И это чувство снова нарастало в ее груди. Нечто распускалось, пробиваясь сквозь ее кости, росло.

На подоконнике зеленел папоротник, такой неуместный на фоне черного, покрытого изморозью окна. Листья вздрогнули и потянулись к плечу Рэд – слишком целенаправленно для того, чтобы сквозняк мог быть тому причиной. Забравшись под рукав, побег папоротника прижался к коже, и вены проступили на ней, как прожилки на листьях. Рэд ощутила во рту кислый вкус земли.

Нет. Она сжала руки так, что у нее костяшки побелели. Постепенно странное чувство истаяло, а побег папоротника вернулся на прежнее место. Кислый привкус тоже исчез, но девушка все равно схватила бутылку и допила из нее последние капли.

– Дело не только в чудовищах, – сказала она, когда бутылка опустела. – Ведь одного моего присутствия будет достаточно, чтобы Волк отпустил Королей.

Алкоголь придал ей храбрости, и она даже не пыталась скрыть насмешку. Если какая-то жертва и удовлетворит Волка настолько, чтобы тот отпустил Пятерых Королей, – где бы он ни заточил их, – то это точно будет не она, Рэд.

И не то чтобы она вообще во все это верила.

– Короли не вернутся, – сказала Нив. Они обе не верили в это. – Орден отправил трех Вторых Дочерей к Волку, но Короли не вернулись. Волк не отпустит их и теперь.

Она вцепилась в подол своего белого платья и уставилась в окно, словно бы могла проделать в нем взглядом дыру.

– Я не думаю, что Короли вообще могут вернуться.

Рэд тоже так считала. Судя по всему, их боги умерли. Ее решимость пройти этим путем, отдаться лесу, не имела ничего общего ни с верой в Королей, ни в чудовищ, ни с чем другим, что из этого могло следовать.

– Это не важно.

Они столько раз повторяли друг другу эти доводы, что выучили их наизусть.

Рэд сплетала и расплетала пальцы – сосуды на них теперь были нормального голубого цвета, – мысленно подсчитывая витки этого бесконечного разговора.

– Нив, я иду в Диколесье. Все уже решено. Просто… пусть это произойдет.

Нив решительно шагнула к ней, губы ее сложились в тонкую линию. Шелк зашуршал по мраморному полу. Рэд опустила голову так, чтобы пряди цвета меда скрыли лицо.

– Сестра, – мягко, словно разговаривая с напуганным животным, сказала Нив, и Рэд поморщилась. – В тот день я хотела пойти с тобой в Диколесье. Ты не виновата, что…

Дверь со скрипом открылась. Впервые за очень долгое время Рэд была очень рада визиту матери.

Нив шло сочетание белого и серебряного, но королева Айла в нем выглядела холодной, как разводы изморози на окне. Единственное, что дочери от нее унаследовали, это темные брови и еще более темные глаза. Королева пришла без свиты и сама закрыла за собой тяжелую дверь.

– Нивира, – кивнула она старшей дочери, после чего обратила непроницаемый взгляд темных глаз на младшую. – Рэдарис.

Сестры не ответили на приветствие. На одно очень долгое мгновение в комнате повисла тишина.

– Гости прибывают, – обернулась Айла к Нив. – Будь добра, пойди встреть их.

Нив стиснула пальцы в кулак, вцепилась в подол своей юбки. Смерила Айлу яростным взглядом из-под нахмуренных бровей. Но это была бессмысленная борьба, и все трое это знали. Девушка направилась к выходу, на ходу глянув на Рэд через плечо. «Будь похрабрей!» – читалось в этом взгляде.

Увы, храбрость была последним, что Рэд ощущала в присутствии матери.

Айла смерила ее оценивающим взглядом – Рэд при ее появлении не поднялась из кресла, хотя должна была бы. Аккуратно уложенные локоны уже развились и рассыпались, платье помялось. Айла на мгновение задержала взгляд на пятне от вина на ладони дочери, но говорить ничего не стала.

В конце концов, это был не столько бал, сколько свидетельство грядущего жертвоприношения; важное событие для всех важных персон на материке, которые приехали увидеть женщину, предназначенную Волку. Может быть, полудикий вид в таком случае вполне уместен.

