледяные нотки. — Он считает, что можно сбросить тело в озеро, а я говорю — скормить гиппогрифам Хагрида. По частям.

Люпин скривился на этих словах, бросив на Блэка взгляд, по которому можно было понять, что он ничего такого не предлагал, и Сириус гоготнул.

— Сохатый, ты совсем уже звереешь от безответной любви. — Намёк на Лили только сильнее разозлил Джеймса, и его губа дрогнула.

— Я зверею от твоих дебильных выходок, Бродяга! — заорал на него Поттер, швырнув в Блэка подушкой. Он легко словил её и теперь прижимал к себе.

— А что я такого сделал?! — Джеймс поднялся с места, и Сириус тоже встал, приблизившись к другу.

— Сядьте на место, давайте поговорим спокойно. — Ремус, как всегда, выступал примирительной стороной между этими двумя, только его просьбу никто не услышал.

— Мало того, что ты уже всему замку показался в собачьем обличье, так ты ещё и связался с сестрой и дочерью пожирателей! — Поттер толкнул Блэка в грудь, отчего тот пошатнулся. — Ты совсем головой не думаешь.

— Я, между прочим, тоже не из семьи мировых добродетелей, если ты забыл. — Сириус моментально вскипел, он ожидал, что друзья будут недовольны его поступком, но не думал, что он разозлит их настолько. Он с силой толкнул Поттера в ответ, и Джеймс плюхнулся на кровать позади себя, Люпин едва успел сдвинуться в сторону. — И ученики видели всего лишь собаку. Никто не знает, что это я, и никогда не узнает.

— Ага, и даже твоя Оливия? — Вопрос Джеймса заставил Сириуса вздохнуть и опустить плечи. Он ещё не думал об этом. — Что ты собираешься делать? — уже спокойно спросил Поттер. Джеймс всегда остывал быстро, вот и теперь, когда он увидел погрустневшее лицо Бродяги, вся его злость испарилась.