– Я не привязан к материальным вещам. Я отпустил их. Это делает меня свободным.

Подчас Шан изъяснялся так, что понять его было трудно.

– На заре мы улетаем.

Он кивнул все так же, не открывая глаз.

С первыми проблесками рассвета мы погрузили немного еды и скудную поклажу Шана на борт ковра-самолета. Кроме пары ячменных лепешек и мешочка монет, я ничего не положил в дорожную сумку. Мы отчалили прямо из окна моей комнаты.

Внизу, под нами, простиралась роскошная столица Мавераннахра, лазоревый город Самарканд. Пышно расцветали сады и сияли оранжевым золотом купола Голубого дворца, бездонное небо продолжалось в синей майолике на стенах зданий. На широких вымощенных камнем улицах появлялись первые прохожие. Базар начинал шуметь, заспанные торговцы неспешно раскладывали товары на пустых прилавках, а стражники открывали запертые на ночь скрипучие городские ворота.

Самарканд просыпался. И если кто-нибудь поднял бы голову, то увидел, как парящий в небе бордовый потрепанный ковер облетает прощальный круг над городом. Он разглядел бы и очертания двух подростков. Одного – худого, высокого не по годам, и другого, низкорослого, с черным обезьяним лицом и длинным хвостом.

Но самаркандцы слишком заняты, чтобы смотреть в небо.

Редкий талантливый колдун в силах построить проход туда, где он никогда не был. Конечно, придуманы тысячи ухищрений: переноситься с помощью предмета, взятого с точки назначения (их называют следовики), или настраиваться на место прибытия, рассматривая его изображение…

Но зачем забивать себе голову всеми этими магическими сложностями? Что может помешать нам, не замеченными охраной, проникнуть в Сад Зеркал, огороженный неприступной трехметровой стеной без ворот, лестниц и окон, перелетев через нее на нашем ковре?!

Мы влетели в Сад, выбрав участок подальше от четырех расположенных по углам боевых башен, возвышающихся над долиной Демонов на головокружительные десять этажей и вгрызающихся в небо зубчатыми крышами.

Сад Зеркал ничуть не напоминал ухоженные сады Самарканда, с их прямыми широкими аллеями, мраморными бело-голубыми дворцами и беседками. В других садах в тени тутовых деревьев важно прохаживались вельможи, знатные горожане беседовали возле прохладных фонтанов с насыпанными в воду фруктами и льдом. А здесь в расщелинах текли ручьи, благоухали полевые маки, вековые деревья тянули к нам толстые узловатые ветви. На склонах предгорий, уходящих за облака, паслись винторогие бараны, а суслики провожали наш полет встревоженными взглядами. В колючих кустарниках барбариса мелькали горластые птицы, зацветали бухарский миндаль и фисташки.

То тут, то там среди весенней яркой травы показывались застывшие в причудливых позах окаменевшие демоны, проигравшие битву какому-то колдуну когда-то давным-давно и превращенные им в каменные глыбы. Теперь уже забылось и имя мага, и причина, по которой случилось сражение, но благодаря черным окаменевшим истуканам эта живописная долина получила название.

Сад Зеркал оказался не твореньем человека, а огороженным участком дикой природы.

Немного покружив над поросшими степными маками склонами, я заметил два входа в пещеры. Между ними и прямо на них струился горный ручей, холодную свежесть его воды я почувствовал на щеках. Он разветвлялся многочисленными ручейками и стекал несколькими шумными водопадами. Чуть поодаль под многовековой чинарой23 пробегающая мимо вода образовала озерцо с заросшими алыми тюльпанами берегами и полянкой с непримятой травой. Если подземная Зеркальная Река и есть где-нибудь в Саду, то она неподалеку.

«Да, парень. Я чувствую вибрации пространства-времени. Зеркальная Река рядом, в глубинах этих пещер», – подтвердил Змееногий.

Мы снизились над полянкой, и я соскочил с ковра. Шан хотел спрыгнуть вслед за мной, но я остановил его.

– Нет, Шан. Тут наши пути расходятся.

Он удивленно поднял хохолок, свешивающийся над глазами и заменяющий ванарам брови:

– Разве мы не отправляемся путешествовать?

