Последним творением гения был самонадевающийся термоносок на левую ногу, от которого между пальцами начинали расти грибы. Из-за этого, собственно, на завод и прибыла оперативная группа отдела исследования несертифицированных идиосинкратических артефактов. Дедуля загнал свой чудесный носок какому-то лоху, лох обзавелся симпатичными шампиньонами, но не оценил и накляузничал аврорам. А те спихнули проблемы на артефакторов, потому что носок – это все-таки носок. Предмет. А следовательно, артефакт.

Льюис и Делла прибыли в логово изобретателя и обнаружили, что термоносок – это не единственное творение сумрачного гения. Польщенный вниманием, старик повел их вдоль полок, демонстрируя свои шедевры. Самонагревающаяся кастрюля за десять секунд расплавила себе днище, несползающее обнимательное одеяло раздробило в щепки манекен, а поющий зонт так взвыл на ультразвуке, что воробьи с веток попадали.

Универсальный Не Требующий Физических Усилий Одаренный Интеллектом Топор был прихвачен к стене тремя металлическими полосами. Время от времени он вздрагивал и бился о железяки в тщетной попытке вырваться. Наклонившись поближе, Льюис обнаружил, что по сгибу металла уже пошли трещины, и торопливо оттащил Деллу в сторонку под неумолимое журчание изобретателя. Гордо улыбаясь, старик поднимал с полок гнутые ложки, одинокие кроссовки, замызганные бейсболки и вдохновенно рассказывал об удивительных свойствах этих предметов. Он был счастлив, гостеприимен и благодушен – ровно до того момента, пока не понял, что Делла и Льюис – вовсе не покупатели. А потом благодушие закончилось.

- Ах вы суки департаментские! Ублюдки! Мордредовы выродки! – вопил изобретатель, лавируя между грудами мусора, как олимпийский чемпион по одиночному фигурному катанию. – Не отдам! Это мое! Все мое! Я это придумал! Чтоб вас всех фестралы раком ебали!

Департаментские суки сначала оторопели, а потом рванули вдогонку. Ни Льюис, ни Делла не собирались применять силу, поэтому кружили по захламленным комнатам, тщетно пытаясь загнать противника в угол. Но молодость проигрывала интеллекту и опыту. Дедуля швырялся мусором и заклинаниями, призывал на их головы гнев древних богов и с легкостью уходил из расставленных ловушек. Пару раз Делла почти зацепила его Сомниумом, а Льюис исхитрился ухватить за рукав, но старик оборвал его, как ящерица – хвост, и снова унесся прочь, яростно клокоча.

- Не смейте красть мои вещи! Я засужу вас, аврорские прихвостни!

Потный, красный и покрытый художественной росписью из грязи, Льюис форсировал бесконечные горы хлама, как полосу препятствий: прыгал, подныривал, уворачивался и перелезал. Мусорный гений начал уставать, и расстояние сокращалось, а с другой стороны его теснила Делла. Впереди показалась небольшая комнатка, уставленная узкими длинными теплицами. Под куполами из пыльного стекла зеленели какие-то чахлые ростки, покрытые тонкими гибкими усиками. Льюис не особо приглядывался. Теплицы его не интересовали – в отличие от планировки комнаты. Слепое помещение с одним-единственным выходом. То, что надо!

Тигриным прыжком Льюис перемахнул груду битого кирпича, подгоняя противника вперед, а Делла запульнула что-то пронзительно-яркое, отрезая путь к отступлению. Взвизгнув, как затравленный кролик, изобретатель метнулся к спасительному проходу – и оказался в ловушке.

- Уважаемый сэр, мы не покушаемся на ваше интеллектуальное право, - запинаясь, проговорила Делла. Она пыхтела как паровоз, потные волосы прилипли ко лбу, а на щеках полыхали алые пятна. – Пожалуйста, не сопротивляйтесь. Мы не хотим вам навредить.

- Да пошли вы, суки легавые, - оскалился изобретатель, поднимая перемотанную бечевкой палочку. - Я не признаю вашей власти! Здесь территория, свободная от диктатуры государства!

– Экспеллиармус, - тихо и внятно сказала Делла. Палочка вырвалась из рук старика и, пролетев через комнату, легла ей в ладонь. – Успокойтесь, сэр. Мы не сделаем вам ничего плохого.

