В лифте время тянется слишком долго, и, как только створки открываются, он вваливается внутрь. Тишина пугает его и он бежит в спальню. Джон сидит на краю кровати, положив голову дочери себе на колени, а она, как будто бы спит, но, вроде и нет. Он осторожно поглаживает её по голове, и Люцифер чувствует сдавление в груди от этого вида. Ему бы признать тот факт, что он ревнует, но разве ж он это сделает.

— Тебя только за смертью посылать, — тихо говорит ему мужчина. Хлоя выглядит слишком бледной, но при всём при этом, её щёки красные от жара. Люциферу хочется забрать её в свои объятия и больше никогда не выпускать, даже тогда, когда она поправится, — Она уснула, не буди её. Когда проснётся, тогда уже дашь ей это, она сама разберётся, что к чему. А мне на работу пора. Если что — звони.

Морнингстар судорожно кивает, даже не замечая, как трясутся его руки, чего Джон не мог не подметить.

— И успокойся уже, наконец, — усмехается он ему, — Это обычная простуда, через пару дней будет как новенькая.

— Она…

— Она не умрёт от обычной простуды, Люцифер, — заверяет его мужчина, — Люди болеют, это нормально. Главное сбейте температуру, а там уже организм сам справится. И не паникуй, потому что все твои переживания передаются к ней.

Сатана снова кивает, продолжая держать лекарства в руках. Это невероятно, что он до безумия волнуется за неё, даже тогда, когда волнения не нужны. Если её отец сказал, что с ней всё будет в порядке, значит так и будет. Ему же нет смысла врать. Это ведь его дочь, в первую очередь.

— Он ушёл? — слышит Морнингстар, когда за Джоном закрываются двери лифта. Он оборачивается к ней и улыбается.

— Да, я думал, что ты… — он видит её хитрый взгляд и улыбается, — Конечно. Ах, ты ж, хитрюга маленькая, — смеётся сатана, возвращаясь к ней в постель. Как только он садится рядом с ним, она немного приподнимается и кладёт голову ему на грудь, несильно обнимая.

— Родители иногда утомляют, — признаётся она, — Мне было проще притвориться спящей, чем слушать о том, что простуженное горло может превратиться в ангину.

Люцифер зачёсывает пальцами её волосы, поглаживая по голове.

— Это, конечно, очень хорошо, но твой отец сказал, что ты сама разберёшься, что тут к чему, — он высыпает лекарства на кровать и она усмехается.

— И кто из нас маленький? — смеётся Хлоя.

Комментарий к Часть 20

Демоны всё ещё борются в моей голове, поэтому эта глава не последняя))

Я подумала, что Люцифер ещё не испытывал на себе людских болезней, и нужно бы его немного напугать, снова. А то он, ведь, не так сильно испугался ) Ахаха)

Кстати, видели обновления Лорен в инстаграм? Это как смысл жизни. Ахаха.

Кто-то: сосредоточся

я: смотрите, как я умею)

У неё так мало обновлений обычно, что, когда они появляются - это праздник души)

Всех люблю, целую. Спасибо, что Вы со мной)

========== Часть 21 ==========

Люцифер — дьявол, сатана, каратель. Он — зло, которое приносит за собой лишь одни разрушения. Все обвиняют его в своих поступках, утверждая, что это дьявол их заставил сделать, и Морнингстар искренне не понимал, в чём провинился, ведь во всех этих грехах не был причастен. Просто человечество привыкло считать его злом и теперь обвиняют во всех смертных грехах.

Хлоя считала иначе. В три часа ночи, проснувшись из-за снова поднявшей температуры, она, вдруг, осознала, что человек, которого она любит, испытывает ужасные чувства, когда его обвиняют в том, чего он не делал. Ей не нужно было читать библию, гуглить его имя, когда она своими глазами видела этого злого дьявола в постели с собой. Она видела то, как он заботится о ней, как переживает и пытается лишний раз спросить у её отца, а правильно ли он поступает. Он разгребает завалы на её столе в участке и ловит преступников вместо неё, наказывая их не так, как привык делать это с грешниками в Аду, а по всей строгости закона. И кто-то смеет называть его таким?

У Хлои пневмония. Она задыхается от кашля, ей колят антибиотики и витамины, но единственное, о чём она думает в последние дни — это Люцифер. Её Люцифер, которого она знает уже два месяца, который был рядом с ней, когда ей было плохо и она не обращала внимания на его чувства также, как он на её. Ей стыдно, что она могла думать о себе, когда он страдал из-за неё, да и не только из-за неё.

