Барбаре Андерсон всегда хотелось иметь свой бассейн: в ее понимании – признак роскоши. В Северной Дакоте, в фермерском доме, где она жила с мамой, отчимом и сводными братом и сестрой, было не до бассейнов. Вот новый амбар построить или трактор купить – это да! А бассейн – это игрушки-погремушки для бездельников, как считал отчим.

В школу, где учились Бобби с братом и сестрой, неизвестно каким ветром эмиграции занесло итальянку – маленькую, пухленькую, черноволосую, с оливковыми глазами – учительницу музыки мисс Капони. После первого же урока учительница попросила Бобби подойти к ней после занятий. Девочке очень хотелось снова оказаться в музыкальном классе и послушать удивительное пение на незнакомом языке, но она торопилась на школьный автобус, который развозил учеников по домам, и не смогла остаться.

Ночью Бобби плакала и молилась. Она просила у Бога чуда – научиться играть на пианино. Бог, видимо, услышал маленькую девочку. На следующий день мисс Капони сама пришла в класс Бобби и уговорила учительницу мисс Свенсон, которую коллеги за глаза называли Blockhead[10] за почти квадратную голову, отпускать Барбару на полчаса пораньше, чтобы успеть позаниматься до отхода автобуса. Бобби оказалась талантливой и прилежной ученицей, и вскоре ни один школьный концерт не обходился без выступления Барбары Андерсон.

Через год, предварительно помолившись Богу, Бобби выпросила у родителей пианино. Инструмент привезли из большого магазина, из самого Фарго. Всё свободное время Бобби занималась музыкой, ее детский голосок окреп, и к пятнадцати годам она прекрасно исполняла итальянские песни, аккомпанируя себе сама. Мисс Капони готовила девочку к консерватории, но мать Барбары Элвайна и отчим объявили, что платить за обучение в другом штате им не по карману и, не вняв мольбам дочери, отправили ее в университет Северной Дакоты, в фонд которого они регулярно отчисляли деньги со своих скромных прибылей. Даже этот заштатный университет проделал приличную дыру в их бюджете, и оплатить колледж для младших детей они так и не смогли.

О музыке как о профессии пришлось забыть, и Бобби углубилась в изучение английского языка и литературы, готовясь стать учительницей. Но в ее планы опять вмешалось провидение, в этот раз по имени Рональд Нильсен. Внешне он был чем-то похож на Бобби, тоже светловолосый и голубоглазый, что неудивительно для потомков викингов. Рональд был лучшим студентом, лучшим спортсменом университета, был красив, остроумен, и Бобби, тая от восторга от его манер и ума, все чаще показывалась с ним на студенческих вечеринках на зависть многим девушкам. Рональд был довольно амбициозен и собирался продолжить учебу после университета в law school. В юридическую школу попасть было трудно, поэтому парень грыз науку всё время, свободное от спорта. Но миниатюрной, женственной Барбаре удалось достучаться до сердца будущего правоведа, и сразу после выпуска они поженились. Рональд продолжал учиться, а Бобби, не найдя работу в малюсеньком городке, где находился юридический колледж, сидела дома и ожидала рождения первенца. Мальчик родился в день, когда Рональд получил диплом юриста.

После вручения дипломов декан факультета доктор Харрис вызвал Рональда к себе в кабинет. Профессор всегда благоволил к способному студенту. Пожал Рональду руку, похлопал по спине:

– Поздравляю, дружище. Университет гордится твоими успехами. Мы наблюдали за тобой пять лет и можем с полной ответственностью порекомендовать тебя в академию Федерального бюро расследований.

Доктор Харрис поднял руку, не давая Рональду ничего сказать или возразить:

– Ты заслужил эту честь, и теперь ты должен послужить своей стране, потому что ты – лучший.

Это был первый шаг на пути к блестящей карьере.

С того дня и до самой отставки из ФБР Рональд больше не мог выбирать себе место жительства, время отпуска или поездки за границу. Теперь он навсегда был подчинен американской системе секретной службы.

Бобби пришлось еще раз распрощаться с мечтами о собственной карьере. Ее жизнь тоже закрутилась по распорядку ФБР.

