– Дарья, я вас приметил ещё на улице из окна. Что у вас случилось?

– Я принимаю наследство. Где подписать? – подняла на мужчину заплаканные, наверняка стеклянные глаза.

Мужчина дернулся и удобно устроился на стуле.

– Всё-таки у вас удивительные глаза, – удивлённо проговорил.

– А дом мы оформим. Не волнуйтесь.

Между нами возникла тишина. Лев перечитывал какие-то документы, делая какие-то пометки.

– Геторохромия… – проговорила задумчиво.

У меня было такое чувство, что всё это происходит не со мной.

– Что, простите? – мужчина оторвался от заполнения бумаг и посмотрел на меня.

– Геторохромия… Разный цвет глаз.

– Любопытно, – проговорил и вернулся к бумагам.

Через несколько секунд, подумав, он пересадил меня на небольшой диван, стоявший здесь же, в кабинете, и насильно всунул в руки бокал горячего чая.

Подписав какие-то документы, вроде доверенности, покинула кабинет. Завтра будет четверг, после завтра – пятница и это ещё две новости, одна хорошая, другая плохая. Хорошая: на работе некогда думать о личном. Плохая: это всё же работа и напиваться сегодня не стоит. Решила вернуться в загородный дом. В конце концов, там нет неверных мужей и их любовниц.

Просыпаться было тяжело, а мысль, что впереди еще целый рабочий, никак не могла воодушевить.

Я вчера не пила, но состояние было похожим. Особенно, когда выбралась из салона автомобиля прямо в мокрую от утренней росы траву.

– Черт! Черт! – вприпрыжку посеменила в дом.

Еще вчера вечером я осмотрелась на кухне и приметила кофемашину, заправленную зерном, осталось вставить в розетку и нажать «вкл». Пока машина гудела, перемалывая зерна и готовя самый утренний из напитков, я, подхватив дорожную сумку, направилась прямиков в душ, который обнаружила на первом этаже.

Вчера вечером перед приездом сюда, решила, что стоит заехать в магазин и купить продуктов, позже внутренне себя похвалив за это. Из съестного здесь были только сухие веники, висящие на стенах, но я же не корова, хотя теперь тоже с рогами. Комок вновь подкатил к горлу, пришлось делать глубокие вдохи и прогонять навязчивые мысли.

Гель для душа с нотками иланг – иланга, этот запах всегда меня успокаивал, но, видимо, не сегодня.

Отражение в зеркале не радовало: я действительно казалась себе слишком худой, даже угловатой, а с опухшими веками и синяками под глазами – больной, ах, да, у меня же предположительно вчера был «ротовирус». Впрочем, такие фигуры, как у меня, хорошо смотрятся в черной коже, ну если бы не лицо.

Нижнее белье с котятами… Сколько им уже лет, боюсь даже предположить, зато удобные. Неожиданно мысли с кожаным костюмом и трусами с котятами наслоились одна на другую – уф! горючая смесь.

Надела вчерашний официальный костюм, стянула влажные волосы в шишку и пошла пить кофе…, который не приготовился. Оказывается, еще нужно было налить воду. Пока слушала повторный гул машины, которая выпускала две тонкие коричневые струйки в кружку, осматривалась.

Вчера, рыдая, я лишь разложила продукты, проверила все шкафы, нашла ванную комнату на первом этаже, переоделась в пижаму и легла спать на диван… После первого удара ветки об витражное окно, подскочила и со словами: «Ну, нет!» – ушла спать в машину.

Кофе выпила за пару глотков..

«120 км/час» – мой «фит» такой скорости никогда в жизни не видел и сейчас упорно ей сопротивляется. Жалеть его не собиралась и выжимала последние силы. Когда остановилась возле работы, он особенно подозрительно «крякнул» и заглох. Попробовала завести, но ничего не вышло, мне осталось его только перекрестить и идти работать. Авось, воскреснет.

          Все было как обычно: поздоровалась с коллегами, помахала охраннику на посту и прошла в святая святых нашего банка – подвал, именно там находилась комната отдыха и основные хранилища.

