Почувствовав себя немного увереннее, Ферия заново осмотрела место, с которого начала путь. И тут заметила в траве едва различимую тропинку, на которую поначалу не обратила внимания. Может, этот путь окажется верным?
Тем временем, шаги неведомого монстра были уже совсем близко, а за деревьями мелькнул принадлежащий ему высокий, закованный в жуткую черную броню силуэт. Бежать!!! Припадая на ушибленную ногу, Ферия из последних сил кинулась по узкой тропинке. Девушка то и дело спотыкалась и цеплялась за кусты и ветви, но продолжала бежать, то и дело прорубая путь кинжалом. Нужно просто положиться на инстинкты и двигаться, иначе конец, иначе она больше не сможет ступить ни шагу. Вроде бы стало темнее, или же просто сгустился туман. Бежать сквозь заросли стало намного труднее из-за риска еще раз споткнуться и в этот раз что-нибудь сломать. Утешало одно, тому железному монстру, что следовал за девушкой, будет трудновато протискиваться здесь с его гигантским шипастым оружием и броней, и он наверняка отстанет.
Так и случилось, шаги начали замедляться и все больше отдаляться. А спустя какое-то время за деревьями замелькал просвет.
====== Глава 30. ======
Выбравшись из плена зарослей, и пройдя сквозь брешь в каменном ограждении, Ферия увидела перед собой весьма древние руины (скорее даже остов) то ли поместья, то ли храма. Посреди заросшего дворика стояла гипсовая статуя ангела в струящихся одеждах. Ее основание было покрыто густым мхом, а у самой статуи оказалась сильно повреждена одна сторона. Левое крыло и рука по локоть отсутствовали, и лишь замшелые куски гипса на земле свидетельствовали, что статуя знала и лучшие времена. Подойдя ближе, Ферия так же увидела глубокую трещину на левой стороне лица ангела, которая делала его слепым на один глаз. Из оставшегося глаза вытекала то ли кровь, то ли красноватая смола. Скорее второе, чем первое. Тем не менее, вид ангела производил весьма пугающее впечатление. Понимая, что действует абсолютно иррационально, Ферия обхватила ноги статуи, и начала, словно в горячечном бреду, повторять: – Спаси меня, помоги мне, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!! Не в силах более владеть собой, девушка горько зарыдала, а ее уставшие, травмированные ноги стали поневоле подкашиваться. Отпустив статую, Ферия опустилась на колени перед замшелым постаментом. И вскоре испытала чувство странного спокойствия и умиротворенности. Будто все происходящее было не более чем изощренной иллюзией, и, что, если далее случится самое страшное, Ферия просто очнется вновь у подножия этой самой статуи.
Вытерев слезы, Ферия сквозь мох и плесень сумела различить некую надпись, выбитую на постаменте. Да только, как девушка ни старалась, разобрать ей удалось лишь отдельные буквы. Остальные были слишком сильно повреждены, сделавшись нечитаемыми. В целом, надпись выглядела так:
«Ви… ре… н…».
Вирен... ведь это ее имя!
Девушка поднялась на ноги и вновь взглянула на однокрылого ангела. В этот момент девушке показалось, что выражение его лица изменилось. На нем вместо скорби появилась недобрая ухмылка. Да нет, наверняка это была просто игра теней и воображения! Вирен попятилась, и вдруг, где-то неподалеку в чаще раздался пугающий звук:
«Ух-ух-ху-ху-хуууу!!!»
Может, это кричала сова или еще какая-нибудь лесная птица. А, может, и нет. Этот леденящее душу уханье напомнило Вирен, что здесь по-прежнему небезопасно. Нужно было двигаться дальше. А путь у девушки был один, через руины. Продираться сквозь заросли по линии весьма длинной и высокой ограды девушке совершенно не улыбалось, а других, достаточно широких брешей в высокой каменной кладке не было. Подойдя ко входу, прямоугольному отверстию в толстой стене, Вирен прищурилась, и вдохнула затхлый воздух. Довольно темно. А вдруг там ловушки? Или ядовитые гады? Но выбора не было. Покрепче сжав палку, Вирен шагнула внутрь.
Внезапно услышав грохот опускающейся плиты, Вирен поняла, что пути назад точно не будет. Зато преследующая ее тварь вряд ли войдет, если только не знает секрета поднятия плиты.