Рональда почти никогда не было дома. Бобби сама запаковывала и распаковывала семейный скарб, снимала дома и квартиры, воспитывала детей, находила школы, спортивные секции для Джеффа, кружки танцев для Кристи. Переезжали с места на место часто, почти каждый год, поэтому забрать пианино с фермы родителей никак не получалось.

Если Рональд не находился в командировке с каким-нибудь важным расследованием, которое могло затягиваться на месяцы, то каждый вечер, ровно в шесть часов, вся семья усаживалась за стол обедать. Это было то короткое время, когда дети общались с отцом. Остальное свободное время он проводил в своем кабинете, работая с документами.

За восемь лет Джефф и Кристи поменяли шесть школ. Они не успевали познакомиться с одноклассниками, сблизиться с ними, как приходилось прощаться и расставаться.

Пятнадцать лет совместной жизни Рональд и Барбара отметили в Лос-Анджелесе. Они переехали в Город ангелов год назад и решили купить дом – надоело жить в съемных квартирах и домах. Барбаре хотелось свить постоянное гнездо, найти применение своему врожденному чувству прекрасного.

В один из редких совместных вечеров Барбара с мужем отдыхали в креслах с бокалами вина в небольшом патио за домом и любовались закатом сквозь листья раскидистой пальмы.

– Как ты думаешь, Рональд, не устроить ли нам здесь бассейн?

– Было бы здорово, но у нас нет средств. Это огромные деньги, а еще расходы на содержание и очистку.

– Не такие уж и огромные, я всё выяснила. Пять тысяч долларов. А Джефф уже достаточно большой, чтобы помогать мне чистить бассейн.

– Ты же никогда не ухаживала за бассейном, это целая технология. Ты понятия не имеешь, во что собираешься ввязаться!

– Я научусь, – сказала Барбара, – я пойду работать.

– Это дурацкая затея, у тебя ничего не выйдет. Денег я тебе не дам.

Рональд встал и ушел в дом.

На следующий день Барбара записалась на курсы по строительству и содержанию бассейнов. Через три месяца легко нашла работу в компании по обслуживанию домашних бассейнов. Спустя год после той беседы с мужем у нее уже был свой бассейн.

Барбара была по-настоящему счастлива в Лос-Анджелесе. У нее была работа, дети подросли: Джеффу было тринадцать, Кристи – одиннадцать. Барбара наконец-то перевезла свое пианино с фермы, много занималась, вспоминая забытые за много лет произведения, и даже подумывала поступить в консерваторию, как вдруг из Северной Дакоты позвонила мама. Отчим Барбары был при смерти. И Бобби вылетела в Фарго. Муж матери был для Бобби отцом, она никогда не чувствовала, что он, может быть, любит своих родных детей больше, чем ее. Рак съедал большого и сильного человека, помочь было уже нечем. Барбара пробыла с родителями неделю, попрощалась с отцом и вернулась домой.

Рональд встретил жену в аэропорту:

– Бобби, у меня хорошая новость!

– Да? Какая?

– Меня переводят в Вашингтон! Мы переезжаем.

– Рональд, ты что, серьезно? Ты называешь переезд хорошей новостью?

– Но я всегда стремился в Вашингтон, это прорыв для моей карьеры.

– Но нельзя же думать только о своей карьере. У тебя есть семья, жена, дети. У нас тоже есть желания, планы.

– Барбара, я считаю, что твои возражения неуместны. Ты думаешь только о занятиях музыкой и бассейне.

– И что? Что в этом плохого? Почему твои расследования важны, а моя музыка нет? И то, что у детей будет седьмая школа? Сколько это будет продолжаться?

– Столько, сколько я буду служить своей стране.

Барбара уже открыла рот, чтобы возразить, но, увидев жесткий взгляд мужа, брошенный вскользь на нее, передумала.

«Бесполезно, ему не объяснишь, что моя жизнь проходит в переездах, что у меня нет постоянного дома, работы, карьеры. Надо самой выкручиваться», – поняла она.

И впервые за всю жизнь с Рональдом Барбара задумалась о разводе.