Ферия взглянула на темный ореол, затем вновь на Гируна:

– Это сделал судья Зект? – Да, хоть ему и помогли. – Но кто? – Это тоже тебя совершенно не касается!

====== Глава 22. ======

Вернувшись обратно в лес Фей, Ферия вдруг ощутила настолько тяжелую и опустошающую усталость, что, оказавшись в роще, тут же свалилась под первым же деревом, то ли потеряв сознание, то ли погрузившись в глубочайший сон. И приснился девушке лес. Но не тот, где она заснула, и не Салика. Другой, незнакомый. Здесь помимо обычных деревьев, попадались весьма странные, с необычайно ровными стволами и мелкими иглами вместо листьев. Стояла ночь, но в свете луны было весьма неплохо видно. Среди ветвей пели сверчки и ночные птицы. Где-то поблизости заухала сова. Но Ферия не ощутила страха или тревоги. Ведь этот лес был ее домом, а она сама больше не была Ферией. Эта жизнь принадлежала Вирен. Пройдя по едва заметной тропинке немного в сторону, Вирен остановилась у ствола, к которому был привязан человек. Пленник. Рядом дремал еще один, по всей видимости, его страж. Вирен бесцеремонно пнула дремавшего парня замшевым сапогом. – Гюнт!!! Эй, Гюнт, нашел время дрыхнуть! Ты хоть представляешь себе, сколько стоит эта наша добыча?! – Ой, прости, Щепка, я только на минуту задремал. Время, небось, уже за полночь? – И что с того? – Удивляюсь, как это тебе удается, час уже столь поздний, а у тебя сна ни в одном глазу. – Зато по утрам я, сам знаешь! Зачем, по-твоему, я вызвалась в ночной караул?

Гюнт игриво улыбнулся:

– Лучше бы ты это время провела со мной! Когда у нас уже все будет? – Когда сможешь переплюнуть меня в стрельбе из арбалета! А если серьезно, когда получим выкуп, тогда все и будет, Гюнтер! Причем во всех смыслах. Кстати, как там наш пленник? – Да как обычно. Все жаловался на условия содержания. Пришлось слегка ему наподдать для пущего удобства! – Совсем разума лишился?!! – Да что с ним станется? Чай не хрустальный! – Ладно, ступай спать. Утро вечера… эх, но только не для меня! Когда Гюнтер, поцеловав Вирен-Щепку на прощание, скрылся за деревьями, девушка прислонилась к дереву, к которому был привязан мужчина, и глубоко задумалась. Какое будущее ей выбрать? Все решалось именно в эту минуту. Либо она останется с Гюнтером, в чувствах к которому вовсе не была уверена, и со всей прочей шайкой, обрекая себя на полуголодное, полное опасностей существование, либо…

Вирен подошла к пленнику, сняла с его глаз повязку и тронула за плечо:

– Эй? Как вы, идти сможете?

Пленник разлепил воспаленные веки и непонимающе уставился на девушку темно-зелеными глазами:

– А? Идти? Куда это? – Я собираюсь вывести вас отсюда, только прошу, тише! – Не уверен, что смогу… – Вы что же, такой слабак? Вам же дают хлеб и воду! – Ну да, именно их. А если на нас вдруг нападут твои же? – Не нападут. Я подсыпала остальным сонной травы в пищу, так что теперь их и медведь не разбудит. – А почему сонную траву, а не ядовитую?

Вирен тут же возмутилась:

– Послушайте, милорд, ради вас я пошла на такой риск, предала своих товарищей, и все это без гарантии на милость с вашей стороны! Я ведь могу и передумать!

Зеленоглазый пленник ухмыльнулся, блеснув ровными белыми зубами:

– Слово Ондории, что без награды вы не останетесь, Вирен… – Вирен Азреа. – А мое слово, Вирен Азреа, кое-что да значит! – Уточните! – Десять тысяч гилей золотом и место в моем родовом замке в качестве горничной! – Договорились!

Вирен ловко перерезала кинжалом веревки и помогла знатному пленнику подняться на ноги. Тому пришлось тут же ухватиться за ствол дерева, к которому он был привязан, ибо затекшие ноги отказывались держать лорда. Вирен подала ему руку:

– Давайте, обопритесь о меня, милорд, и двигаем к привязи чокобо. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем…

Но девушка не успела закончить фразу, так как вдруг ощутила лезвие кинжала у своего горла. А полный ярости голос Гюнтера произнес:

– Куда это ты с ним собралась, а, Щепка? За предательство у нас одно наказание – смерть!

Однако, более Гюнтер ничего не успел сделать, так как получил по голове от казавшегося немощным и измученным лорда Ондории. А следующий удар парень получил уже от Вирен. Кинжалом в сердце. Ондория тихо рассмеялся, и на этом… Ферия пробудилась.

