— Я тебе, как человек, проработавший много лет на бетономешалке, говорю, что пьяным за руль ни-ни, — заявил папуля.

Видимо, приглянулась ему моя легенда. Ага, почти работа под прикрытием, только проверить все можно на раз-два. Да Мележ и так понимает, что лжем мы ему в глаза, даже не покрываясь лёгким румянцем. Главное, чтобы Леша остался вне подозрений.

— Поехали, — кивнул мой благоверный.

Да, пусть утаскивает Мележа, пока он окончательно не пришел в себя и снова на меня не накинулся.

— Утро вечера мудренее, — с самым серьезным видом заявил папа.

Андрей согласно кивнул. Вот это да! Может, в снотворном ещё какая примесь была, которая делает людей покладистыми?

Ботаник с облегчением выдохнул, когда за Лёшей и Мележем закрылась дверь. А папа вопросительно на меня посмотрел.

— Мы с Лёшей подумали, — ответила я на его немой вопрос, — что алиби повару сделал Мележ. Ты говорил, что двое мальчишек, двадцать семь лет назад он как раз мальчишкой и был.

Папа приложил указательные пальцы к вискам и закрыл глаза. Понятно, лучше даже не дышать — гений думает.

— Мне нужны мои заметки.

Привычка ничего не выбрасывать — это о папуле. Но я сомневаюсь, что он привез с собой все заметки по тому делу.

— Хоть что-то, — подал голос Ботаник.

— Я визуально помню дом, почти на окраине, четырёхэтажный с красной крышей. Первый подъезд, квартира налево на втором этаже. Я разговаривал сразу с родителями одного из мальчиков. У отца ещё имя необычное было — Витольд Аристархович.

— Но Мележ Витальевич, — заметил первым мой протеже.

— И у него не было отца, — вспомнила я рассказ Лёши. — Но мы помним, что мальчиков было двое.

— Прокатимся? — предложил Ботаник. — Может, эта семья все ещё там живёт.

— Подождите, — сказала я и, повторив папин жест с пальцами и висками, задумалась.

Если Мележ шантажировал повара, то второй парень тоже мог бы. Вариант один: он уехал из этого города в поисках лучшей жизни и давно забыл и Мишкина, и Мележа. Вариант два: мой поклонник Андрей Витальевич и тут постарался подмять всех под себя. Или не всех и кто-то делает вид?

— Есть идея! Если не выгорит, то прокатимся.

— Одни гении вокруг, — покачал головой папа.

Есть в кого, Зигмунд Давидович.

— Только вот как проверить мою догадку? — задумчиво посмотрела я в окно.

Можно выждать ещё полчасика, пока Леша довезёт Мележа до дома. А там, надеюсь, уже не будет сюрприза в виде товарища в отключке. Лишние трупы точно не нужны.

Но полчасика моя нервная система не выдержит. Ждать — это вообще не мое.

— Мальчики, за мной, — так ничего и не объяснив, я почти полетела к двери номера, а потом и вниз.

Тася чуть приподняла брови, увидев, как я бегу к стойке, а за мной — папа с Ботаником.

— Ты хорошо знаешь администратора Кристину? — спросила я, в предвкушении даже стукнув ладонями по стойке.

— Не особо. Из-за… — Тася запнулась.

— Ага, из-за истории в стиле Монтекки и Капулетти, — закончила я за нее. — Парень у Кристины есть, знакома с ним?

— Немного.

На меня все трое смотрели, как на умалишенную. Но я всё ещё не теряла надежды, что в маленьком городе все друг друга знают хотя бы по именам.

— Его же Денис зовут. Фамилию знаешь? Что-нибудь о его родителях.

— Знаю, — наконец-то расслабилась и улыбнулась Тася. — Его отец работал в школе, где я училась. Учитель истории и завуч.

— И как зовут этого несущего доброе и вечное в детские массы?

Опять я начинаю выводить людей из равновесия своим языком.

— Каменев Витольд Аристархович.

Вот мы и нашли мальчика, которому досталась роль второго плана. А удовлетворен ли он ею?

Глава 45

Ботаник выразительно чертыхнулся у меня за спиной. Нет мамы на него, чтобы по губам отшлепала. Хотя если в этот городишко притащатся Инесса с Гражиной Эдуардовной, то я уже и не удивлюсь.