          Пройдя в гардеробную, остановилась возле своего шкафчика с номером 13, там лежали личные вещи: сменная обувь, запасной комплект одежды и прочие мелочи, которые могут пригодиться.  Единственной лишней вещью теперь стала свадебная фотография. Почти год назад я приносила ее, чтобы показать нашу свадьбу, а она так и осталась здесь.

          Взяла в руки – счастливые. Павел всегда казался мне чутким и нежным, до вчерашнего дня.

Хмыкнув, убрала фотографию в пустую коробку из – под обуви, подумав, бросила туда обручальное кольцо. Все в прошлом.

– Без пяти… – скомандовала Вера Ивановна, наша начальница, и мы всей толпой пошли в зал.

          *** *** ***

– Девушка, вы меня вообще слышите? – раздражённо проговорил клиент, сидящий напротив, мужчина пенсионного возраста, он ходил к нам каждый день, как мы на работу.

– Да, слушаю, – я сбросила очередной звонок от мужа, и подняла глаза на клиента, – вы потеряли карту.

– Нет, ну это невозможно! – вплеснул мужчина руками. – Где вас только таких находят? Не потерял карту, а ее съела собака.

– Обратитесь к ветеринару, – флегматично заметила и вновь отключила вызов.

– Даша, иди-ка на перерыв, – подошла сзади Вера Ивановна. – Гектор Никанорович, пройдите, пожалуйста, к Анне, в соседнее окно, она вас с радостью примет.

– Даша, иди чай попей, шоколадку поешь… – выпроводила меня начальница.

Чай горчил. Сегодня ничего меня не радовало.

Вера Ивановна сидела напротив меня и сверлила взглядом дырки, ее чай остался не тронутым и стоял на столе, выпуская струйки пара.

– Рассказывай, что там за ротовирус? Муж?

Я кивнула, отпив чай и сбросила двадцать седьмой вызов подряд.

– Изменил?

Вновь кивок.

– Простишь?

– Нет, – проговорила хрипло.

– Ну и правильно.

– Да-а-аш, – послышалось из коридора, – Там к тебе муж пришел. Ждет.

Я съежилась в сиденье, поставила кружку на стол, Вера Ивановна, окинула меня суровым взглядом, и поднялась:

– Сиди, я сама разберусь с твоим «ротовирусом».

Я нервно хмыкнула. Что-что, а на какой-нибудь «ротовирус» Павел походил меньше всего: высокий, спортивный брюнет, пышущий здоровьем.

Очередной вызов…

Взяла телефон и пошла наверх, к «Ротовирусу» – это прозвище немного меня бодрило.

Едва успев открыть дверь, услышала:

– Еще раз подойдешь к нашей Дарье, прыщ заморский, будешь иметь дело со мной.

– Вера Ивановна, да что она вам такого рассказала? – удивился Павел.

– А мне и не надо рассказывать, я сама не слепая, – напирала она на него грудью пятого размера.

Я показалась из-за угла, Павел меня заметил сразу, выражение его лица изменилось со слегка испуганного на суровое.

– Даша, отойдем.

Я кивнула Вере Ивановне и прошла следом за мужем, он вел меня на улицу. Мы остановились в безлюдном месте, на парковке.

– Дарья, не дури, возвращайся домой. – Он засунул руки в карманы и смотрел из-под нахмуренных бровей.

– Нет. И прекращай это. Уходи.

– Где ты жить будешь? В машине, на улице?

Я слегка обомлела, а потом вспомнила, что так и не рассказала ему о наследстве и не расскажу теперь.

Настроение мужа резко изменилось, и он пошёл в наступление.

– Ты сама виновата! Дура, фригидная. Мне твои занятия сексом при свете с бревном уже в печенках сидят. А эти твои чертовы глаза…

Я побледнела и, поджав губы, опустила взгляд.

– Посмотри на меня! Дарья!

Я больше не могла поднять глаз.

– Ведьма! – выплюнул он и развернулся уходить, но потом, спохватившись, добавил: – Я тебя так просто не оставлю, помяни мое слово.

Ничего не поняла. Что ему надо? Сама ушла, прав не качаю. Отпусти и забудь, но нет же. Только нервы расшатывает.

– Пошли чай допьем, – из-за угла показалась Вера Ивановна и, приобняв за плечи, повела за собой.

*** *** ***