Рассказать, что Мележ выдал указ номер такой-то от сегодняшнего числа, я не успела, поэтому все, кроме меня, удивились, что Леша направился к нашему столику.

— Доброе утро, — поздоровался он вроде бы дружелюбно, но для нас, конечно, слишком наиграно.

— Доброе, — неуверенно ответил Ботаник.

Костик с папой только кивнули, а я, само собой, не смогла удержать язык за зубами. Это все от нехватки сна!

— Кому как, — пожала плечами. — Знаете, тут уже не представляешь, то ли утром тебя в ресторане отравят, то ли труп подбросят.

Леша наградил меня взглядом, полностью противоположным тому, который достался официантке.

— Андрей не врал, когда назвал вас чокнутой.

Мы с благоверным друг друга стоили. Настоящая драма, только зрителей мало. Эх, не пользуется городок популярностью, а так бы, может, сюда заглянул какой известный московский режиссер и принял нас в свою труппу.

— Не надо наезжать на мою жену, — выдал Костик, а Ботаник подавился кофе.

— Давайте мы успокоимся и выйдем на улицу, — призвал всех к благоразумию папа.

Да-да, не мой протеже, а папа. И удивительно, но именно его после его фразы все замолчали, наверняка от шока.

— Отличная погода для прогулки, — выдавил все-таки из себя Ботаник.

Какие рядом со мной мужчины сообразительные — сразу поняли правила игры. Отставив чашки, мы дружно поднялись и, выйдя с террасы на улицу, спустились на побережье.

— Какого лешего? — первым выдал папа, причем довольно громко.

Все-таки Костик был прав, когда предположил, что без ора не обойдется.

— Тот же вопрос! — парировала я. — Ты вчера угнал мою машину!

— Я ее одолжил, иск не принимается.

— Стоп!

Ого, у Ботаника в присутствии папы голос прорезался. Да и не только в присутствии, но и на него.

— Давайте мы просто поделимся информацией, как самые нормальные люди, — попросил Леша. — У меня не так много времени.

Он сам-то понимает, что несет? Когда мы хоть немного походили на нормальных?

— С чего начнем? — деловито поинтересовался Костик, наверное, у него игра по Станиславскому — нельзя выходить из роли.

— Думаю, начать должен Зигмунд Давидович. Так сказать, пойдем по хронологии.

А Леша, кажется, бессмертным себя почувствовал.

— Ты меня сейчас старым назвал, что ли? — подозрительно прищурился папа.

Понятно, опять собрался извиваться угрем, чтобы улизнуть и не отвечать на вопросы.

— Ну не я же здесь что-то расследовал почти тридцать лет назад, — улыбнулся Леша. — Я тогда в школе учился.

— Не смей отнекиваться сейчас, — предупредила я папу, уже замечая на его лице следы обдумывания хитроумных ходов.

— Ладно, с чего начать? — наконец-то согласился, а я даже не поверила своим ушам.

Может, в этом городе еще и людей клонируют?

— С самого начала желательно, — разумно предложил Ботаник.

У папы так свело скулы, что я всерьез обеспокоилась, не инсульт ли.

— А чем тебя Малиновский взял за яйца? — влезла я. — Нет, если не хочешь, то не рассказывай, — тут же пошла на попятную, потому что Лешин взгляд в ресторане по сравнению с папиным был почти пылающим любовью.

— Значит, так, я говорю, а вы слушаете. Все вопросы потом, как и замечания. Но лучше вообще без них.

Глава 35

Так и подмывало спросить: может, нам еще и не дышать?

Но папуля мою шутку вряд ли бы оценил. А мне еще выспрашивать об их шифрованных делах с Лешей. Благоверный тоже хорош. Ой, я утоплюсь, если Зигмунд Давидович связан с этим городом. Пф-ф-ф! Актеры недоделанные. Уже в который раз спелись, а я ни сном ни духом.

— Мы вас слушаем, — почти с почтением сказал Ботаник.

Хорошо, хоть не поклонился и не спросил, чего желает господин.

Папа вздохнул, и в этом вздохе я почти отчетливо услышала: «Глаза бы мои вас не видели».

А нечего тогда и приезжать было.

— С Малиновским мы познакомились еще до его переезда в этот город.

— И где? — не смогла я промолчать, за что получила гневный взгляд не только от папы, но и от всех остальных.

