Дэн поднялся на набережную и медленно двинулся по ней по направлении призывно гудящего вдалеке города. Счастье понятие относительное, но сегодня Дэн был по-настоящему счастлив. Свой выбор он уже сделал.

-Посмотри на мои мускулы детка. Нравятся?

На двуспальной кровати сидел загорелый молодой бодибилдер в одних голубых плавках и, развернувшись боком, обращался к лежащей рядом с ним обнажённой симпатичной девушке. Он специально напрягал рельефное полушарие бицепса, покрытое сетью брутально вздувшихся вен, на правой руке, чтобы вызвать её восхищение его идеальным телом.

– Генрих, прекрати. Не превращайся в нарцисса, любимый, – мягко улыбнувшись, произнесла девушка, подтянулась к нему ближе и поцеловала его в спину. – Ты у меня и так красавчик, об этом все знают.

Генрих действительно выглядел, как модель с обложки журнала "Мужское здоровье". Натуральный пшеничный блондин, сероглазый, нос прямой, на конце расширяющийся до круглого утолщения, подбородок квадратный, волевой, с трогательной ямочкой посередине. Рот широкий, привыкший улыбаться. Губы тёмные, словно зацелованные, скрывали за собой оскал белых ровных квадратиков зубов. Причёска модная, волосы на пробор – чёлка зачесана назад, виски, бока головы и затылок выбриты. И фигура! Божественное тело, сексуальное. Не капли жира, квадратики пресса. Мышцы и в спокойном, не напряжённом положении, выглядели великолепно, прорисовывались самые мелкие их пучки. Мечта всех женщин – начиная от шестнадцати и заканчивая сорока пятью.

Его благоверная – красивая девушка, не старше двадцати лет, – на его фоне несколько терялась. Волосы пышные, коротко подстриженные, крашенные в мягкий рыжий цвет. Носик маленький, доверчиво нежный. Глаза игривые. Руки и пальцы музыкальные. Но, в общем, ничего особенного. Спасали её от полного забвения длинные, с блестящей гладкой кожей, ноги, груди в виде ракет третьего размера тоже спасали и обаяние. Стоило с ней провести всего несколько минут и её умение вести лёгкий, на любые отвлечённые темы, разговор, в купе с обширным набором приятных, озарённых внутренней энергией благожелательности выражений её немного детского лица, и вас ласкало, обволакивало, расслабляло. При общении с ней своеобразное тепло растекалось по всему организму. Звали её Вероника.

– Ха! Вероника, радость моя, поцелуй меня чуток пониже.

Девушка хлопнула его в притворном негодовании по плечу и попыталась откатиться назад. Генрих не позволил ей этого сделать, перехватил в самом начале движения и сам взял на себя поцелуйную инициативу. Он перецеловал все части её тела и когда дошёл до ступней, она, поджав нижнюю губу и засмеявшись, произнесла:

– Ну что ты! Зацеловал меня всю. Не забывай – тебе скоро уезжать.

Генрих, заметно расстроившись, прекратил едва начатую прелюдию.

– Да, ты права, самолёт через пять часов. Пора собираться.

Вероника снова придвинулась к нему, крепко обняла за шею и сказала:

– Ты ещё со мной, а я уже скучаю. Возвращайся скорее.

– Всего неделя. Ты и оглянуться не успеешь, а я уже тут как тут.

– Жаль, что я не могу поехать с тобой, мой дорогой. Так хотелось отдохнуть вместе.

– Не расстраивайся. Кто же знал, что у тебя дедушка заболеет. Ничего не поделаешь, придётся за ним ухаживать. Дед у тебя геройский. Ветеран, он заслужил хорошее отношение внучки.

– Да я и не спорю, Генрих. Просто сердце ноет. Как бы ты там со своими друзьями ни учудил чего-нибудь. Таиланд, страна, привлекающая к себе туристов разными пороками.

– Ну что ты. Я тебя одну люблю. И мне никто другой не нужен.

Спустя пятнадцать минут объятий и взаимных изъявлений в любви на веки, Генрих собрался и с вместительной спортивной сумкой, с надписью "Reebok" на боку, отбыл в тёплые края – дальние страны.