Она не обсуждает эту тему с ним, размышляя об этом по ночам, потому что уже заранее знает, что он ей ответит. Она так хорошо его знает, что от этого сжимается сердце. Сколько всего он пережил до того, как они встретились, и сколько ещё его ожидает? Родной отец выгнал его из дома, растоптав его душу. Мать смотрела на это всё с высока и даже не вступилась за него. У Хлои перехватывает дыхание от одного только представления, каким он был в тот день. Маленький и беззащитный, обиженный и униженный. Как он жил всё это время в Аду? Как он терпел все свои эмоции, когда она не может сдержать своих, учитывая, что не с ней это всё произошло.

< Громкий всхлип вырывается из горла и она переворачивается на бок, подкладывая подушку под щёку. Нос заложен, слёзы стекают по её щекам и падают на ткань, распространяясь неприятной влагой под кожей. Она знает, что от этого у неё поднимется температура ещё выше, но не могла остановить себя. Она кусала одеяло, лишь бы только сдержать крик, вырывающийся из груди. Он — человек, которого она так сильно любит — страдал так долго и всё равно продолжает отдавать всего себя ей.

Ей кажется, что проходит вечность, когда истерика становится невыносимый. Она хочет встать, пойти в ванную, чтобы успокоиться, но с такой высокой температурой она там либо уснёт, либо и вовсе не дойдёт до места назначения.

— Хлоя? — сонно бормочет Люцифер и она даёт себе мысленный подзатыльник за несдержанность. Она зажимает ткань одеяла между зубами и жмурится, высвобождая остатки слёз, чтобы стереть их, чтобы он не видел её такой. — В чём дело? Что случилось, малыш? — он придвигается к ней и пытается развернуть к себе, но она сопротивляется.

— Всё нормально, — заверяет она его, шмыгая заложенным носом, вытирая слёзы и пытаясь успокоиться. Вот он — рядом с ней. Его больше никто не обижает, он заботится о ней и ему приносит это удовольствие. Она любит его также сильно как он, и не устаёт показывать ему это, но обида за то, что произошло, не отпускает её. Ей хочется увидеться с самим Богом и дать ему хорошую затрещину, а то и парочку… Ей плевать, что он с ней сделает, плевать на всё, что может произойти, потому что она хочет отомстить за все страдания Люцифера.

— Если бы всё было нормально, ты бы сейчас не давилась слезами, любовь моя, — с сожалением говорит он, и она всё же разворачивается к нему лицо. Он осторожно стирает остатки влаги с её щёк большими пальцами и хмурится, — Ты снова горишь. Ещё и плачешь.

Морнингстар собирается подняться, чтобы заварить ей жаропонижающие, но она хватает его за руку, чтобы остановить.

— Расскажи мне, — она смотрит на него с мольбой и он замирает в непонимании. Он готов рассказать ей всё, что угодно, всё, о чём она только попросит его, если она скажет, что это. Он возвращает обратно на подушки и заправляет её волосы назад, чувствуя приятный бархат нежной кожи.

— Что рассказать, радость моя? — ласково спрашивает он.

— Как это было? Как ты справился со всем этим? — продолжает Хлоя и слёзы новой волной текут по её щекам. Сначала он не понимает её вопроса, но позже до него доходит. Её странное поведение в последнее время становится понятным.

— Ты думала об этом все эти дни? — в его голосе сожаление. Он притягивает её к себе и целует в макушку. — Это было больно, да. Обидно. Я злился, ненавидел, хотел мести. Я карал людей и хотел показать ему, что он прав, но понял, что не могу причинять боль тем, кто этого не заслужил. Я действительно страдал и хотел лишь быть любимым своими родителями, но у них, кажется, были другие планы на меня. Я — Яд Божий. Ты ведь слышала моё настоящие имя. Самаэль, — он на мгновение замолкает, когда чувствует, как она дрожит. Он поправляет одеяло, закутывая её в него и ещё крепче прижимает к себе, но это не помогает, потому что дрожит она не от холода — она ненавидит Бога всеми фибрами души, её переполняют эмоции и обида за него, — Но знаешь, — его губы касаются её горячего лба и он прикрывает глаза, когда чувствует её тело в своих руках, — Так было раньше, и я даже благодарен отцу за это, потому что, иначе, я бы никогда не встретил тебя, — заключает он.