Микаса смутилась, забирая посуду и быстро отмывая ее.
— Мне иногда кажется, что я не заслуживаю его, — тихо прошептала Аккерман, поворачиваясь к Браус.
— Ой, моя хорошая, заткнись. — Браус закатила глаза. — Все заслуживают счастья. Учитывая, через что ты прошла, ты даже думать о таком не должна.
— Окей, мамочка, я больше не буду. — Она подняла руки, сдаваясь. — Ты не против, если я пройдусь? Мне нужно переговорить кое с кем, с документами уладить. Дальше по ситуации глянем.
— Конечно! У меня еще остались некоторые дела в городе, так что я вернусь вечером. Запасной ключ висит над обувницей. Знаешь, я очень рада, что мы снова общаемся.
— Я тоже. — Микаса улыбнулась, чуть сжимая плечо Браус и выходя из комнаты. Переодевшись в зеленую кофту, легкую клетчатую куртку и джинсы с берцами, Аккерман прихватила папку с нужными документами и покинула квартиру. Будучи уже на улице, она набрала номер Девон.
— Привет, — прозвучало с того конца трубки. Голос был веселым, так что, скорее всего, разговор удастся.
— Привет, Девон. Как ты? Как Лу? — Голос Аккерман впервые был таким неуверенным.
— Прекрасно. Я объяснила ей все. Конечно, ей грустно, но она сказала, что ей нравится Эрен. И что она хочет, чтобы вы были счастливы. — Девон замолчала. — Как вы?
— Как раз об этом я и хотела поговорить. Ты знаешь, я ненавижу просить. Тогда с Меган я просто дала тебе материал для статьи.
— Я знаю, и благодарна тебе за свое повышение, — серьезно сказала Девон.
— Я знаю, у тебя есть друзья, которые могут в короткие сроки собрать всю возможную информацию о человеке. Если бы это было глупостью, я бы не тревожила тебя. — Голос Аккерман дрогнул, она остановилась посреди пустой улицы, нервно поджимая губы.
— Скажи имя, фамилию и примерную внешность. Я укажу, что это очень срочно.
— Аннабель Ли. Это бывшая Эрена. Меня интересует именно медицинская часть. Гинекология, рожала ли она. Если да, то, что стало с ребенком. — Микаса говорила предельно четко. — Дев, она пытается разрушить нас. Я сейчас в Бостоне, а она там. В нашем доме. Не могу поверить, что он позволил ей остаться.
Аккерман стерла выступающие слезы, пытаясь держать себя в руках игнорируя заинтересованные взгляды прохожих.
— Как так вышло, тыковка? — с сожалением спросила Девон, понимая, как все это было важно. — Она тебе что-то сказала, что ты уехала?
— Нет. Я приехала из-за документов и нового члена группы. Я просто волнуюсь. — Аккерман поджала губы, наблюдая за тем, как собираются тучи. — Нет. Я ужасно волнуюсь и ревную. Ненавижу это. Она четко дала мне понять, что добьется своего. Она манипулирует его жалостью… Если мои опасения подтвердятся — она вылетит из дома. Дев, у нее шрам от кесарева. Как у тебя.
— Охренеть, — тихо ответила Девон. — Хорошо, я постараюсь как можно быстрее. Сама понимаешь. Созвонимся еще. Если что, ты знаешь, я всегда тебе рада.
Микаса попрощалась, отключая телефон и прикладывая его к губам. Она и не думала, что эта ситуация сделает ее настолько уязвимой. До четырех часов дня Аккерман бегала, разбиралась с документами, а так же с землей, которая досталась ей по наследству. Она приняла решение продать участок, и в результате промучилась с этим всем. Страховая компания оповестила о том, в каком боксе на складе находились спасенные вещи. На удивление, дом сгорел не весь. Лишь кухня, где не было особо ценных вещей. Она точно должна была посетить его.
Так она ожидала подтверждения половины документов, должна была съездить за своими вещами на склад, встретиться с Мисс Тонкс и разобраться с Ли. Аккерман задумалась: хватит ли ей недели на все это? Она отправила сообщение Йегеру и поймала такси, направляясь обратно. В данный момент она отчетливее стала понимать, насколько привыкла к его поддержке за столь короткое время. И сейчас она чувствовала себя оголенным нервом, малейшее движение в сторону которого вызывало отвратительную боль.