В аэропорту его ждали два закадычных дружка – Петя и Юра. Они все втроём учились в одном институте, числились студентами последнего курса и готовились к написанию диплома. Друзья не бедствовали, их семьи принадлежали к жирной прослойке среднего класса, поэтому деньги у них водились. К приезду Генриха друзья успели порядочно нагрузиться. В отличие от него они до такой самоистязающей, самовлюблённой степени спортом не увлекались, но и лишним весом тоже не страдали. Подтянутые парни, по случаю типично июльской жаркой погоды одетые в шорты, футболки, кроссовки. Самый из них высокий – Петр – носил футболку без рукавов, зеркальные очки в стиле сицилийских мафиози, имел длинный нос уточкой и постоянно ухмылялся. Юра, всегда довольный собой, никогда не унывающий тип, обритый наголо, первым заметил бронзовое тело их друга, легко двигающееся в толпе к ним. Он поднял две руки кверху, сцепил между собой и закричал:

– Камон, бой! Генрих, привет!

Подойдя к ним, Генрих поздоровался, положил сумку на свободное пластмассовое кресло и отвечая на громкое приветствие Юры, степенно произнёс:

– Успели уже, и меня не подождали. Обещали же. Куда катиться мир, ни на кого нельзя положиться. Кругом одно жульё.

Ухмыльнувшись, растянув мокрые губы сильнее обычного, Пётр парировал выпад друга:

– Так уж и жульё. Так уж и кругом. Мы про своих не забываем. На, держи, – с этими словами он вытянул из своей сумки пластиковую бутылку с коричневой жидкостью и отдал её Генриху.

Генрих подозрительно посмотрел на неё, отвинтил колпачок, принюхался:

– Что здесь?

– Пей, поди не отравим.

– Что здесь – я спрашиваю?

– Занудный у нас друг, Юра, – сказал Петя. – Виски с колой там, пей смело.

Генрих сделал три больших глотка, хотел сделать четвёртый, но чуть не поперхнулся, услышав слова Петра:

– Почему кола выглядит, как жидкое дерьмо? Вы не замечали? Канализационные воды одного с ней цвета.

– А ты что сантехник или просто любитель на какашки посмотреть? – поддержал разговор Юра.

Генрих отдал бутылку назад, ему расхотелось пить этот популярный коктейль такого знакомого коричневого цвета.

– Пошли на регистрацию, в дьюти фри купим чего-нибудь приличного, – заканчивая намечающийся спор на не очень аппетитную для него тему, предложил Генрих.

В магазине беспошлинной торговли они купили большую бутылку текилы и в ожидании посадки уговорили её полностью, до последней капли, в качестве закуски имея лишь покупные кусочки вяленного мяса. В салон самолёта они вошли в том состоянии, когда реальность начинает крутиться перед глазами, но пока не тошнит. По всеобщему согласию они решили сделать перерыв в обширных возлияниях. Летели на Боинге. Перелёт предстоял долгий, около половины суток, и первые три-четыре часа друзья пили минеральную воду и сок. Генрих же вообще сразу поле взлёта заснул и пропустил первую кормёжку, а ведь он имел бзик на питании. Ел он пять раз в день, но, во всяком случае, в будние дни придерживался здорового питания. На отдыхе он позволял себе разговеться, компенсировал себе вынужденные месяцы спортивного поста. Кушал плотно, с аппетитом. Потом согнать лишний, накопленный перееданием жаренным и сладким жир для него не составляло труда. Генриха выручала хорошая генетика и привычка к регулярным занятиям железом.

Отдохнув, приятели продолжили пить. Начали с пива, потом купили несколько порций шампанского и понеслось. Молодая печень, запущенная на полную катушку предыдущими порциями этилового спирта, работала в ускоренном режиме, отлично нейтрализуя яд алкоголя, выращивая в организме нарастающее состояние дымного опьянения. Ребята вели себя вполне прилично, единственное что они себе позволяли, так это лёгкий флирт со стюардессами. Между собой они общались на сленге, так что другие пассажиры их понимали с трудом. Шутили и балагурили, и опять – пили. В Таиланд они прибыли совершенно одуревшими от выпитого – глаза на выкате, головы шумят, лица красные, как пестицидные помидоры.

Юра, покидая самолёт последним из друзей, по-шутовски раскланялся со всеми стюардессами и, попрощавшись, пообещал: