Оливия потянулась и порывисто поцеловала Блэка, обняв за шею, а потом живо накинула на него капюшон мантии и побежала на урок. Сзади слышались шаги и голоса студентов, и она надеялась, что никто не успел их увидеть. Мимо прошёл Снейп, обернувшись и бросив на девушку странный взгляд. Она изогнула бровь, встретившись с ним глазами, и он тут же отвернулся и больше на неё не смотрел. Может, чувствовал вину? Хотя в этом Оливия сомневалась. Зайдя в кабинет, она встретилась с Аделин, которая чуть не снесла её потоком вопросов и обвинений.

— Ты куда пропала, Ви?! Я чуть с ума не сошла! Тебя не было со вчерашнего вечера, я не знала, что и думать!

— Будь, пожалуйста, потише, — шикнула на неё Оливия, замечая, что на них пялятся другие студенты. — Я была с Блэком, — добавила она еле слышно, произнеся имя практически одними губами.

— Ты… что? Ты с ума сошла? Могла хотя бы предупредить.

Томас сбавила тон, но теперь она звучала обиженно. И Оливия её понимала, но признаваться в том, что на самом деле её сначала довёл до истерики собственный брат, а уж потом нашёл Блэк, у неё не было сил. Пусть лучше пообижается на неё немного, чем будет жалеть. Аделин и так всё принимала близко к сердцу и всегда переживала за подругу, Оливии не хотелось беспокоить её ещё больше, сваливая свои проблемы на девушку.

— Прости, — ответила она, лишь пожав плечами. — Это случилось спонтанно.

Вошедший Слизнорт избавил её от дальнейших объяснений. Сегодня им предстояло освоить искусство приготовления противоядий, и Розье сосредоточилась на процессе изучения материала, надеясь, что Аделин не станет дуться на неё слишком долго.

***

Поттер встретил Сириуса в гостиной ехидной ухмылкой и двусмысленными вопросами, предположив, что тот провёл с девушкой романтическую ночь, но Блэк быстро остановил это. Закрывшись в спальне, он вкратце пересказал другу всё, что вчера случилось, и тот был просто в шоке. Конечно, Сириус передал ему слова Оливии, что им не стоит вмешиваться, но Джеймс явно отнёсся к этому скептически. Сириус так же попросил больше никому не говорить об этом — Люпину, который был сейчас на рунах, да и Петтигрю, ушедшему в совятню, знать об этом было совершенно ни к чему. Сердобольный Ремус обязательно побежит к Дамблдору, и кто знает, может, вмешательство директора в дела семейные действительно заставят мистера Розье забрать дочь из школы. Ну а Питера, как считал Блэк, это вообще не касалось. Они не были так уж близки, чтобы он делился с ним подобным.

Последним уроком на сегодня стояла Защита от Тёмных Искусств с профессором Харди. Высокий и ужасно худой мужчина с тонким кривым носом и такими же тонкими губами производил впечатление вечно уставшего, унылого и не слишком сильного человека, но на деле он был мракоборцем в отставке и руководил отделом по поимке особо опасных преступников. Поговаривали, что за десять лет работы Ник Харди засадил в Азкабан столько виновных, что нажил себе слишком много врагов и ради собственной же безопасности ему пришлось уволиться и уйти в преподаватели. Хотя, возможно, это было не больше, чем просто слухами. Но каким бы крутым он не был, все знали, что экс-мракоборец не задержится на этой должности дольше года, как и другие. В существовании проклятья уже давно никто не сомневался.

Всего ЗоТИ посещало довольно много шестикурсников — в прошлом году большинство учеников смогли сдать СОВ по этому предмету на проходной балл, поэтому студентов пришлось разделить на два потока, иначе они все попросту не поместились бы в кабинете. Гриффиндорцы занимались совместно с пуффендуйцами. Харди посвящал огромное количество учебных часов практике, оставляя теорию практически полностью на самостоятельное изучение, поэтому сейчас вместо лекции об инферналах они снова отрабатывали невербальные заклинания.

Класс был разбит по парам: одни атаковали, другие защищались. Профессор (хотя, вообще-то, профессором он не был, но его всё равно так называли) стоял у дальней стены со скучающим видом, сложив на груди руки, и со стороны могло показаться, что ему абсолютно всё равно на происходящее. На самом же деле он наблюдал, и очень внимательно. Отслеживал каждую ошибку, запоминал, чтобы потом разнести учеников в пух и прах и заставить попотеть вдвойне. С его занятий студенты всегда уходили без сил, но в основном довольные продуктивной работой. Это было куда лучше длинных и нудных эссе.