Некоторых фрагментов потолка не хватало, что давало слабый свет, в огромном каменном зале, поддерживаемом потрескавшимися колоннами. Ползучие растения проникли и сюда, создавая странный тревожный декор. А на одной из колонн бледным светом горела надпись.
«Мертвы, но не упокоены».
Буквы слегка шевелились, словно лужи под проливным дождем. А под колонной в странно новом сундуке Вирен обнаружила фотоснимки. И то, что было изображено на этих фотографиях, выглядело истинным кошмарным сном. Выжженная, покрытая непонятными буграми земля, казалось, принадлежала какой-то другой планете. Тому способствовали и буквально оплавившиеся руины домов, принявших жуткие, фантасмагорические очертания. И все это в ореоле некоего странного туманного свечения, которое, даже на фотобумаге, казалось, движется и мерцает (именно благодаря ему Вирен и сумела различить изображения). На одном из снимков чернело неизвестно как сохранившееся дерево, с несколькими оставшимися обугленными ветками. С одной из этих веток свисала столь же обугленная человеческая рука. По всей видимости, чем дальше от эпицентра катастрофы, какова бы ни была ее причина, тем чаще можно было наблюдать подобное зрелище. Глядя на весь этот черный ужас, в глубине души Вирен чувствовала, что эти снимки как раз правдивы. Что все это произошло в реальности. И она сама была, была там! С этого момента все начало вставать на свои места. Катастрофа действительно произошла, и ей так же не удалось избежать общей участи. Она, как и все, мертва. А это не что иное, как ад. У каждого он, должно быть, свой. Что может быть страшнее, чем переживать происходящие с тобой ужасы в полном одиночестве. И никаких ангелов тут нет. Даже ущербных. От осознания всего этого, из горла Вирен вырвался горестный стон. Зачем куда-то бежать, пытаться спастись, если спасение невозможно? Если дальше будет только хуже? Девушка уже хотела сдаться, лечь на этот самый, холодный и покрытый плесенью пол, закрыть глаза, и уже больше не открывать их, но ее внимание привлек медный блеск на самом дне сундука. Чисто машинально Вирен приблизилась к нему, чтобы рассмотреть. Сквозь фотоизображение забытого снимка проступали линии старинной гравюры, порождая странный эффект. На снимке-гравюре была изображена весьма древняя по виду, но хорошо сохранившаяся церковь со странным шпилем, все той же, XI-образной формы. Он-то как раз и блестел, ибо не являлся частью фото, а был попросту прикреплен к нему. Отодрав символ от фотосника, Вирен повертела его в руках. Похоже, это был ключ. Так и быть, она посмотрит, что же ждет ее дальше. А лечь и сдаться можно в любой момент.
====== Глава 31. ======
Комментарий к Глава 31. Игры подсознания. Снова. Подойдя к единственной кованой двери зала, Вирен вставила ключ в скважину в виде буквы Т, отперла замок и… попала в детскую. Обстановка детской показалась девушке смутно и тревожно знакомой, будто полузабытый плохой сон вдруг ставший явью. Детскую освещали лишь стоящие тут и там простые белые свечи. Помимо кровати, платяного шкафа, письменного столика, сваленных в угол забытых кукол, и чокобо-качалки, которая, неким зловещим образом, раскачивалась самостоятельно, по стенам были развешаны фотографии в рамках. На первый взгляд вроде бы семейные. Но, так казалось только на первый взгляд. На первой от входа фотографии была изображена маленькая девочка с пышными каштановыми волосами, которую небрежно держал за руку мужчина в богатых одеждах, причем его голова в кадр не попадала. Чуть поодаль стоял рыцарь в шлеме и доспехах, судя по позе, не проявляя к мужчине с девочкой ни малейшего интереса. Надпись в углу рамы гласила:
«Кто твой отец?»
На следующей фотографии были уже две девочки, похожие, как две капли воды. Близняшки? Те же каштановые волосы, одинаковые серые глаза, но эти были девчушки постарше. У одной из девочек волосы были короче и торчали непослушными завитками. Ее глаза искрились озорством, платье было простым и немного неряшливым, а коленки и локти – содранными. У второй девочки волосы были уложены в безупречную прическу. Платье казалось чересчур роскошным и взрослым для ребенка ее лет, а глаза…
