— С моим характером сам как думаешь? Даю подсказку: начинается на букву «Н», заканчивается на «Т». В середине «Е», — расстегивая платье, ответила она. Влажные волосы почти высохли и, как обычно это бывало, когда она сушила их естественным способом, стали слегка волнистыми. — Хотя был один ужасный молодой человек.

— Значит, попробую исправить эту ситуацию, но, признаюсь, ни в зуб ногой в этой теме. Мои прошлые отношения… — Эрен запнулся, словно проглотил невидимого жучка. Одно то, что он вообще сейчас заикнулся об этом, ввергло его в непонимание. Он так и не смог собраться с духом, чтобы хоть с кем-то обсудить произошедшее, а тут вдруг слова сами хотели вырваться. — Ничего хорошего не принесли. Я не горазд во всем этом.

Подхватив с отдельно стоящего кресла, застланного серым пледом, свою растянутую, но чертовски удобную белую футболку, он поспешил натянуть ее на себя и снять уже порядком надоевшие джинсы, оставшись в боксерах.

— Если кому скажешь, что у меня обычная квартира, а я не сплю в готическом гробу и не кидаюсь чипсами с сыром в стену, укуренный в хлам, то буду вынужден тебя наказать. — Эрен предупредительно выставил указательный палец, выравнивая дыхание, сбегая от темы. — Но характер твой мне нравится, как и ты в целом, — добавил он тише.

— Я заметила, что вся эта тема тебе не очень приятна, так что я не спрашиваю тебя, а ты — меня. И мы живем прекрасно со своим говном в прошлом. Все счастливы, все рады. — Она протянула ему мизинец. — Куплю тебе гроб с красным бархатом внутри, все рокеры обзавидуются.

— Аллилуйя, — выдохнул Йегер, скидывая с плеч камень, отвечая на такой, казалось бы, детский жест, но имеющий смысл. — Это все очень странно, но рад, что мы пришли к такому решению. Насчет гроба. И на крышке еще изнутри свою фотографию добавь. Чтобы утро было приятным. — Широко улыбаясь, он скинул с большой двуспальной кровати покрывало и убрал его в комод. — Давай, прыгай в постельку. И если хорошо будешь себя вести, то спою колыбельную. — Рассмеявшись, Эрен расположился в кресле, вытягивая ноги на пуфик, и взял в руки потертый блокнот с плотными страницами, в котором большая часть текста была перечеркнута довольно агрессивно. — Хочу попытаться набросать что-нибудь. Давно не пробовал… Чтобы вот так.

— Ну ты пытайся. Если будет скучно, можешь забрать мои вещи. Ключи в кармане, они стоят в спальне. — Микаса залезла под одеяло, кладя подушку поудобнее.

— Блять. Точно, вещи. — Эрен стукнул себя по лбу, понимая, насколько рассеянным сейчас казался. — Тогда ты засыпай. Я быстро сгоняю и вернусь. Если что, то звони, наверное. — Йегер скривился от странности собственных слов. Такое состояние было явно для него в новинку и совсем непривычно. Пытаясь попасть в джинсы, он чуть не упал пару раз, радуясь, что не решил собираться еще позже.

Быстро поцеловав Микасу в кончик носа, он щелкнул пальцами по ее уху, ухмыльнувшись. Накинув косуху, Эрен прихватил ключи от квартиры Аккерман и выскочил на улицу. Ночная прохлада тут же окутала его, пробираясь под кожу после тепла квартиры. Повезло, что такси прибыло довольно быстро.

Уже находясь в ее квартире, он вспомнил, что даже не соизволил уточнить, что именно ей могло бы понадобиться. Документы, о местоположении которых он таки успел узнать, Эрен убрал в прихваченную сумку одними из первых. Следом отправились баночки из ванной, что-то из косметики, а из холодильника он взял колбасу и сыр — пригодится утром.

В спальне же Эрен едва не умер от умиления, заметив оставшиеся на кровати детские игрушки. Судя по фотографии, которую он видел ранее, Микаса периодически сидела с ребенком подруги. Это одновременно удивляло, но и затрагивало что-то тонкое внутри, отчего хотелось спрятаться, пробуждая запрет на подобные мысли. И только лишь заметив розовую штучку, которую уж точно нельзя было отнести к детским, Йегер задышал. Он знал, конечно, что девушки пользуются подобным, но видеть интимные игрушки вот так вот на самом видном месте… С ехидной улыбкой он прихватил и ее, убрав во внутренний карман куртки. Мало ли.