– Да. ТЫ полетишь на ковре-самолете.

– А ты? Куда пойдешь ты?

– Не КУДА, а КОГДА, друг. Я ухожу в путешествие по времени.

Я порылся в дорожной сумке, которую взял с собой, и протянул ему свернутую бумагу и мешочек монет.

Взвешивая деньги в черной ладони, Шан вопросительно посмотрел на меня.

– Это на дорожные расходы. А эта грамота о том, что ты – свободен. Ты ведь был моим пленным… Возвращайся домой. Собери армию, организуй восстание, свергни наместника отца. Верни себе власть в стране, что принадлежит тебе по праву.

Шан грустно отбросил бумагу и деньги на ковер. Покачал головой.

– А если я не хочу войны? Не хочу проливать кровь невинных? Не хочу возвращать власть ТАКОЙ ценой?

– Тогда отправляйся искать край земли, – усмехнулся я, – прощай, Шан.

Он не улетал, ковер тихо жужжал в тишине, зависнув в двух локтях над землей. Ветер от проходящих по его краям волн колыхал молодую ярко-зеленую траву. Я тоже топтался, не мог уйти первым.

– А как же Колдун в Маске? – с надеждой в голосе спросил он, наконец. – Ты рассказывал, что твоя мать очень боялась его…

Я выдохнул для решимости. Закинул котомку на плечо:

– Никто не помешает мне сегодня добраться до Зеркальной Реки, Шан. А если этот в маске и рискнет… Пусть попробует сразиться с аватаром Змееногого Тотема!

Последние слова я произнес отвернувшись. Я уходил к пещерам, сминая следами душистую молодую траву и распугивая разбуженных половодьем насекомых.

– Подожди… Послушай! Я солгал тебе, друг! Я солгал, когда ты спросил меня о том воине из прошлого по имени Зартошт. Я солгал, что не знаю конца его истории. Тогда ты ещё не стал моим другом. Это была моя маленькая месть…

Я остановился.

– И как же завершился путь воина Зартошта?

– Не ходи туда, Джахангир! Его ждали слезы и разочарования. И если бы у него была возможность изменить свою судьбу, он никогда не пошел бы той дорогой, которой хочешь пойти ты!

– Мое решение принято, Шан. И я не изменю его. Прощай, друг!

– Ну тогда… Удачи в иных временах, принц Джахангир! – услышал я грустный голос Шана.

Слова моего друга весенний ветер отнес к заснеженным вершинам Зарафшонских гор. А может, и еще дальше, к северным морям и далеким странам на краю света, где рыжеволосые женщины не носят покрывал, а жители привязывают себя веревками к деревьям, чтобы их не сдуло в бездну с кромки земли.

Я шел не оглядываясь.

Вкус крови на губах. Нестерпимая боль в голове, от которой хочется кричать и биться об стену… Ни я, ни мой Змееногий не помнили, что дальше произошло в Саду Зеркал.

Ладно… Воспоминания эфемерны, мечты – никчемны. В белой как снег больничной комнате я боролся со смертью и хватался за мое новое настоящее. Я победил. Выжил.

Собираясь в путешествие по времени, я готовился к тому, что меня ждут встречи с людьми и местами, непохожими на те, что я видел. Лазоревые драконы, люди с рыбьими хвостами или что-нибудь вроде говорящих деревьев или городов на спинах черепах. Когда я смог встать с постели и подойти к окну, то серость неба, бесцветность городского пейзажа и скучные вертикали архитектуры поразили меня безликим однообразным уродством. Как не похоже было это место на край света из моих грез!

Только один человек разговаривал со мной на персидском. Слов же остальных бледных незнакомцев в белом я не понимал. Этот навещавший меня каждый день старик представился магистром Атанасиусом и сказал, что он знает кто я, так как был знаком с Викторией, моей матерью. Он пообещал принести мне новое заклинание-переводчик и объяснил, что я нахожусь в стране франков, в городе под названием Париж, где жила моя мать до того, как отправиться в прошлое – в путешествие, из которого она не вернулась. Он сказал, что я нахожусь на шестьсот лет вперед от того дня, когда я пришел в Сад Зеркал…