— Куноичи?
— М? Насколько мне известно, нет. С таким заболеванием невозможно быть шиноби. Впрочем, ее недуг дал о себе знать четыре года назад. Как жила госпожа Сюи до этого, мне неизвестно.
— Сколько ей лет? Откуда она родом?
— Двадцать один год. Из Деревни Облака. Сирота, по-видимому, хотя может позволить себе жить в таком месте, как это, на протяжении нескольких месяцев, значит, у нее есть собственные сбережения или кто-то о ней заботится. Впрочем, подробностей я не знаю.
Погруженный в собственные мысли, Итачи кивнул в ответ и пошел к двери. На пороге он обернулся и задал последний вопрос:
— Чем она больна?
— Это мало изученный недуг: необъяснимые приступы слабости и обмороки. Одно из таких состояний закончилось параличом обеих ног. — Господин Осада вздохнул, представив нежное лицо госпожи Сюи. — В последние полгода заболевание прогрессирует: приступы участились, и каждый из них может закончиться параличом всего тела. Это было бы…
Однако Итачи уже не слушал. Он вышел из кабинета директора и плотно прикрыл за собой дверь. Какой бы немощной и болезненной ни была эта девушка, в душе она вполне могла оставаться куноичи Облака, а значит, могла поставить под угрозу не только его пребывание здесь, но и их с Кисаме общую разведывательную операцию.
Сюи-сан, выкатившись с террасы на своем кресле в коридор и скрывшись от взора напугавшего ее незнакомца, прикрыла лицо ладонями и замерла так на некоторое время. И как она могла не заметить, что смотрит сквозь иллюзию?! Сюи-сан сразу же увидела истинный облик Итачи и совершенно не обратила внимания на искусственный образ, за которым он скрывался. Она была поражена красотой и благородством его лица, идеально сложенным телом, сдержанной грацией движений и непередаваемым очарованием задумчивых черных глаз, слегка затененных темными ресницами, и любовалась им, как люди любуются морем, небом, цветами.
Однако, встретив его взгляд, Сюи-сан прочла в нем так много, что испытала страх, которого не знала уже давно. И теперь она убедилась в том, что незнакомец являлся ниндзя. У него был неплохой запас чакры, в области глаз имелись более разветвленные каналы, чем обычно. Закрывшись в своей комнате, девушка погрузилась в тревожные раздумья.
«Додзюцу? Но какое? На что способны его глаза?» — Сюи-сан нахмурилась.
Больше всего додзюцу использовалось ниндзя Страны Огня, кланами Учиха и Хьюга. Но Учиха не осталось в живых после той жестокой резни, которая случилась больше шести лет назад и была встречена шиноби Облака почти как праздник. Виновник резни, тоже один из Учиха, сгинул. Хьюга? Девушка содрогнулась, как от порыва ледяного ветра. Нет, от нее не укрылся бы истинный цвет глаз этого человека, а они были черными — не белыми.
Так кто же он? Друг или враг? Сюи-сан с тех пор, как встретилась с ним взглядом, чувствовала исходившую от него опасность. Либо это был вражеский шпион, либо незнакомый ей шиноби Облака, но ведь ровесников из родной деревни она хорошо знала! Разве что агент АНБУ…
«Придется напомнить о себе господину Райкаге», — подумала девушка. Сердце ее сжали тоска и предчувствие чего-то ужасного.
Над Йоакеямой сгустилась ночь. Высокое черное небо раскинулось над горным массивом, рассыпав крупные и мелкие звезды. Гибкая фигура в темном прокралась на последний этаж здания, в круглое помещение, отведенное для почтовых голубей. Здесь никто не дежурил, дверь была заперта, свет горел только в коридоре. Куноичи наклонилась к незамысловатому замку и довольно скоро отперла его с помощью обычной отмычки. Урчание усилилось, несколько птиц встрепенулось, но в целом все было тихо. Круглая наружная стена была наполовину застеклена, как и на других этажах, сквозь стекло виднелось огромное звездное небо.
