— Спасибо, конечно, за желание помочь, но я против, — ответила она.
— Не понял, — парень нахмурился, вглядываясь в лицо собеседницы. Настолько пристальное разглядывание смутило ее, и она тут же опустила взгляд себе под ноги.
— А чего тут непонятного? Праздник все равно скоро кончится, мне недолго ждать осталось. Так что нет необходимости в-
— Но я-то хочу тебя поцеловать! — возмутился Хашибира, уперев руки в боки. Кажется, он даже не понял, что только что сказал. А вот Аой поняла и от этого мгновенно покраснела.
— Ты что такое говоришь? — залепетала она, пряча лицо в ладони и жмурясь, лишь бы не встречаться взглядом с этим кабаном.
— Что сказал, то сказал! — буркнул он. — Нравишься ты мне, че непонятного? — к своему собственному удивлению, значительно понизил голос, чтобы, кроме Аой, никто его не услышал.
Ох, как же Канзаки тогда смутилась. Иноске был человеком прямолинейным и не всегда следил за своим языком. Обычно он действовал по принципу «сначала делай, потом думай». Именно поэтому девушка не знала, как ей отреагировать на его слова. То ли в очередной раз брякнул это, не подумав, то ли правду сказал… А если это правда?
— Ну и что? — шепотом спросила Аой, не глядя на мечника. — Все равно не хочу. Здесь же люди…
— Вот ведь упрямая! — казалось, еще немного, и брюнет точно потеряет терпение. Все-таки он не привык, чтобы ему отказывали в чем-либо.
Вообще-то Иноске много кто нравился. Ему нравился Гонпачиро, потому что он был сильным и смелым (а еще у него очень крепкий лоб); ему нравилась Шинобу (пожалуй, одна из тех немногих, чьи имена Хашибира правильно запомнил с первого раза), потому что она была доброй и умной. И Монзаки ему тоже нравилась, но не так, как все остальные.
Она вкусно готовила, всегда стирала его шмотки и даже иногда чистила кабанью голову, после чего та всегда пахла приятно. Когда Иноске было плохо после сражений, хотя он категорически отрицал это, она заботливо лечила его: делала перевязки, обрабатывала ссадины, зашивала порезы. А если повреждения были серьезные, она чуть ли не ревела и ругалась на него сильнее обычного — переживала, значит. А еще эта девчонка была волевая и сильная духом. Она имела смелость спорить с ним и лупасить Короля Гор, хотя тот мог и ответить ей, не взирая на то, что она девчонка. Иноске знал, что Монзаки — такой же Истребитель, как и он, только ни разу не видел, чтобы она держала в руках катану. Вообще не видел, чтобы она уходила на задания. И он не совсем понимал, почему так. Почему она отсиживается в поместье Бабочки и не сражается с остальными, хотя может? В чем причина?
— Иди уже отсюда! Сказала, нет, значит, нет, — пробурчала Аой, убирая от лица ладони. Она была покрыта румянцем, а синие глаза едва заметно увлажнились от накативших слез, которые девушке удалось-таки сдержать. А еще она хмурилась, из-за чего между бровей появилась морщинка, и щеки надула.
Иноске находил забавным такой вид. Но все-таки ему нравилось больше, когда девчонка улыбалась.
— Ах ты вот как? — Хашибира прищурился, всем своим видом давая вредной девчонке понять, что это ее последний шанс. Однако это не сработало, и он продолжил: — Тогда я сделаю вот так!
Он, стараясь действовать как можно нежнее, мгновенно прислонил мозолистую левую руку прямо ко рту девушки. Канзаки даже возмутиться не успела, так как парень наклонился к ней близко-близко и через собственную ладонь накрыл ее губы своими, глядя своими большими зелеными глазами прямо в ее синие. Во взгляде Аой читалось непонимание, но она почему-то даже не пыталась вырваться (может быть, потому что свободной рукой Иноске аккуратно удерживал ее за затылок?). Чувствуя кожей опалявшее ее горячее дыхание кабана, она сама, казалось, на миг забыла, как дышать.
Для них обоих это был первый поцелуй, хотя он и вышел… не прямым. Брюнетке оставалось лишь гадать, где этот нахал вообще научился такому (до такого бы он сам явно не додумался — Аой в этом была уверена). Простояв вот так с минутку или две, Хашибира, наконец, прервал их поцелуй и перестал удерживать девушку. Когда он отстранился и с широкой улыбкой оглядел ее, то понял, что лицо Кинзаки стало похоже по цвету на ягоды, которыми был усыпан большой праздничный торт. Да и от нее самой, кстати, пахло чем-то сладким и вкусным, приятным.
