Сколько она себя помнила, ее всегда интересовали философские вопросы: кто она, почему она не такая, как все, зачем пришла в этот мир?

И вот здесь, в дебрях Амазонки, разгадка была как никогда близка.

Спалко была готова сокрушить любого, кто осмелился бы встать у нее на пути.

Откинувшись на сиденье, она устремила взгляд вперед. Мощный вездеход ожесточенно вгрызался в джунгли. Покачнулось и упало высокое дерево. Захлопотали испуганные птицы, закричали дикие обезьяны.

Но у Макхейла, судя по всему, еще оставались вопросы. Он снова наклонился ближе и кивнул на рюкзак.

– Этот череп... Он ведь просто стекляшка? Человек, который на него смотрит, погружается в своего рода гипнотическое состояние... Самовнушение – и больше ничего... Но тогда как объяснить показания энцефалографа?

– А разве паранормальные способности не заложены в человеке от рождения? – пожала плечами Спалко.

– Вы что, шутите? Неужели вы действительно считаете себя экстрасенсом?

– А с вами разве никогда не случалось ничего необычного? К примеру, звонит человек, о котором вы только что думали? Скажете, – простое совпадение?.. Разве не существует каких-то иных, еще не познанных каналов передачи психической информации?

– Просто у одного человека есть чутье, у другого нет. Что касается меня, у меня с этим всегда были проблемы. Одним словом, невезуха.

– А как насчет телепатической связи между матерью и ребенком? Мы проводили такой эксперимент. На подводную лодку брали выводок новорожденных крольчат, а мать-крольчиху оставляли на берегу. Так вот, когда детенышей одного за другим умерщвляли, показания энцефалографа, подсоединенного к крольчихе, регистрировали всплески психической активности.

– Почему бы вам не найти себе более приятное хобби?

Спалко пренебрежительно отмахнулась. Настоящая наука не терпит слюнтяйства.

– Причем всплески энцефалограммы точно совпадали по времени с моментом умерщвления каждого крольчонка, – продолжала она. – Это доказывает, что между всеми живыми организмами существует особая телепатическая связь. Если нам удастся найти способ управления коллективным разумом...

– Ну ладно, ладно! – торопливо прервал ее Макхейл. – Я не охотник до чужих секретов... А вот давайте на спор, готов поставить на кон весь свой гонорар: попробуйте отгадать, о чем я сейчас думаю?

Он наклонился еще ближе и пристально взглянул ей в глаза.

Спалко насмешливо двинула бровью.

– Ну, для этого не нужно экстрасенсорных способностей, мистер Макхейл!

– Да что вы говорите!.. Тогда хоть ради развлечения. Прочтите мои мысли и ответьте на мой мысленный вопрос.

Она вперила в него взгляд. У него на лбу выступила легкая испарина. Зрачки чуть расширились. Ничего особенного. Похоть, беспокойство, нетерпение. Все мужики похожи друг на друга. Она заглянула глубже. Постепенно с его лица исчезла ухмылка. Она заглянула ему прямо в душу, и он отпрянул назад, как животное, которое всем своим существом почувствовало опасность.

Но Спалко схватила его за плечо и притянула ближе. Еще ближе. Когда она заговорила, ее губы почти касались его губ.

– Мой ответ на ваш вопрос следующий: «При первой же необходимости...»

И с нескрываемым удовольствием увидела, как в его взгляде отразился животный ужас. Отпустила его, и британец, бормоча что-то нечленораздельное, откинулся на сиденье.

Молодой водитель, крепко сжимавший руль, осторожно покосился на нее и тихо спросил по-украински:

– А какой у него был вопрос, товарищ полковник?

– Его интересовало, – ответила Спалко, – перережу ли я ему глотку, когда мы найдем Акатор.

Водитель еще крепче вцепился в руль и, поспешно отвернувшись, стал смотреть на дорогу. И все-таки она успела заметить, как его губы беззвучно сложились и произнесли одно слово: «Ведьма!..»

Глава 2

– Ты что, издеваешься?!- вскричал Матт.

Конечно, Марион знала, что это известие повергнет сына в шок, но она также понимала, что нельзя оставлять его в неведении. Особенно если учесть, что в настоящий момент оба – и отец, и сын – были в буквальном смысле прикованы друг к другу. Лучше времени для такого признания и придумать нельзя.