А после пробуждения девушка обнаружила, что и в реальности к ее горлу было прижато кинжальное лезвие. Но кинжал был в руке вовсе не у Гюнтера, а у духа света Хардина, который, видя, что Ферия очнулась, он злобно вымолвил: – Не слишком-то удачное место, ты выбрала для отдыха, отродье тьмы. Что вновь привело тебя сюда, в наши владения, отвечай! – В чем дело, я здесь кому-нибудь чем-нибудь угрожаю? Я сама по себе и ничью сторону пока не принимала! – Неужели? Я видел, как другие темные тебя забирали. Твои приятели?

Ферия потерла свой единственный глаз и вопросительно взглянула на Хардина:

– Тебе что, так сложно прочесть мои мысли, или ты просто ищешь повод? – Мне просто интересно тебя послушать! – А зачем мне что-то тебе говорить, Хардин, когда я просто могу тебя убить. – Что? – То, что слышал! А твой собственный кинжал не заряжен! – Ну так убивай!

На это Ферия покачала головой, вымолвив:

– Если бы это имело хоть какой-то смысл… если честно, теперь я вообще не представляю, что делать дальше! – Клянусь Фарамом, и мы в той же ситуации! – Неужто что случилось в вашем царстве света? И где Сидней? – Сидней на совете лордов лиги Света. Грядет глобальный переворот, лига Света грани раскола, а наша Владычица изо всех сил пытается удержать ситуацию под контролем. – А почему ты не с ними? – Потому что я не собираюсь склоняться перед владыкой тьмы, который вот-вот получит место в Совете оккурий, а, значит, будет властвовать и над нами! Нет, не бывать этому!!! – А что же Сидней? Я вообще не понимаю, почему он беспрекословно служит этому… этой коррумпированной персоне, Аджоре Глабадосской. Да и ты служил, до сего момента. – Извини, но какой у нас был выбор? После нашей гибели, из-за нашей тесной связи с... Леа Мондом, мы автоматически стали высшими духами. Как все хранители до нас. И Аджора предложила нам пополнить ряды рыцарей Света, либо же стать духами тьмы: существовать, как бешеные крысы, и питаться, убивая невинных. Кроме того, с нами была и та девушка, Саманта. – Фантомная душа Гильденстерна… – Ты ведь не заодно с этим ублюдком? – После того, что он сделал? Да ты, видать, шутишь! – А похоже, учитывая, что ты собой представляешь?

Ферия не ответила. Хмуро помолчав, Хардин проложил:

– Сиднею было нелегко принять ее сторону, ведь он прекрасно понимал, что означает прозвище «Глабадосская». Таким образом он предавал все, против чего боролся при жизни. – Но почему тогда он не ушел теперь, вместе с тобой?

Хардин секунду помедлил, но все же сказал:

– Из-за Джошуа. Это младший брат Сиднея.

О-о!

– Я знаю, кто это. Так что там с Джошуа? – А то, что он сейчас, со слов Сиднея, спит глубоким сном в кристалле, но вскоре пробудится, став подобен Аджоре и… да и тебе. Дух и человек единовременно. – Так сказала Аджора? – Не только сказала. Около двадцати лет назад она показала Сиднею… его уже взрослого брата, замурованного в тот самый кристалл. Но… что-то тут не то. Как бы я ни относился к Джошуа, все это дурно пахнет. – А Сидней, значит, так не считает?

Хардин опустил голову и уставился в мерзлую землю:

– Его можно понять. Но с меня, кажется, хватит! Уверен, когда все откроется, Сидней примет мою сторону и так же уйдет.

Каждый верит в то, во что хочет верить.

– Аджора всегда плясала под дудку Совета, лишь бы сохранить свой престол. – Продолжил Хардин, – а теперь Совет, и Аджора в том числе, поддерживают владыку тьмы, которому служишь ты. Впрочем, чего можно ожидать от былой приспешницы демона Глабадоса, который, согласно легендам, впрочем, неважно.

Который был заключен в стенах Леа Монда…

Однако, вслух Ферия сказала иное:

– На месте Аджоры я вряд ли повела бы себя иначе. Фарама нет, и Совет – все, что у нас осталось. – Но Фарам непременно вернется и отделит зерна от плевел! – Мне бы тоже хотелось в это верить, но вместо этого мы имеем гораздо более правдивое пророчество о Фериене, какой бы небылицей оно не казалось. – Уже не страшилку, да? Между прочим, сейчас оно как никогда у всех нас на слуху. Но, вполне возможно, Фериен и есть предвестник пришествия Фарама. Вот почему его так боится Совет. – Странно, зато я не боюсь. Хоть и являюсь меченой избранницей владыки тьмы. Очень-очень странно.