— Ну ты и… — Канзаки даже не могла подобрать слова, чтобы описать, сколь возмущена, смущена и шокирована действиями мальчишки.
— Молодец? — подсказал он, ехидно ухмыляясь.
— Да вообще! — фыркнула она, убирая со лба челку.
— Ха! Еще бы, я ведь великий Иноске-сама, по-другому и быть не может! — самоуверенно провозгласил он, указывая на себя большим пальцем руки. — Все, я тебя освободил, а теперь пошли! — и, не дожидаясь ответа, он снова схватил девушку за руку и потянул к столу с закусками.
— Куда ты меня тащишь? — даже не вырываясь, удивленно спросила она.
— К темпуре, конечно! А то пока я там с тобой возился, этот Бог Торжеств уже все, наверное, слопал! Я-то видел, как он крутился возле моих креветок!
— Вообще-то, темпуру для всех приготовили, а не только для тебя, глупый кабан, — объясняя ему элементарные вещи, Аой не заметила, как уголки ее губ поползли вверх.
— Сама такая, Монзаки! — парировал Иноске.
— Я Канзаки, дурак!
Комментарий к Вторая омела (Хашибира Иноске/Канзаки Аой)
Что-то с чем-то. Слов нет, одни эмоции. Спасибо за прочтение!
========== Третья Омела (Агацума Зеницу/Камадо Незуко) ==========
Зеницу знал, что Танджиро привел свою сестру на праздник, поэтому, как только Столп Любви объявила о ловушках с омелой, окрыленный отправился на поиски своей возлюбленной. Но сколько бы он не бродил по помещению, нигде не мог разглядеть знакомое розовое кимоно и длинные каштановые волосы в толпе празднующих людей; даже в красивом заснеженном саду не было ни души, от чего парень заметно расстроился. Он не видел Незуко с самого начала праздника, но ведь она точно где-то здесь, рядом! Он чувствовал это!
Когда Агацума хотел обратиться к другу, чтобы узнать, куда подевалась его сестренка, увидел, что Танджиро уже был занят с Канао-чан. Девушка как раз стояла под омелой. Он не хотел мешать влюблённым (а то, что они нравились друг другу, было очевидно для всех, кроме, казалось, их самих), поэтому продолжил разыскивать милую Незуко сам. Через какое-то время блондин, потеряв всякую надежду на успех в своих поисковых работах, решил подойти к Иноске, который, кажется, с наслаждением уплетал темпуру. Но и кабан, как оказалось, уже был занят, пристав к Аой-чан. На самом деле, парень искренне радовался за своих друзей и мысленно благодарил Мицури-сан за такую чудесную идею с западной традицией, но свои отношения его волновали не меньше чужих.
— Куда же ушла Незуко-чан? — тихо спрашивал сам у себя он, аккуратно ступая по деревянному полу веранды, и бросил короткий взгляд на улицу.
Зима в этом регионе мягкая, теплая. Это хорошо, потому что Зеницу холод не любит. Больше всего ему нравится лето, когда цветут вкусные персики. Он пообещал себе, что в следующем году обязательно угостит свою невесту плодами из сада дедули, потому что у него самые лучшие персики во всей Японии.
Блондин выдыхает горячий пар через рот, делая еще шаг вперед, да так и застывает. Задрав голову, удивленно посмотрел на зеленую веточку, украшенную круглыми красными ягодками. Неужели попался? Как же так? Он ведь еще не нашел Незуко, ему нельзя тут стоять! Однако обижать Мицури-сан тоже не хотелось.
Тут он уловил какой-то посторонний звук за своей спиной, и в этот же момент створка сёдзи позади него отодвинулась.
— Зе… Зеницу? — позвал его приятный девичий голос. Услышав это, парень тут же развернулся на пятках и расплылся в блаженной улыбке:
— Незуко-чан! — радостно воскликнул он. — А я тебя искал! Где же ты была?
— Я по… помогала, — начала объяснять сестра Танджиро, махнув рукой с острыми коготками в сторону комнаты, из которой она вышла. — Тем-пу-ра, — по слогам проговорила она, едва нахмурившись из-за немного сложного слова. — Мы при… приготовили еще.
