– Ты это… поосторожнее с моим котом, – буркнул я.

Кот закатил глаза и презрительно мяукнул. Потом Мистер потерся о мои ноги – к Бобу этот жест не имел никакого отношения – и скрылся из виду.

Я принял душ, оделся и растопил плиту, чтобы поджарить себе яичницу и тосты. Из ведущего в лабораторию люка послышался какой-то шорох, прерванный шлепком. Не прошло и секунды, как шорох повторился, и я заглянул вниз.

Маленький серый щенок выбрался из коробки и пытался забраться вверх по стремянке. Он одолел целых пять или шесть ступеней, поскользнулся и, пересчитав их все, шлепнулся на каменный пол у ее подножия – явно уже не в первый раз. Он даже не взвизгнул. Просто перекатился на пузо, подобрал под себя лапы, встал, отряхнулся и с достойным… гм… собаки упорством снова полез вверх.

– Адские погремушки, псина! Ты совсем рехнулась. Ты это понимаешь? Стопроцентно.

Щен подтянулся на следующую ступеньку и задержался, чтобы посмотреть на меня, разинув пасть в дурацкой щенячьей ухмылке. При этом он с таким энтузиазмом завилял хвостом, что едва не свалился снова. Я спустился, подхватил его, посадил в самое удобное кресло, а сам сел рядом позавтракать. Разумеется, я не забыл поделиться с ним, а потом проследил, чтобы он как следует запил завтрак водой. То, что я не собирался оставлять его у себя, не освобождало меня от общепринятых норм гостеприимства – пусть даже гость был пушист и с хвостом.

За едой я обдумал план действий на день. Большую его часть мне предстояло провести в студии Геносы – если я и правда хотел спасти кого-либо от действия проклятий. Впрочем, данная стратегия мне представлялась заведомо проигрышной. Рано или поздно меня не случится на месте, или само проклятие проявится слишком внезапно, чтобы я успел отреагировать. Куда как умнее было бы выяснить, откуда проклятия исходят, – ведь кто-то их насылает? Поэтому главное для меня – найти этого кого-то и слегка начистить ему ряшку. Это решило бы проблему раз и навсегда.

Более того, я мало сомневался в том, что некто, насылающий проклятия, близок к кругу общения Геносы. Даже уступая по части смертельной эффективности заклятию, нацеленному непосредственно на жертву, это проклятие отличалось изрядной мощью. Для того чтобы магия подействовала, необходимо, чтобы вы в нее верили. По-настоящему верили – без всяких там сомнений или оговорок. Не так уж часто встречаются люди, столь убежденные в смертоносном потенциале магии. Еще реже встречаются такие, кто готов обратить смертоносный магический потенциал против совершенно незнакомого человека.

Из всего вышеперечисленного следовало: убийца, скорее всего, близок к кругу знакомых Геносы.

Или сам принадлежит к этому кругу.

Отсюда, в свою очередь, следовало: у меня имеется как минимум шанс встретиться с убийцей лицом к лицу в первый же день на новой работе. Идеальная возможность огрести неприятностей на свою задницу.

И в дополнение не стоило забывать о Черной Коллегии. Не то чтобы опасаться нападения вампиров средь бела дня, но и расслабляться тоже опасно. Вампиры не гнушаются услугами всяких смертных подонков для работы в светлое время суток, а пуля в лоб убьет меня не менее верно, нежели вампирские зубы. Так даже удобнее, поскольку вампир запросто внушит бедолаге приказ покончить с собой, оборвав все нити.

Конечно, по части пребывания в состоянии наивысшей боевой готовности со мной мало кто может сравниться, но даже я не могу постоянно находиться начеку. Рано или поздно я устану, внимание притупится, да и шансов ошибиться будет больше. В общем, чем дольше я ожидал бы разрешения проблемы с вампирами, тем вернее меня убили бы. Поэтому мне ничего не оставалось, как действовать быстро. А тут я никак не мог обойтись без помощи. У меня ушло не больше десяти секунд на то, чтобы вычислить, кому я хочу позвонить в этой связи. У меня даже хватало времени повидаться с одним из них до работы.