Сириус стоял в паре с пуффендуйцем Энтони Риккетом. Харди всегда заставлял их меняться так, чтобы каждый поработал со всеми хотя бы раз, и Блэк считал это отличной идеей, иначе он сам всё время выбирал бы себе в пару Поттера, и в этом не было бы никакого смысла, ведь они знали друг друга слишком хорошо и могли предугадать действия.

Сейчас очередь защищаться выпала гриффиндорцу. Он ловко отбивал невербальные атакующие, также не произнося ни слова. Противник из Энтони был явно так себе, однако ему всё же удалось одолеть Блэка, когда дверь в кабинет отворилась и на пороге показалась Минерва Макгонагалл. Сириус отвлёкся, повернув голову на внезапный скрип дверных петель, и Остолбеней сразило его, отбросив в сторону и парализовав. Студенты разом прекратили дуэли, открывая дорогу деканше Гриффиндора, направившейся в сторону пострадавшего. Женщина прошелестела клетчатой юбкой по классу, оказываясь рядом с Сириусом, и сняла с него чары взмахом руки.

— Мистер Харди, — обратилась она к коллеге, который казался недовольным её появлением и поджимал и без того тонкие губы в почти невидимую линию, — я прошу прощения, что прерываю ваше занятие, но мне нужен мистер Блэк.

Блэк поднялся с пола и вопросительно посмотрел на Макгонагалл, но женщина была повёрнута к бывшему мракоборцу. Он едва заметно скривил лицо, оттолкнулся от стены и сделал пару шагов ей навстречу, потом остановился, будто передумал. Снова скрестил руки на груди и кивнул.

— Забирайте, только верните через пять минут. Мистеру Блэку предстоит ещё много усердной работы. — Холодный и сухой голос и такой же взгляд резанули по Сириусу, и он невольно сглотнул. Харди мог заставить кого угодно почувствовать себя полным бездарем, не прилагая для этого почти никаких усилий, вот и сейчас Блэк испытывал стыд за то, что так глупо отвлёкся и оплошал. — Ну, идите, — добавил Харди, ещё раз кивая деканше, словно давал разрешение ей, а не студенту.

Глаз Минервы дёрнулся от приказного тона мужчины — замашки начальника из него было уже не вытравить, и большинство учителей успело привыкнуть к подобному стилю общения, но только не Макгонагалл. Однако она ничего ему не сказала, повернулась к Сириусу, жестом приглашая его пройти за ней, и они вышли в коридор. За закрывшейся дверью раздался раздражённый вопль: «Что-то я не помню, чтобы давал команду прекратить тренировку. За работу, живо!», и Макгонагалл поёжилась.

— Кажется, профессор Харди забывает, что вы всего лишь дети, а не мракоборцы.

Сириус хмыкнул на это замечание — Мак-кошке совсем не нравился нынешний профессор. Женщина отошла к окну, и Сириус последовал за ней, останавливаясь в нескольких шагах от деканши, пряча руки в карманы мантии и чувствуя себя неловко под её внимательным взглядом, раскачиваясь с пятки на носок. Минерва, поджав губы и сжав перед собой ладони, заговорила:

— Мистер Блэк, я знаю о вашей недавней утрате. Примите мои соболезнования. — Не совсем понимая, зачем ей понадобилось упоминать об Альфарде, Сириус кратко кивнул. Макгонагалл прочистила горло и продолжила: — Дело в том, что Вальбурга Блэк прислала директору письмо с просьбой отправить вас домой для разрешения вопросов, связанных с завещанием.

Так вот, в чём было дело. Сириус усмехнулся про себя формулировке, которую выбрала деканша. Зная его мать, вероятнее всего не было никакой просьбы. Было требование. Но Минерва была слишком тактична, чтобы передать содержание письма дословно. Блэк уже раскрыл было рот, собираясь отказаться от столь заманчивого предложения матушки, но Макгонагалл не дала ему сказать.

— Сириус. — Её тон сменился с прохладной учтивости на тёплую обеспокоенность, и она сжала его плечо. — Я понимаю, что тебе не хочется домой. Но пойми, ты должен. Иначе они лишат тебя всего, а деньги тебе сейчас не помешают. — Эти слова подтвердили догадки Блэка, что деканша была прекрасно осведомлена о том, что он жил у Поттеров, и отчего-то он испытал жгучий стыд, окрасивший его щёки в пунцовый. Было неприятно осознавать, что кто-то видел его слабости.