— Если не нравится то, что делаю, говори. — Несильно сомкнув зубы в области лопаток, он сжал одной рукой ее грудь, чувствуя, как от напряжения пробило острой болью место татуировки под пленкой, поэтому и укус вышел чуть сильнее.

— Если бы мне не нравилось — мы бы уже спали, — прошептала она, прижимаясь ягодицами к его паху. Ей казалось, что из-за возбуждения у нее изнутри горела грудная клетка, отчего ее дыхание становилось тяжелым и сбивчивым.

— Тогда куда ты так торопишься? — Отстранившись с огромным трудом, понимая, что вся кровь, шумевшая в висках до этого момента, спустилась ниже, Эрен был готов плюнуть на все и сделать уже то, о чем его так просило, умоляло тело Микасы. Но это было бы слишком скучно. — Не двигайся.

Пройдясь кончиками пальцев вдоль ее ребер, едва ощутимо, вызывая марши мурашек, Йегер опустился на колени сзади, покрывая поцелуями поясницу, прижав ладонь между ее бедер. Нежными касаниями губ он плавно двигался к ее бедру, выцеловывая, казалось, каждый миллиметр. Мучительно приятно, сладко.

— А если я двинусь, что ты сделаешь? — Она закусила губу, ощущая сильный укус на ягодице. — Отругаешь меня?

— То мы трахнемся быстро. Возможно, в коридоре. — Чуть раздвинув ее ноги, он едва не забыл про ее татуировку, но тут же одернул руку, ничего не задев. — И оба лишимся возможности насладиться в полной мере имеющимся у нас временем. Когда будет ребенок, так уже не получится ведь. — Поцелуи перешли на внутреннюю часть бедра, в то время, как свободная рука поглаживала ее спину, периодически доходя до ребер. — Такой ответ тебя устроит? Я бы мог тебя связать, но куда интереснее, когда ты такая послушная.

— Ты просто издеваешься, — перейдя на немецкий прошептала она. — Будешь растягивать все — ничего не будет.

— Не только же тебе должна доставаться эта роль постоянно, — ухмыльнулся Эрен. Но в словах Микасы была правда. — Тогда сосредоточимся на все по порядку. — Один палец скользнул внутрь, останавливаясь, не двигаясь. — С условием, что говорить будешь на немецком.

— И все? Ну, хорошо. — Она тяжело выдохнула, подтягивая к себе подушку и ложась на нее, вытягивая руки вперед. — И что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Абсолютно все. — Добавив второй палец, он начал плавно двигать ими вперед и назад, чуть раздвигая, когда они входили до предела. — Хоть рассказывай об ощущениях, хоть говори пошлости. Я просто хочу слышать тебя. — Он говорил размеренно, выдерживая тембр, что давалось совсем непросто из-за глухого дыхания, разрывающего легкие.

— Мне нравится подначивать тебя. — Она прикрыла глаза, утыкаясь лбом в подушку, начиная прерывисто шептать на немецком, в некоторых моментах останавливаясь, чтобы правильно сформулировать мысль. — Нравится смотреть на то, как ты ревнуешь. Мне нравится чувствовать то, насколько тебе сейчас тяжело сдерживаться.

Ее акцент, ее слова, ее голос и тот факт, что звучало это все на родном языке, пусть и в каких-то моментах немного неверно сформулировано, но Эрен чуть не взвыл, проклиная собственную недальновидность в озвученной ранее просьбе. Он едва ли не велел прекратить, замолчать, только чтобы не сорваться в один миг. Сколько он мог еще так продержаться? Он даже сам не знал, но понимал, что уже ходил по грани.

Отстранившись на время, чтобы вновь хоть немного вернуть контроль над сознанием, Йегер приблизился к самому уху Аккерман, проникая в ее рот пальцами, останавливая на время поток фраз, сбивавших его разум, сводящих с ума.

— Нравится мучить меня? — прошептал он и провел языком по изгибу уха. — Нравится моя реакция? — Это точно походило на издевательство над самим собой, но, черт, как это было приятно слышать, как приятно было изучать реакцию Микасы, улавливая, как весь его собственный организм реагировал на нее.

Она провела языком по его пальцам, слегка посасывая их. Чуть вздрагивая от каждого его слова, Микаса усмехнулась, чувствуя то, как пульсация внизу живота становилась сильнее.