— А Витольд Аристархович что-то сделал? — спросила Тася. — Он очень хороший человек, с моим от… с Демьяном Васильевичем дружил.

— Вот оно что? — протянула я, начав складывать в голове хоть один фрагмент пазла. — А вы фотографии с моего телефона просмотрели? — повернулась я к папе и Ботанику.

— Не все успели, но… — мой протеже замолчал, так и не договорив, покосился на Тасю.

Я не успела сказать, что с его подозрительностью можем подняться наверх, в номер — у папы зазвонил телефон.

— Таиса, — посмотрел он на экран.

— Мама? В такое время?

Видимо, Васнецова-средняя не стала посвящать дочь в подробности старой истории любви повара к жене отца. Ага, меньше знаешь — крепче спишь, но потом больше додумываешь и волнуешься.

— Все нормально, — подняв ладонь, я попыталась успокоить девушку, но седативчик из меня, как из Ботаника хамелеон.

— Алло, — ответил мой проспавшийся генерал юридических войск и стал слушать.

Можно было бы подойти и приложить ухо к телефону, чтобы хоть что-то услышать, но роста особо не хватает, да и от папулиного перегара задохнусь ещё. Ну, и естественно, что родитель не обрадуется такому вторжению в личное пространство.

Я ожидала услышать от папули хотя бы ещё пару слов, но он только сказал:

— Хорошо, жди там, — и положил трубку.

— Что? — поторопила я.

— Надо встретиться с Таисой.

— Я за ключами от машины, — сообразил Ботаник.

— Мама? — Тася снова не понимала, что происходит.

— Не переживайте, девушка.

Из папы седативное ещё хуже, чем из меня. В общем, хорошо, что мы не пошли по бабулиной психотерапевтической тропе.

А Тася то бледнеет, то зеленеет — не самый лучший симптом. Из врачей у нас тут только спящий патологоанатом. Кстати, надо бы и его разбудить, а то потом остаток ночи будет шастать по номеру и не давать мне спать.

Клементьев, кажется, почувствовал мой ментальный посыл, потому что спустился вместе с Ботаником. На удивление, Костик выглядел свежим и даже бодрым, будто не покатил недавно вполне убойное количество самогонки.

Тася, когда мы двинулись к выходу, потянулась за телефоном. Думаю, Таиса ее успокоит — у нас с папой не получилось.

— Куда едем? — спросил Ботаник.

— Восточная набережная, там парк, — ответил папа.

— Я много пропустил? — наконец-то заговорил Костик.

Пока Ботаник следил за дорогой, я рассказывала Клементьеву о наших приключениях. Пропустил он действительно много, но не преминул заметить:

— Вы совсем психи, что ли? А если бы у Мележа была аллергия, а если у него больное сердце, почки или ещё чего? Ненормальные!

— Ну все же обошлось, — перебила я пламенную врачебную речь.

— Ивонна, у меня слов нет на твою безалаберность.

— Может, коньячка, Константин Иванович? — предложила я, а то Клементьев сейчас разойдется.

— Лучше вискаря.

— С меня бутылка, как только вернёмся в гостиницу.

— Лучше две, — вклинился папа. — Лучшее антигистаминное средство от тайн этого города.

Костик даже замолчал и с уважением посмотрел на папулю. Ну, само собой, такие слова умные знает, ещё и по назначению их употребляет.

К счастью, больше Клементьев на меня не наезжал. Фигурально, конечно. Ботаник припарковался у входа в парк, и мы пошли по освещенной аллее. Таису найти не составило труда. Прямо под фонарем она сидела на скамейке в задумчивости. Кажется, даже не заметила, как мы подошли, пока я не сказала:

— Здравствуйте.

— Доброй ночи, — лишь спустя несколько секунд ответила Таиса. — Поговорила я с Николаем.

И замолчала. Ну что за люди кругом? Папуля, что ли, их покусал и заразил своей болезнью молчания.

— И как? — спросил Костик.

— Мне кажется, что это он убил Варвару.

— Почему? — поторопила я.

Выводы — это по нашей части, но умозаключению Таисы я поверила.

— Как мы и договаривались, я вроде бы невзначай его встретила. Удивилась даже, сказала, что думала, будто Коля уехал из города. Он на разговор не был настроен, все пытался от меня отделаться. Но я сделала вид, что не понимаю. И когда…