Саша была прекрасной подругой. Она максимально поддерживала Микасу, хоть и не знала всего. Она просто молча подбадривала. В день, когда они были на складе, она обнимала Аккерман, когда та все-таки не выдержала. Единственной вещью, которую она забрала оттуда, был фотоальбом, который Микаса не смогла забрать во время побега. В тот вечер они сидели и долго обрезали те, на которых был ее отчим, выжигали его лицо сигаретами Саши. Микасе так хотелось просто закурить где-нибудь на балконе и рыдать, из-за чего она позволила себе расслабиться, скурив одну сигарету Браус, пока вечерний Бостон жил своей жизнью. После этого дня она окончательно закончила с документами, остальное не требовало ее присутствия. В тот же вечер Девон прислала курьером папку с информацией.
Аккерман заперлась в своей комнате, несколько минут просто пялясь на конверт, после чего открыла его и стала внимательно читать. Биография была откинута в сторону сразу. Она взяла сканы медицинских данных. Больше всего записей за декабрь две тысячи шестнадцатого года. Аккерман напряглась.
«Запись от двадцать первого декабря две тысячи шестнадцатого года.
Пациентка: Аннабель Ли.
Плод: доношенный, обнаружен резус-конфликт.
Предварительная дата родов: двадцать девятое декабря.
Двадцать второе декабря.
Подозрение на отслойку плаценты. Состояние стабильное. Ранее у врача не наблюдалась.
Двадцать пятое декабря.
Доставлена в родильный зал со схватками. В ходе наблюдения принято решение провести экстренное кесарево сечение по причине отслойки плаценты.
Время рождения: двадцать пятое декабря, девятнадцать пятьдесят два.
Вес: два килограмма девятьсот грамм.
Пол: женский»
Следом были сканы, видимо, из карты ребенка, временно привязанной к карте матери.
«Первое января.
Мира Ли. Легкая желтуха.
Пациентка Аннабель Ли подписала осознанный отказ от ребенка»
Аккерман выронила бумаги, пялясь в одну и ту же точку несколько минут. Пальцы подрагивали от шока, а мысли хаотично бились в голове. Ей пять лет. Пять лет.
Мира Ли. Мира.
Осматривая документы дальше, Микаса обнаружила, что в данный момент ребенок находился в Нью-Йорке в каком-то ужасном приюте. К ней ни разу не приходили посетители, и никто не пытался забрать. Так же в документах было указано, что у ребенка проблемы с социализацией. Она так и не сдружилась ни с кем из детей.
— Это какой-то бред. — Микаса отложила документы и легла на кровать, прикрывая глаза. Немного подумав, она заказала билет на полдень в Нью-Йорк, и на ночь обратный. Она обязана была взглянуть. Убедиться самолично. И сделать тест. Аккерман достала зип-лок с волосами Йегера и прикрепила его к документам, тщательно запечатывая их и кладя в сумку. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Микаса вышла из комнаты.
— Саша, мне нужно будет завтра на день уехать. Не переживай если что. Я приеду ночью.
Браус выкрикнула из комнаты что-то вроде «только будь осторожна». Микаса вернулась к себе, чувствуя себя так, будто бы сердце вот-вот выпрыгнет из глотки.
«Вырезали лишнее не очень аккуратно».
«Лишнее».
«Я удивлен, что она ему не изменяла».
Микаса позвонила Эрену, несмотря на то, что, скорее всего, в Берлине уже ночь.
— Я тебя не разбудила? — спросила Микаса, прожигая взглядом прочие документы, связанные с Аннабель.
— Вовсе нет, — раздалось из динамика вполне бодро. — Без тебя не особо спится. — После короткой паузы и шевеления, видимо, чтобы устроиться удобнее, прозвучал вопрос совсем мягко: — Что там нового у тебя?
Микаса молчала, пытаясь обдумать все. Такое говорить стоило явно при личной встрече с тестом ДНК на руках.
— Я закончила с документами. — Она поджала губы. — Завтра мне нужно быть в Нью-Йорке. По делам. Улечу утром, прилечу к ночи. Потом сходим к мисс Тонкс и, думаю, втроем прилетим в Германию.
— Ну умница же, — произнес он с очевидной улыбкой. — Думаю, можно пригласить и мисс Тонкс как-нибудь. Ей вполне должно понравиться в Германии. Внезапное решение, вообще, думаю, но почему бы не слетать. — Он тяжело вздохнул, очевидно задумываясь. — Я очень скучаю. Наверное, надоел уже с этой фразой.