Марион огляделась.

Всех троих их поместили в кузове замыкающего колонну грузовика с брезентовым верхом и рассадили по скамейкам, привязав к металлическим стойкам. Рядом стояло несколько армейских ящиков, маркированных русскими буквами. На соседней скамейке расположился полковник Давченко с Калашниковым на коленях.

Марион сидела рядом с Инди. Вид у него был, прямо сказать, неважный. Впрочем, и Матт, сидевший за его спиной, выглядел не намного лучше.

Отец и сын.

Наконец-то вся семейка в сборе. Лучшего места для свидания не придумаешь.

– Мой отец – британец, – продолжал ворчать Матт. – Он пилот королевских ВВС. Герой войны! – Юноша презрительно покосился на Инди. – А не какой-то там школьный препод!

Марион покачала головой, а потом промолвила:

– Это не так, милый. Колин был твоим отчимом. Мы начали встречаться через три месяца после твоего рождения. Он был замечательный человек. Но, к сожалению, не твой отец.

Инди нетерпеливо заерзал на лавке.

– Погоди-ка! – воскликнул он. – Это не тот ли Колин Уильямс, с которым я тебя сам познакомил? Значит, ты выскочила за него замуж?

Давченко поморщился. Его явно раздражала эта семейная разборка. Марион не обращала на русского никакого внимания.

– Видишь ли, Инди, – усмехнувшись, продолжала она, – учитывая, что ты сбежал от меня за три дня до свадьбы, ты вряд ли имел право принимать участие в решении таких интимных вопросов...

Инди захлебнулся от возмущения.

– Нет, Марион, так дело не пойдет! Мы оба прекрасно знали, что разлука неизбежна. Какая женщина согласилась бы выйти за мужчину, который месяцами пропадает бог знает где?..

– Я бы согласилась! – гневно сверкнув глазами, крикнула в ответ Марион. Этот чурбан даже не подозревал, сколько горя он ей причинил! Если разобраться, он не заслуживал даже ее презрения. – Да только ты ведь меня об этом не спрашивал!

Давченко с силой брякнул прикладом автомата по скамейке.

– Эй, вы там! А ну заткнитесь!

Все трое на секунду обернулись к русскому, но потом снова набросились друг на друга.

– А о чем я был должен тебя спросить? – продолжал Инди. – Хочешь ли ты полжизни прокуковать в одиночестве?

– Почему бы нет? Может, мне как раз была по душе спокойная, уединенная жизнь?

– Неужели?

– Представь себе!.. Но ты со мной вообще не желал что-либо обсуждать!

– Потому что ты все превращаешь в ссору!

– Нашел себе оправдание, да? Не моя вина, что даже поговорить по-человечески ты и то не можешь!

Инди пожал плечами и поправил шляпу.

– Просто не хотел тебя огорчать, Марион.

– Поэтому разбил мне жизнь. Кстати, ты знаешь, почему Окс перестал с тобой разговаривать? По той же причине. Потому что ты сбежал от меня.

Матт в ярости топнул ногой.

– Может, хватит, а?

Инди язвительно фыркнул.

– В самом деле, Марион! Зачем устраивать сцену в присутствии сына?

Матта аж передернуло.

– Никакой я вам не сын!

– В том-то и дело, что сын. Можешь не сомневаться! Кстати, у меня для тебя хорошие новости: ты возвращаешься в школу!

Матт остолбенел.

– Что?! – вскричал он, оправившись от изумления. – Кажется, только что вы распространялись о том, что школа не для каждого, что можно обойтись и без нее?

– Тогда я еще не был твоим отцом, – нахмурился Инди и снова повернулся к Марион. – Вообще ты была обязана рассказать мне о сыне. Я имел полное право знать.

– Если помнишь, ты растворился в воздухе сразу после нашего расставания.

– Я написал.

– Ну да. Спустя целый год. Когда я родила Матта и вышла замуж.

– Тогда почему ты решила признаться сейчас?

– Потому что нам грозила смерть!

Разразившись потоком брани, Давченко вскочил на ноги и, отложив автомат, принялся копаться в куче ветоши под скамейкой, отрывал и комкал куски тряпок. Ему намерения были прозрачны: заткнуть пленникам рты.