– Тебе идет этот оттенок. – Королева кивнула на ее юбку. – Красное для прекрасной Рэдарис.

Эта безобидная на первый взгляд игра слов заставила Рэд до боли стиснуть зубы. Так любила говорить Нив, когда они были маленькими. До того, как они осознали, что за этим стоит. Но к тому времени все уже звали ее Рэд, и она в любом случае не хотела бы это менять. Это звучало жестко, и сразу становилось ясно, кто она и для чего предназначена.

– Меня так с детства не называли, – заметила девушка.

Мать поджала губы.

Упоминание о детстве Рэд – что она когда-то была ребенком, ее, Айлы, ребенком, которого она собиралась отдать лесу, – всегда несколько обескураживало королеву.

– Алый для агнца, в жертву приносимого. – Рэд указала на юбку.

Повисла неловкая пауза. Затем Айла кашлянула, прочищая горло.

– Флорианская делегация прибыла сегодня днем, и эмиссары от Карсеки тоже. Медусийский канцлер прислал свои извинения и нескольких членов их Совета. Жрицы Закона прибывали весь день со всего континента. Они по очереди возносят молитвы в Святилище, – перечисляла королева монотонным речитативом. – Три герцога Альперы со своими приближенными должны прибыть до того, как процессия…

– Это хорошо, – заметила Рэд, не поднимая взгляда от своих рук, белых и неподвижных, словно она уже была мертва. – Они бы не захотели ее пропустить.

У Айлы дрогнули пальцы, но ее голос, хотя и напряженный, оставался по-королевски величественным.

– Верховная жрица полна надежд, – сказала она, глядя куда угодно, только не на дочь. – Поскольку между тобой и другими был… долгий промежуток, она думает, что Волк может наконец-то вернуть Королей.

– Конечно она так думает. Когда я войду в лес и ничего не произойдет, для нее и всего Ордена это будет очень неудобно.

– Оставь при себе свою ересь, – одернула ее королева, но без особого пыла.

Рэд никогда не удавалось вызвать у матери какие-то чувства. Она пыталась, когда была помладше – делала подарки, собирала для матери букеты. Повзрослев, обрывала шторы и портила обеды пьяными выходками, пытаясь добиться если не любви, то хотя бы гнева. Но королева сносила все – максимум со вздохом либо устало возводила очи горе́.

Скорбят только по людям, живым людям. А Рэд никогда не была для своей матери живым человеком, личностью. Только частью ритуала.

– Так ты думаешь, они вернутся? – напрямую спросила Рэд.

Она бы никогда не осмелилась на такую дерзость, если бы уже не стояла одной ногой в Диколесье. И все равно Рэд не удалось добиться, чтобы голос ее звучал искренне, а не саркастически.

– Думаешь, если как жертва я удовлетворю Волка, он вернет тебе Королей?

Тишина воцарилась в комнате – более холодная, чем стылый воздух снаружи. Рэд не верила в Королей, но хотела услышать ответ, как если бы он мог все объяснить и оправдать. Ее мать. Ее саму.

Мать посмотрела ей прямо в глаза. Невыносимое мгновение все тянулось и тянулось. Оно вместило в себя годы, полные невысказанного. Айла отвела темные глаза и ответила:

– Не понимаю, какое это имеет значение.

И все тут.

Рэд встала, откинула с лица тяжелые спутанные волосы, вытерла руку о юбку.

– Что ж, ваше величество, давно пора продемонстрировать всем гостям жертвенного агнца, подготовленного по всем правилам.

На пути в бальный зал Рэд произвела быстрые подсчеты. Она должна обозначить свое присутствие, – все эти важные персоны прибыли не просто потанцевать и выпить вина. Они хотят видеть ее, всю в алом – доказательство, что Валлейда готова отправить своего священного агнца, Вторую Дочь, на заклание лесу.

Жрицы Ордена по очереди возносили молитвы в Святилище, обращаясь к обломкам – ветвям и прочим частицам священных белых деревьев, предположительно срубленных в самом Диколесье. Для жителей других стран это было паломничество, шанс, который выпадает раз в несколько поколений: не просто помолиться в знаменитом Святилище Валлейды, но увидеть Вторую Дочь, предназначенную Волку.