Пришлось заткнуться и двинуться дальше, мы же вроде как на прогулке.

— В Москве, — не стал сопротивляться папуля, чем меня несказанно удивил. — Я тогда был еще молодым и зеленым юристом, вот и вляпался в небольшую криминальную разборку. Подробностей не ждите, — сразу же заметил сурово, и мы согласно закивали. — Малиновский тогда мне здорово помог, и все было шито-крыто, но, видимо, кое-какие бумаги он себе приберег на всякий случай.

Ого! Компромат на папулю!

А Демьян Васильевич хорош, прижать моего старика — это надо иметь стальные яйца. А с виду милейший человек. Может, Ивановна не ошиблась, когда сказала, что Малиновский — дерьмо человек?

Но компромат на папу?! Если бы мне сказали, что Сталин был марионеткой американского правительства, я бы, наверное, меньше обалдела.

— Я уже и забыл о той истории, — продолжил папа, — работал сразу на репутацию, потом репутация работала на меня. И когда мне позвонил Демьян, уже собирался записываться к стоматологу, потому что зубы свело знатно. Когда Малиновский попросил приехать в Краснодарский край, я отнекивался как мог, ссылаясь на дела, но после прозрачного намека, что моя репутация может полететь ко всем чертям, пришлось ехать.

— Каждая подпись приближает нас к Магадану, — глубокомысленно изрек Костик, но почему-то не получил от папы испепеляющий взгляд.

А я все больше обалдевала. Сначала компромат, теперь шантаж? А Малиновский все-таки занятный дядя. Я даже как-то прониклась уважением. Нет, конечно, я не то чтобы имею что-то глобальное против папули, но у меня бы духу не хватило против него идти.

— И вы, Зигмунд Давидович, — усмехнулся Леша, — предполагаю, носом здесь землю рыли, чтобы получить бумажки.

Папа присел на валун и сложил руки на груди.

— Ты сейчас пытаешься, что ли, проявить гениальные аналитические способности? Да такой вывод даже моя собака может сделать.

— У тебя нет собаки, — ляпнула я.

Вот почему эти взгляды достаются только мне? Это… Да это дискриминация по половому признаку!

Леша проглотил папино замечание, только ухмыльнулся. Ботаник задумчиво рассматривал теперь не асфальт, а камни под ногами, пытаясь слиться на этот раз не со стеной, а с природой. Костик задумчиво потирал подбородок — прямо великий мыслитель. Осталось только воскликнуть: «Эврика!», и вывести всех преступников на чистую воду.

Увы, до этого еще далеко.

— Итак, ты приехал сюда… — подтолкнула я папу к продолжению.

— Малиновского тогда подозревали в убийстве жены. Менты на него сильно не наседали, думаю, он прикармливал полгорода, но и оставить все без внимания не могли. Вот только нет тела — нет дела. Но ее мать вопила на всех углах, что Демьян с Таисой все подстроили таким образом, чтобы Варвару не нашли. Я попытался тогда проследить ее путь от дома до… Теперь уже, наверное, можно говорить, что до места убийства. Ментам мое вмешательство не понравилось, но они не препятствовали. Я переговорил тогда со столькими людьми, что голова раскалывалась. И наконец-то мне повезло. Один из жителей, скорее всего, уже покойный, ему тогда было лет семьдесят, вспомнил девушку, которая поднималась с побережья недалеко от его дома. По крайней мере, я мог уже набросать примерный маршрут. Что удивительно, район тот был далеко от их с Демьяном дома. Подруг и даже знакомых там у Варвары не было, и тогда я сделал ставку на заведения. В такой час работала мерзкая пивнушка в подвальном помещении, и все для меня сложилось в лучших традициях детективного жанра.

Папа замолчал, наверное, для драматизма. А может, чтобы дух перевести, хотя говорить в судах он привык долго и с чувством. Сейчас никто не вставил комментарий, все наверняка обдумывали рассказ. А рассказчик из него хороший, заслушаться можно — опыт все-таки.

— Итак, бармен из пивнушки как раз вышел покурить, потому что людей в тот день было немного, но не поднимался по лестнице. Возле подвальной двери и курил, когда услышал над головой голоса. Сразу подумал, что посетители, но женский голос был трезвым, и девушка все повторяла: «Коля, не надо».