Справиться с любопытством Эрен не смог, поэтому заглянул и в тумбочку, но сразу сел на кровать, увидев еще одну фотографию. Вернее, обрывок. Лицо какого-то парня было прожжено сигаретой и все его тело испещрено маленькими проколами.

— Видимо, это — то самое дерьмо, которое и осталось в прошлом. — Сдержав порыв разорвать на клочки это фото, Эрен огляделся, будто Аккерман могла его видеть, и засунул находку под саму тумбу — подальше с глаз.

Теперь дело оставалось за главным. Едва Йегер открыл ящик с нижним бельем, как присвистнул, откашливаясь. Сравнив самого себя с озабоченным маньяком, пробравшимся в женскую комнату, чтобы подрочить на белье, Йегер усмехнулся, тряхнув головой. Когда сумка была уже полной, он огляделся, прикидывая, не забыл ли чего. Забыл. Тетрадь, которая маячила перед его глазами, но все это время Эрен упорно прогонял мысли открыть ее. Он понимал, что не особо горел бы желанием, чтобы кто-то вот так рылся в его личных записях, но Микаса… Это было как шанс заглянуть в ее душу. Один на миллион. И Эрен сдался. Проведя ладонью по лицу, он взял в руки святую святых любого музыканта. Потертая обложка и тонкие листы говорили ему о том, что тетрадь эта была совсем не новой. Начав читать, Йегер поймал себя на мысли, что не мог оторваться. Он погружался в этот хрупкий мир Аккерман, куда она наверняка еще никого не пускала.

Пальцы дрожали от осознания этого факта, пока он не дошел до крайней записи. Совсем недавней, если судить по чернилам. Такое определить Эрен мог, ориентируясь по себе. На полях вокруг незамысловатого текста порхали сердечки с аккуратно выведенными крылышками. Сдержать вздох, чтобы успокоить растаявшее окончательно сердце было невозможно. Эрен провел подушечками пальцев по буквам, складывающимся в слова о желании любить, быть рядом с человеком, про поездки на машине до рассвета, нежные поцелуи и жаркий секс. Жарко стало и Йегеру, представившему, что это могло бы вдруг относиться к нему, но тут же он выругался на самого себя за такую непозволительную роскошь. Нет. Ему бы не стали посвящать песни. Глупо.

Вернув тетрадь на прежнее место, он глубоко вздохнул и, вставив в уши наушники, поспешил к себе, закинув сумку на плечо. Хотелось оказаться поскорее дома. Или рядом с Микасой?

Уже в прихожей Эрен как можно тише разделся. Забредя в уборную и вымыв после руки, он остановился рядом со своей кроватью, на которой всегда спал один. Только теперь это почему-то казалось настолько неправильным, что грудь перетягивало ремнями, мешая дышать. Хотелось, чтобы вот так всегда — возвращаться, и было к кому забраться под одеяло, притянуть и зарыться лицом в волосах. Бросив на одинокое кресло беглый взгляд, Йегер не смог удержаться. Слова и без того уже застряли в его голове. Он не забудет их — факт. Даже можно было не записывать. А сейчас… Возможно, что он и будет ругать себя за такую вольность, но Эрен скользнул пальцами по обнаженной руке Микасы, поправил ее волосы и пробрался, наконец, под одеяло, воплощая в жизнь свои недавние желания. Она пахла так же, как и он сам после душа. От этого аромата на ней становилось невообразимо тепло, и впервые за долгое время веки сами сомкнулись, а сознание унеслось в мир странных по обыкновению снов.

***

Когда прозвенел будильник, Йегер вздрогнул и потянулся, чтобы поскорее отрубить его, что вышло не сразу из-за странной и непривычной тяжести на груди. Эрен даже открыл рот, не понимая сразу, что с ним происходило.

Одеяло давно уже сползло вниз, к коленям. Футболка безбожно задернута, от чего было слегка холодно. И причиной этому была рука Аккерман, которая мирно покоилась где-то в районе его ребер. Ее длинные ноги обвились вокруг него, абсолютно сокращая расстояние между ними. Настолько, что лицом она уткнулась в его шею, слегка посапывая.

Шумно выдохнув, Эрен проморгался, складывая воедино всю картину, и сжал пальцами переносицу. Одновременно хотелось послать к черту весь мир, пожелав удачи, и поскорее выбраться из постели, чтобы не опоздать на автобус. Ведь с каждой минутой вылезать хотелось все меньше.