Льюис двинулся вперед, выставив перед собой руки, будто успокаивал испуганную собаку.

- Сохраняйте спокойствие, сэр. Нам не нужны ваши изобретения.

Лишившийся палочки, старик подутратил запал, но упоминание гениальных открытий пробудило в нем берсерка. С яростным боевым кличем он прыгнул на Льюиса и ударил его коленками в живот.

Не ожидавший нападения Льюис опрокинулся назад, под спиной захрустело стекло, и длинные ряды тепличек обрушились, как домино. Старик навалился на него сверху, осыпая градом беспорядочных ударов. При этом он вонял, как дохлая крыса, и плевался, как верблюд.

- Да уймись ты, старый хрен! – взвыл Льюис, разом теряя уважение к старости. – Делла!

- Сомниум! – прозвучало сверху, и мусорный Архимед обмяк. Льюис спихнул его с себя, брезгливо отирая лицо.

- Фу, блядь! Гадость какая!

Несколькими взмахами палочки Делла очистила его и от слюны, и от грязи, а насыпавшуюся за шиворот землю Льюис вытряхнул сам.

Так что да, он помнил теплицы.

- И какая связь? Мы же все там разнесли.

Они действительно разломали все ящики с землей – и Льюис поразился тому, как приятно что-то крушить, не заботясь о последствиях. Потом Делла погасила магические светильники и просканировала комнату в поисках припрятанных сюрпризов. Но их не было.

- Корни, Льюис. Там оставались корни. И стекло, - Делла показала длинный голубоватый обломок купола.

- Откуда у тебя это дерьмо? Ты что, лазила внутрь? Рехнулась?! – на мгновение Льюис ощутил себя Манкелем и ужаснулся внезапно обнаружившемуся сходству.

- Нет, конечно, - Делла посмотрела на него, как на идиота. – Что я, больная, что ли? Я стекло на Акцио притянула. Вот, кстати, полюбуйся на шоу, - Делла кивнула на подлетающего к зданию голубя. Усики на побегах зашевелились, листья затрепетали. Когда голубь приблизился на расстояние броска, стебель выстрелил, оплел его ажурной зеленой паутиной и потащил в окно. В воздухе закружились белые перья.

Льюиса передернуло.

- Бляяядь… Так в чем же мы проебались?

- Не мы, а я. Надо было внимательнее на стекло посмотреть. Там, кроме термочар, воздушные фильтры и подавители роста навешаны были. Судя по всему, наш ебанат новый сорт черногорского вьюнка выводил – я его не узнала из-за размеров, подумала, горох или еще какая-то плетучая поебень. В естественной среде эта дрянь до ста футов длиной вырастает, жрет все, что движется, и кислотой плюется. Дедуля создал условия, при которых вьюнок остается компактным и неактивным, но не теряет полезных свойств.

- Это каких же? – заинтересовался Льюис. – Зачищает территорию от голубей и крыс?

- Сок. Его используют в зельеварении. Поскольку амазонский вьюнок редкий, цены на сок круче, чем на опий-сырец. Дедуля просто хотел заработать. И, кстати, почти что справился – тепличка получилась годная. Но мы разнесли стекло, растения попали из искусственной атмосферы в естественную и понеслось, - Делла мучительно скривилась и потерла лоб. – Мордред тебя еби, ну почему я не прокалила землю? Поджарила бы корни, и никаких проблем…

- Но ты ведь не знала. К тому же ничего страшного не произошло, пострадал только голубь, - неуверенно возразил Льюис. Он пытался постигнуть логику магических законов, но получилось как-то не очень.

- С ума сошел? Это же биологическая угроза во весь рост! Третьего класса минимум! – завопила Делла, разом теряя свое неестественное спокойствие. Лицо у нее побелело, и веснушки проступили на нем, яркие, как пятна ржавчины. – Для таких случаев есть протоколы! Все осмотреть, все обезвредить, если возникли сомнения – вызвать исследователей. А этом, между прочим, мы! Я должна была разобраться с этим ебучим стеклом! Или хотя бы отвезти его Петеру...

Не зная, что сказать, Льюис положил ей руку на плечо, и Делла, восприняв это как приглашение, уткнулась ему в грудь. Даже через пуховик Льюис чувствовал ее тело – тонкое, округлое, податливое. Медленно, осторожно он обнял Деллу, поглаживая по спине так невесомо, будто успокаивал птицу.