Дрожащими руками она вытерла рот и, смыв все, встала и оперлась на раковину. Ее словно погрузили в купол, где не было ни единых звуков. Даже тех, что издавала она сама. Она осмотрела себя в зеркале, абсолютно не узнавая. Словно все это было не настоящим, она была нереальна. Пальцы стали дрожать сильнее, когда она с ужасом трогала свои щеки. Доктор предупреждал, что она может стать склонна к паническим атакам.

Будучи абсолютно разобранной на части, она игнорировала все, чтобы быть сильнее. Конечно же, не для себя. Ей нравилось слышать от Эрена, какая она сильная, хоть это никогда и не было правдой. Забив куда-то в угол своего разума отвратительные воспоминания, она запечатала их десятью замками, предпочитая забыть, что у нее когда-либо была семья. Только вот это не значило, что они никак не воздействуют на состояние психики. И сейчас, после всех событий, все стало настолько похоже на кровоточащую рану, что глупый рыжий гей спровоцировал такой серьезный срыв легким упоминанием тех, кто ей дорог. Микасе стало стыдно.

Аккерман снова собирала себя по кускам. Теперь, когда она знала, что у нее есть хоть какая-то стабильность, она должна была сделать все идеально. Но эти навязчивые мысли никак не отступали. Малышка была первой, о ком Микаса начала действительно заботиться… Это походило на изнасилование своего мозга: она вспоминала раз за разом каждый счастливый момент. Теперь все рухнуло, ведь она знает, какое давление может оказать общественность на еще неокрепший мозг. Не сейчас, так потом.

С силой сжав и разжав кулаки, она открыла ящик. В нем лежали некоторые таблетки, которые врач так же отдал лично ей. Микаса понимала — он знал многие подробности из ее карты. И абсолютно не была удивлена, что ее лечение в некоторых моментах отличалось от лечения Эрена. С каждой секундой сердце билось все сильнее. Она достала вытянутый тюбик с таблетками и выпила две, как и предупреждал ее доктор — на случай панической атаки. Грудную клетку сдавливало с такой силой, что ей казалось, что придется прокалывать кожу до легких, только чтобы капля воздуха попала в них. Петля чувства вины сильнее затягивалась на ее шее.

Она склонилась над раковиной, приложив руку ко лбу. Волосы полностью закрывали ее бледное лицо, глаза были закрыты. Так легче пережить головокружение. А может, просто нахрен все? Микаса нервно глянула на торчащую Т-образную бритву, которую так не любил использовать Йегер. Аккерман с силой ударила себя по лицу, не позволяя себе допускать даже шанса возникновения таких мыслей повторно. Слух медленно начинал возвращаться к ней.

— Черт бы побрал, ебаный ты хер, Флок, — глухо разнеслось по квартире. — Блять! Мелкая, хоть слово-то сказала бы.

Хилый замок вылетел, раздраженно лязгнув о кафель. Взъерошенный, с полнейшим ужасом в глазах, Эрен быстро осмотрел Микасу и, откинув в груду белья найденный молоток, сгреб Аккерман в объятия так, словно видел ее впервые после длительной разлуки. Хотя, скорее, если бы думал, что потерял ее навсегда, что кто-то подшутил, соврав о ее смерти. Йегер нервно, дергано проводил пальцами по ее волосам, зарываясь в них носом. Не сразу, но он смог прерывисто выдохнуть, устраивая подбородок на ее макушке, смотря куда-то сквозь окружающее его настоящее. Шмыгнув носом, он стиснул крепко зубы до противного скрипа.

— Не надо так. Пожалуйста.

— Я не слышу тебя… У меня паническая атака, — тихо сказала Аккерман, концентрируя внимание на том, чтобы максимально четко произнести эти слова. Она почти до треска сжала его футболку, ощущая жар, вечно идущий от него. Ее трясло. — Это не должно было коснуться ее.

Йегер заключил ее лицо в ладони, заставляя смотреть ему в глаза, давя в себе собственное волнение.

— Смотри. На меня, — произнес он, растягивая каждый слог. — Я рядом.

Он водил пальцами по ее щекам, ни на секунду не отводя взгляда, прижимая к себе, стараясь дышать как можно ровнее, спокойнее, чтобы помочь ей нормализовать свое сердцебиение.