Мы разделались с завтраком, и я доверил щену предварительную помывку посуды. Потом отыскал записную книжку и оставил пару сообщений на автоответчике. Вслед за этим накинул свой славный черный плащ, сунул щена в глубокий карман, уложил на всякий случай свои жезл и посох в рюкзак со снастью для всяческих полезных на тот или иной случай заклинаний и отправился по делам.

Для начала пунктом моего назначения стал спортивный зал «Ураган» старины Джо Доу, располагавшийся на первом этаже старого конторского здания неподалеку от Управления чикагской полиции. Прежде помещение принадлежало бару в стиле Дикого Запада, просуществовавшему до обидного – хоть и предсказуемо – недолго. Въехав сюда, Джо сразу снес все стены и перегородки, не влиявшие на конструктивную стену здания, ободрал потолок из дешевых панелей, снял пол до голого бетона и повесил побольше светильников. Справа от входа размещены две душевые, по совместительству раздевалки. Почти вся остальная площадь пола застлана ковром или татами, а там, где их нет, расставлены силовые тренажеры, при одном взгляде на которые у меня начинают ныть мышцы. Прямо перед входом – самый что ни на есть настоящий, разве что не на помосте, – боксерский ринг. Впрочем, помост тоже имеется, только над ним подвешены боксерские груши всех возможных калибров.

Однако изрядная часть зала покрыта гимнастическими матами. Здесь уже тренировались несколько человек в похожих на пижамы японских костюмах. Некоторых я узнал: лучшие в Чикаго бойцы.

Один из мужчин, рослый, мускулистый новичок, издав подобающий восточным единоборствам выкрик, вдвоем с другим внушающим уважение своей мускулатурой типом ринулись на одного-единственного соперника. Атака выглядела стремительной, да и действовали они слаженно. Окажись на месте соперника кто угодно другой, но не Мёрфи, они, возможно, и добились бы успеха.

Лейтенант Кэррин Мёрфи, руководитель Отдела специальных расследований чикагской полиции, имела ровно пять футов роста. Светлые волосы она собрала в хвост, перетянув резинкой. Одета она была в такое же подобие пижамы, подхваченной некогда черным, а ныне вылинявшим до светло-серого цвета поясом. При этом личико у нее было во всех отношениях очаровательное: небесно-голубые глаза, чистая кожа, чуть вздернутый носик…

Айкидо она занималась с одиннадцати лет.

Мускулистый новичок недооценил быстроты реакции Кэррин, и она поднырнула под его удар прежде, чем он успел осознать свою ошибку. Перехватив его за лодыжку, сделала движение всем телом и лишила равновесия на секунду-другую – время, достаточное для того, чтобы разобраться со вторым нападающим. Тот атаковал осторожнее, и Мёрфи сама, вскрикнув, сделала ложный выпад, заставила его раскрыться и тут же провела прямой удар ему в пояс. Конечно, била она вполсилы, да и он принял удар как надо, но даже так отшатнулся на пару шагов, подняв руки в знак поражения. Засвети ему Мёрфи по-настоящему, вряд ли отделался бы легко.

Новичок снова ринулся в бой, но скорости ему явно недоставало. Мёрфи блокировала удар, еще один, а потом перехватила новичка за запястье, и тот, описав в воздухе дугу, грянулся о гимнастический мат; при этом она продолжала выворачивать его руку, удерживая ее в угрожающе болезненном положении. Новичок поморщился и трижды хлопнул свободной ладонью по мату. Мёрфи отпустила его.

– Эй, Столлингс, – произнесла она достаточно громко, чтобы ее слышал весь зал, – что здесь сейчас произошло?

Тот, что постарше, расплылся в ухмылке:

– О’Тул только что потерпел поражение от женщины, лейтенант.

О’Тул сокрушенно тряхнул головой:

– Что я сделал не так?

– Переусердствовал с ударом, – ответила Мёрфи. – Ты же лось, О’Тул. Даже слабого твоего удара достаточно, чтобы вывести соперника из строя. А ты жертвуешь скоростью ради избыточной силы. Проще надо, проще и быстрее.

О’Тул кивнул, и они с напарником побрели к раздевалке.

– Эй, Мёрфи! – окликнул я. – Кончала бы возиться с детьми – достойный соперник пришел.

Мёрфи мотнула головой, перебрасывая хвост за плечо; глаза ее сияли.

– Повтори-ка мне это в лицо, Дрезден.