Над темечком заработал поддув. Затылок охлаждал поток нисходящего воздуха. Маскируясь этим ощущением к шее подключились электроды. Легкий укол, почти незаметный. Не требовался даже анестетик, хотя многие операторы устанавливали себе опцию.

Вокруг лица медленно разгоралось свечение. Оно росло из точки, начинающей пульсировать, расширяющейся. Резкое включение пагубно влияет на здоровье. Как психическое, так и физическое. К тому же медленный запуск дисплея необходим для калибровки.

Точка меняла яркость, интенсивность свечения. Разогревалась как античные световые трубки. Из точки оно переросло в многоугольник, дробящий углы на дополнительные. Из пятиугольника в восьмиугольник и так далее, пока объект не превратился в идеальный круг.

Обман восприятия. Круг – идеальная по мнению философов фигура, на самом деле сложный многоугольник. Почти бесконечный. Однажды БюрАпп занялся расчетами, сколько углов и сторон в этом многоугольнике. Получилось или нет, Берилл не знал. Подобные задачки его не интересовали.

Круг расширился до овала, затем перетек в прямоугольник со скошенными углами. Свечение было ярким, но не болезненным. Начали появляться цвета. Проведя калибровку, дисплей раскинулся вокруг лица.

Опять же – иллюзия восприятия. Сигнал направлялся на зрачки, чтобы экономить энергию, но мозг воспринимал сигналы, как цельную картину.

На экране возникли стрелки. Берилл покрутил головой, проверяя углы обзора. По его восприятию он находился в собственной комнате. Только шкафы с аппаратурой имели индикационные метки. Чтобы не создавалось ошибки восприятия.

Человек находился в программе и воспринимал увиденное через нее.

Поерзав в кресле, Берилл проверил подключение всех отводящих и вентиляционных трубок. Пока шлем калибровался, кресло подключилось к его облегающему костюму. В нем так же имелись отводящие тепло и влагу каналы. Ведь работая, Берилл обильно потел. Это только кажется, что его работа проста.

Так еще побаливали мышцы, отвлекающие от восприятия. Некачественный сон сказывался на эффективности мыслительных функций. Берилл приказал подать стимулятор по питательной трубке. Отпив, он дождался, когда в голове прояснится.

– Что ж, пора поработать.

Это не отработанная команда. Как такового ритуала у Берилла не существовало. Устройство поняло его желание и включило проекцию. Теперь человек словно находился в мастерской. Именно мастерской, а не зале. Ведь Берилл не тренировался, а создавал программы тренировок.

Верстак в центре был символическим изображением процедуры. Вокруг десятки полок, размеченные ярлычками. Зеленые, синие, серые – метки обозначали различные текстуры, используемые в проекциях.

Начав от верстака, Берилл проложил тропинку, взяв с ближайшего ящика изображение грунта. Любил он начинать работу с тропинки через чащу.

Начав с простого, Берилл закончил полноценной трассой, выложенной вручную. Визуализация его действий – всего лишь иллюзия. Кто-то проектировал тренировочные зоны, пользуясь архаичными атрибутами в виде систем координат, другие голосовыми командами.

Берилл привык делать так.

Взять кусок дороги, растянуть ее и бросить перед собой. Вокруг возвести трибуны. Возможно, пустые. Не все спортсмены любят тренироваться под взглядом публики. Или ее имитации.

Зрителей можно добавить позже. С этим уже справятся алгоритмы программы.

Проект еще не закончен. Тут и там видны стыки. Текстуры лежали криво, слои расположены грубо, небрежными масками.

Начало положено, а там как пойдет. Теперь хотя бы заказчика можно успокоить.

Берилл приказал разорвать соединение. Еще пять минут ожидания в кресле, пока программа медленно сворачивалась. Выходить резко не рекомендовалось, хотя подобное порой случается. Особенно в более простых моделях, не снабженных всеми средствами поддержки организма. Тут захочешь – так резко не выйдешь из программы.

Отщелкнулись все трубопроводы. Втянулись в кресло, где их ждал долгий цикл дезинфекции. Очистка требуется основательная, ускорить ее нельзя. Повторный сеанс станет доступен через двадцать четыре часа. Что так же фиксируется в логах. Заказчик увидит, что работа ведется, а скорость ограничена ресурсами.

На дисплее мелькнули последние значения: пульс, частота дыхания и другие.

Сняв шлем – руками, тут механизация запрещена, Берилл вновь уставился на торчащий коннектор.

Человек боялся, что новое устройство будет не таким требовательным к времени на восстановление. Оператор сможет дольше и эффективнее работать. Мечта всякого заказчика.

Пока подобные требования не возникли. Так и раньше улучшенные спортсмены казались чем-то неестественным, не спортивным.

В комнате температура поднялась на пять градусов. Влажность поддерживалась на приемлемом для симбиоза человека и электроники уровне. Каждому элементу приходилось страдать, находясь в некомфортных условиях. К сожалению, таковы издержки.

Находиться здесь сверх необходимости Берилл не мог. Он поднялся, пнув случайно змеящийся по полу трубопровод. Сервомотор задержался, не успел утянуть трубочку в панель.

Костюм неприятно лип к телу. Как всегда после сеанса кожа на пальцах распухла. Оборудовать комнату оператора отдельно от мозгового центра – вроде бы неплохая идея. Подобное ограничит способности по управлению. Ведь каждый метр кабеля создает помехи, снижает пропускную способность. А здесь не один, сотни проводов. Чем сложнее система, тем вернее она сломается.

Один день можно потерпеть.

Берилл взбежал по лестнице, притоптывая у медленно открывающихся и закрывающихся дверей. Вырвавшись из комнаты, он тут же сбросил с себя влажный, липкий костюм. Потопал в ванную, оставляя влажные отпечатки на сверкающем полу.

Сливные отверстия в ванной были очищены от человеческих остатков. Панели протерты и высушены. Берилл смыл с себя пот, поток горячего воздуха разбросал капли в стороны.

Из сопла на кожу брызнул восстанавливающий гель.

Кожа на руках и ногах начала приходить в норму. Следовало очистить поверхность стоп от излишков, но для этого пришлось бы выходить наружу. Проигнорировав халат, Берилл ушел в спальню, сев на покрывало постели.

На стене без его команды возникло окно с сообщениями. Берилл хмыкнул. Теперь уже алгоритмы думают за него. Но стоит признать, именно этот запрос он бы сейчас адресовал дому. Среди сообщений не было того, которое он ожидал увидеть.

В углу экрана мигал предупреждающий значок, что на улицу выходить не безопасно.

Берилл это почувствовал еще раньше, отметил краем сознания. Воздух в доме переменился, появился у него специфический вкус. Да мелкие частицы пыли все равно проникают сквозь все заслоны. На зубах поскрипывал песок. Или то всего лишь иллюзия восприятия.

В любом случае Берилл не собирался выходить из дому.

Скелет проекта успел сохраниться на рабочем сервере. Заказчик не имел права просматривать его, чтобы не мешать исполнителю. Иначе начнутся бесконечные правки. Берилл отдельно обговорил условия для свободы работы.

Проект ушел на сервер заказчика, потому что являлся его собственностью. Данные могли храниться у Берилла не больше семи суток с момента сдачи заказа. На случай критических ошибок, выявленных во время теста.

От ошибок не застрахован никто.

Расправившись с проектом, Берилл посвятил время себе. Деятельность в материальном мире заняла не больше двух часов. После вчерашнего мышцы отказывались работать. Отдыха им достаточно, опасность травмироваться отсутствовала. С непривычки мышцы не желали сгибаться и разгибаться.

Да еще плохая погода. Сколь бы симуляция не казалась естественной, все же это обман. Солнечная погода на дисплеях, изображающих окна, выглядела слишком идеальной. Не хватало небольших элементов неправильности, чтобы поверить.

– Запрос, БюрАпп, – Берилл остановился, чтобы продиктовать обращение, – визуализация слишком идеальна. Предполагаю, необходимы изменения. Допустимый процент несовершенства, – он попытался сформулировать мысль.