Видимо таблетки начинали медленно успокаивать ее, она закивала, как вдруг в ее ушах раздались хлопки. Она сморщилась от боли, съежившись. Словно она находилась где-то в горах, где часто закладывает уши. Только сейчас слух полностью вернулся к ней. Она выпрямилась, медленно нормализуя дыхание.

— Все в порядке. Это была минутная слабость.

Эрен промолчал, не говоря о том, сколько долбился в закрытую дверь, почти уже крича ее имя. Незачем это уточнять.

— Идем, я заварю тебе чай. С мятой. И ты его выпьешь. А еще… — Йегер вновь стиснул зубы. — Ты не виновата, ясно? Ты поняла? — Он сжал ее за плечи и, проведя руками вниз, переплел их пальцы.

— Я виновата! Я подвергла опасности ребенка. Ты ведь и сам понимаешь, как работает интернет. — Микаса отстранилась и вышла, направляясь в спальню. — Больше я не имею права видеться с ней. Девон все достаточно четко объяснила. Она слишком часто видела, как это может отразиться на жизни детей, чтобы подвергать свою дочь такому.

Она замолчала, немного растерянно вглядываясь в стену.

— Что ж, это к лучшему. Мы все равно покинем страну.

— Ты рассуждаешь так, будто мы должны были обшарить весь магазин. Она попросила нас забрать Лу, чтобы побыть с Порко. Мы забрали. Что мы могли сделать, чтобы исключить такую ситуацию? — Эрен проглатывал горькую агрессию. Его доведенные почти до предела нервы готовы были разорваться, но он пока держался. — Идем.

Йегер приобнял Микасу, увлекая за собой, не позволяя ослушаться. Он был мягок, но в то же время прилив уверенности уничтожал собой волнение. Уже в кухне Эрен сделал ровно то, что и обещал: поставил чайник, выверенными жестами кидая ингредиенты в прозрачный заварник.

— Кто и виноват в этой ситуации, так этот рыжий мудила и та сука. Все. Происходит в жизни всякое, и если винить самого себя каждый раз, то можно сразу помирать ложиться. И что? Что тогда? Был я там, мне не понравилось. А Девон тоже понимаю. Конечно, боится за дочь. А кто бы ни боялся? Убью гада нахер, — добавил он уже себе под нос.

— Не смей делать глупостей, Йегер, — почти агрессивно прошипела Микаса. — Не смей бить, выяснять отношения и прочее. Это слишком чревато последствиями. Когда-нибудь он огребет, но не от нас. Ты понял?

Он даже не заметил, как, наполняя заварочный чайник, попал себе на пальцы кипятком. Вся его концентрация была направлена лишь на необходимость держать в узде собственный вспыльчивый характер, который все это время гасился присутствием в его жизни Микасы. Только сейчас чересчур много взвалилось на другую чашу весов.

Опустившись на стул напротив, Эрен нахмурился. Желваки на его шее заходили, а на висках отчетливо выступила испарина. Он был готов в любую минуту ринуться долбиться в дверь дома Форстера, требуя ответа, но что-то все еще держало его здесь.

— Пей. — Выждав достаточно, Йегер наполнил кружку и придвинул Микасе. — Я не буду его выслеживать. Это все, что могу обещать на данный момент. Он перешел границу, затронув тебя.

— Мне все равно, что он сказал обо мне. — Она отпила немного чая и прикрыла глаза, пытаясь давить вспыхнувшую агрессию. — И что ты сделаешь? С ним.

Эрен склонил голову сперва в одну сторону, затем в другую. Очевидный ответ: он не знал, насколько сильно бы бил. Другой реакции и другого исхода просто не существовало для него. Отвернувшись, Йегер прорычал что-то невнятное, пытаясь сообразить, как заставить себя хоть немного остыть.

— Не знаю, — хмурясь, наконец, произнес он и хлопнул ладонью по столу. — Не знаю, ясно? — Он поднялся, отходя к окну, присаживаясь на подоконник. — Прости. Я не должен был. Ситуация — дерьмо. И лучше ему мне на глаза не попадаться. Я смогу только наломать дров. Знаю себя. И знаю, что если мне снесет крышу, то будет чудо, если действительно не проломлю этому козлу черепушку. Была ситуация… — Эрен нервно провел ладонью по затылку, растрепав напрочь волосы.

Сейчас он походил на всклокоченного пса, готового броситься на врага в любую минуту, но по какой-то нелепой причине находился в ожидании.