Привет, Льюис – два. Да ты, чувак, собрал комбо.

Лучше бы в лотерею так везло.

- Разрушив социальные связи, человек усугубляет стресс – и уровень катехоламинов растет. Думаю, не стоит продолжать?

- Да, я все понял. Так что же со всем этим делать?

- Не-маги практикуют проработку травмирующих эпизодов. То самое сакраментальное «давай, выговорись, тебе станет легче».

- Не станет.

- Вы удивитесь, Льюис, но все-таки станет. Если выговоритесь правильно. Вот смотрите: у вас в мозгу есть колдография травмирующего события. Но лежит она не там, где нужно, перевернута вверх ногами и скомкана. Из-за этого ваше сознание не может обработать информацию, которая там хранится, и постоянно спотыкается. Как вы думаете, что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию?

- Достать фотографию и расправить, - Льюис задумчиво поджал губы. – Что, достаточно просто все обсудить? Я вам расскажу, как служил, и проблема решена?

- Увы, нет. Нужно не просто рассказать – нужно восстановить событие в деталях, со всеми сопутствующими эмоциями. По сути, вы должны пережить его, но в безопасной обстановке. Пережить, принять, осознать и отпустить. А поскольку речь идет о крайне тяжелых моментах вашей жизни….

- Нырять в это дерьмо мне не понравится, - брякнул Льюис и тут же устыдился собственной несдержанности. – Простите, мэм. Я неудачно сформулировал.

- Зато точно, - Бабингтон улыбнулась одними глазами. – Люди, страдающие ПТСР, всеми силами избегают воспоминаний о травмирующих моментах – это естественный механизм защиты. Вы не хватаетесь за раскаленную сковородку, потому что понимаете: будет больно. Вот и с воспоминаниями та же беда. Но обратите внимание: вы пришли работать в Департамент правопорядка на оперативную должность. Рискну предположить, что и до этого вы искали работу, связанную с боевыми ситуациями.

- Ну… В общем, да. И что?

- Вы подсознательно понимаете, что должны отработать травмирующие моменты, доиграть сценарий до нужной развязки. И поэтому создаете похожие ситуации – конфликты, агрессия, угроза жизни. Вот только этого недостаточно. Ни одна схватка с противником не принесет того облегчения, которое вы ждете.

- Хорошо, вы меня убедили. Если надо… Я буду вспоминать, - у Льюиса заранее вспотели ладони, а под желудком заворочалось нечто, слепленное из обломков промерзшего бетона. Здравый смысл подсказывал, что ничего такого ужасного в небольшом обсуждении нет. Ну, расскажет он про службу, опишет какие-то там эпизоды. Льюис же все это видел – и не сбежал с воплями, не рехнулся, даже не обоссался. Значит, все нормально.

Но бетон все ворочался и ворочался, распространяя метастазы в желудок и кишечник.

- Процесс это нелегкий, но мы, к счастью, маги, – а следовательно, можем изменить естественный ход вещей. Если вы согласитесь, мы заранее выявим провоцирующие воспоминания и снизим их травмирующий эффект. Для этого я вмешаюсь в ваш мыслительный процесс и снижу активность некоторых участков мозга – только на время и только в отношении отдельных эпизодов памяти. После этого прорабатывать травмы будет намного проще. Как вам нравится мое предложение?

- Я… Мне… - Льюис поджал губы, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Какого хуя он не взял на сеанс Деллу. Вот какого, блядь, хуя?! – Я не знаю. Мне надо подумать.

- Хорошо. Это серьезный вопрос, и мы никуда не торопимся. Думайте столько, сколько нужно.

- Есть еще какие-нибудь методы? Менее… - «дерьмовые» - хотел сказать Льюис, но вовремя прикусил язык. – Менее сложные?

- Да. Во-первых, вы можете научиться релаксации. Заставьте тело расслабиться – и часть напряжения уйдет.

- Контроль мыслей через тело, как у йогов? - обрадовался Льюис.

- Ничего не могу сказать о йогах, но суть вы уловили верно. Я так понимаю, метод релаксации вы одобряете.

- Шутите? Конечно! Бездельничать ради благой цели – это моя мечта.

Смех Бабингтон поражал воображение – раскатистый, громогласный, свободный, как полноводная река. Льюис неуверенно улыбнулся, чувствуя, что любая его реакция по определению не дотягивает до заданной планки.