— Черт, — выругался Эрен, медленно отстраняя руку, по которой прошлась острая боль от напряжения. — В сравнении с тобой афродизиаки — детская шалость. — Достав пальцы, ощутив, что она начала сжиматься сильнее, он ухмыльнулся.

Высвободив обе руки, Эрен ощутимо сжал грудь Микасы, прерывисто дыша. Раз уж ей так нравилось, что он сдерживался, то он собирался добиться ее просьб больше не делать этого, заставить требовать большего. Аккуратно он склонился, лизнув шею, провел дорожку вновь к самой пояснице. От его дыхания, попадавшего на влажную кожу, тело Аккерман вздрагивало.

— Решила молчать? — с вызовом произнес он, скалясь, предчувствуя свой проигрыш, но это точно того стоило. — Что ж, исправим.

Она сжала губы, сминая ладонями подушку. Но долго молчать она не могла и, вздохнув, повернулась к нему.

— А тебе так не хочется, чтобы я молчала?

— Тогда бы я не просил тебя говорить, — ответил он, — не стал бы слушать и нашел бы способ, как заставить тебя не проронить и слова. — Отвлекшись только для этих фраз, Йегер вернул пальцы, но в этот раз он двигал ими уже быстрее, следя, чтобы не упустить момент, когда оргазм бы накрыл ее.

— Я хочу, чтобы ты уже наконец меня трахнул, — раздраженно прошипела она, сводя свои ноги.

— Ну что ж так грубо? — хрипло рассмеялся Эрен и довольно резко вошел до упора, останавливаясь, шумно вбирая воздух и тут же прерывисто выдыхая, пытаясь собрать мысли воедино, чтобы найти, на чем можно было бы сконцентрироваться, кроме как горящего желания внизу живота.

Его рука инстинктивно потянулась к волосам Микасы, наматывая их на кулак, заставляя ее прогнуться.

Она вздохнула и, громко простонав, сжала его сильнее.

— Ты сам хотел, чтобы я говорила, — ехидно продолжила она на немецком. — Могу продолжить, но это будет похоже на типичное порно.

— Порно не выйдет, если ты будешь… Блять! — Поддав бедра назад, он вышел, проворчав себе под нос. — Не выйдет порно, если ты не расслабишься, и не прекратишь специально это делать. — Чуть отдышавшись, Эрен начал двигаться вновь, сжимая одной рукой бедро, а второй продолжая тянуть на себя волосы.

— Скажи еще, что тебе это не нравится. — Она закусила губу, тихо постанывая и повторно сжимаясь.

— Не порви простыню, — выдавил, хрипя, Эрен, — моя любимая.

Ускорившись, попадая зубами в рану на губе, оставшуюся после сеанса татуировки, Йегер поморщился. Его тяжелое и быстрое дыхание говорило о его напряжении и полнейшей концентрации, необходимой, чтобы не поддаваться на эти наглые провокации. Запрокинув голову, он зажмурился, пытаясь отключиться от происходящего хоть немного, только совершая чуть рваные и неритмичные движения.

Микасе казалось, что воздух в комнате нагрелся, как минимум, на двадцать градусов, от чего она зажмурилась, продолжая тихо постанывать. Она с силой сжала простынь и потянула ее на себя. Черная ткань не выдержала напора и с громким треском порвалась.

— Ой-ой, — прохрипела Аккерман. — Мне так жаль. Теперь я одна единственная такая. Любимая.

— Сглазил, — едва слышно произнес Эрен, отпустив бедро, подхватывая Микасу под грудью, прижимая спиной к себе, тут же скользя губами по ее шее, оставляя кое-где красные следы. Его рука едва задела ее грудь и прижалась к животу. Еще немного, и, не смени он позу, точно не смог бы сдержать себя.

От резкой смены угла проникновения она громко простонала, кладя свою голову на его плечо. Холодными пальцами она ухватилась за руку, удерживающую ее и, переместив ее на грудь, сжала, массируя второй рукой клитор.

Без промедлений, Эрен сжал ее грудь, проводя пальцем по ставшему твердым соску. Его движения замедлились, став более размеренными, что позволило ему отсрочить свой оргазм. Но эти ее стоны, движения бедрами рушили стены самообладания. Он накрыл ее ладонь своей, ускоряя, ощущая, как внутри все сжималось, как дыхание Микасы участилось. Поймав ее губы, он нежно поцеловал, но сразу же переместился поцелуями к ее уху.

— Давай же, — раздалось глухо. — Хочу попробовать… вместе.