Отсмеявшись, Бабингтон смахнула со щеки слезу и шмыгнула носом.

- Мне нравится ваше чувство юмора, Льюис. И поверьте моему опыту: люди, которые не утратили способности шутить, справляются с проблемами намного эффективнее. И мой последний метод вы наверняка освоите быстро.

- Это какой же? – насторожился Льюис. Если тебя хвалят, а потом предлагают работу, будь уверен: тебе предлагают говно.

- Формирование положительных поведенческих стратегий. Мы отследим процессы, которые запускает в стрессовых ситуациях ваш мозг – и заменим их на продуктивные. Буквально на уровне рефлекса: отучим ваш мозг думать неправильно, - Бабингтон лучилась энтузиазмом.

И Льюис согласно кивнул. Потому что как минимум одну стратегию он уже сформировал. Тебе хуйево? Тащи Деллу в койку и снимай штаны. Весьма продуктивно, эффективно и душеспасательно.

Вывалившись из больницы, Льюис вытащил из кармана телефон и ткнул в кнопку вызова – не особенно, впрочем, рассчитывая на успех. Делла могла быть в госпитале, или дома, или в любом другом пропитанном магией месте.

Вопреки ожиданиям, после третьего гудка в трубке щелкнуло.

- Алло? – выдохнула Делла, и Льюис остановился, глупо улыбаясь в пространство.

- Привееет… - с тупейшей телячьей нежностью протянул он и сам устыдился этого позора. – Ты где?

- Иду в продуктовую лавку. Рождество на носу, а у нас из еды только сыр и паста, - Делла в трубке сопела целеустремленно и деловито. – У тебя все в порядке? Что-то случилось?

- Дохера всего. Травмирующие воспоминания, бей или беги, поведенческие стратегии, йога, ебля в мозг, катехоламины, - на одном дыхании вывалил Льюис.

- …И мидихлорианы, - после долгой паузы добавила Делла.

- И они тоже. У меня мозги кипят, - пожаловался Льюис. - Черт, подожди, у меня звонок на второй линии.

Беззвучно матерясь, он сунул в карман только что вытащенные ключи и переключил вызов.

- Да, пап?

- Привет. Извини, что отвлекаю, - голос у отца был смущенный, и Льюису стало стыдно. Вот же мудак – так всех заебал, ему даже звонить боятся.

- Не отвлекаешь, все отлично. Рад тебя слышать. Как у тебя дела, пап?

- Все хорошо. Ты сегодня зайдешь?

- Не знаю, - нахмурился Льюис. На сегодня было дохрена дел: помочь Делле с елкой, хоть немного разгрести воцарившийся за несколько дней прокрастинации хаос и обсудить ту лавину информации, которую вывалила Бабингтон. Ну и секс. Целительный перепихон был необходим Льюису, как искусственное дыхание – утопающему. Но блядь, последний раз Льюис был дома два дня назад: зашел, десять минут поговорил, выпил кофе и забрал спортивные штаны. Ну так себе визит. – Конечно, пап, если надо, я приду.

- Нет, все хорошо, это не обязательно, - услышав в его голосе нерешительность, отец тут же сдал назад. – Я просто хотел спросить: ты же придешь на Рождество?

Вот черт! Льюис беззвучно врезал себе ладонью по лбу. Рождество! Ебаный нахуй семейный праздник!

Тетя Рейчел, дядя Зак, племянники, двоюродная бабушка с лиловыми волосами, у которой все блузы средством от моли пахнут…

Шутки про работу в такси. Просьбы рассказать про войну. А как насчет девчонок? Вот у меня в твои годы… Льюис, ты задумываешься о карьере? Льюис, тебе двадцать пять. Почему ты не поступил в колледж, Льюис? А вот Билли уже на втором курсе…

Почему-то Льюис решил, что теперь, когда он наряжает елку с Деллой, идти на семейный шабаш необязательно.

- Пап, я… Кончено, я загляну, только ненадолго. У нас с Деллой есть кое-какие планы.

Валяться в кровати, жрать вкусности и трахаться, как кролики, под рождественские гимны. Отличные планы! А теперь, после назначенных бальзамчиков, так просто охуительные.

- Я понимаю, сын. Я так и подумал, что ты не захочешь на семейный ужин приходить. Поэтому в этом году отказался от вечера Уилсонов.