Куноичи выбрала птицу, пристегнула к ее лапке миниатюрную колбочку со свитком, распахнула специальное окошко и уже поднесла к нему руку, как вдруг от неба отделилась блестящая черная волна и хлынула в помещение, захлопнув за собой дверцу. Голубь испугался и упорхнул к потолку, куноичи отскочила к двери. Черная волна оказалась стайкой воронов, кружево их перьев сплелось в единую фигуру, и перед клоном Сюи-сан возник клон Итачи в одеянии Акацки. Он поднял руку, белеющую в бездне черного рукава, и в эту же секунду клон куноичи, получив удар кунаем, полет которого он даже не заметил, исчез.
Итачи знал, где находится комната Сюи-сан, но девушки там не было. Глазами своих воронов, круживших в окрестностях Йоаке, он увидел фигуру в инвалидном кресле на верхней площадке террасы и вышел к ней.
Сюи-сан заранее знала о его приближении, так как использовала особую технику, чтобы наблюдать полет почтового голубя, хотя глазам ее представилось совершенно иное зрелище. Сомнений не осталось: это был враг! И очень быстрый… Он приближался. За пару мгновений до того, как его силуэт выскользнул из тени на открытое пространство террасы, куноичи произнесла:
— Я знаю, вы убьете меня.
Девушка развернула кресло так, чтобы оказаться лицом к лицу с противником. Итачи поднял руку с кунаем к груди, собираясь метнуть его. Его черные глаза встретились с глазами Сюи-сан, и он обратил внимание на их странный узор. Глаза были большими, с красивым, чуть раскосым разрезом и радужной оболочкой, словно наполненной прозрачной светло-серой водой. Вокруг зрачка и по самому краю радужки тянулся бархатистый выпуклый узор: как будто чистое озеро заключили между двумя цепочками темных, с легким голубоватым оттенком, горных вершин.
«Странные», — подумал Итачи. Жаль, что через несколько секунд их взгляд застынет навсегда…
Ресницы Сюи-сан опустились: она моргнула. Против воли Итачи моргнул вместе с ней и вдруг обнаружил, что они мгновенно поменялись местами: девушка сидела в своем кресле у входа в коридор, а он стоял на ее месте, на самой высокой площадке террасы, продолжая сжимать кунай в руке. Позади него на месте ночного неба разверзлась бездна, похожая на вращающуюся воронку, края которой расползались и поглощали сущее. Мощный поток воздуха ударил Итачи в лицо, растрепал его длинную челку…
Итачи через плечо наблюдал за этим явлением, сохраняя спокойствие. Сюи-сан исчезла.
«Гендзюцу, — подумал он. — Но какое реалистичное…»
Почувствовав, что его сейчас затянет в бездну, Итачи прыгнул вперед и оказался у входа в коридор. Шагнув навстречу свету белых ламп, он одновременно остановил поток чакры в своем теле и попытался развеять иллюзию, но у него не получилось. Итачи мог разрушить чужое гендзюцу почти любого уровня с помощью Мангеке Шарингана, но подобные усилия сокращали отпущенное ему время. Он попытался раздвоить сознание, чтобы присутствовать одновременно в двух реальностях, как при применении собственных техник: один Итачи убегал по белому коридору от наползавшей бездны, а другой увидел себя стоящим на террасе и сжимающим кунай в руке на уровне груди. Напротив настоящего Итачи сидела в своем кресле Сюи-сан, не отрывая от лица противника немигающих странных глаз. Он видел ее нечетко.
Рука Итачи дрогнула и начала очень медленно двигаться — это стоило ему больших волевых усилий.
«Так я не смогу бросить кунай», — подумал он.
Лезвие куная постепенно развернулось и начало приближаться к свободной руке. Итачи раскрыл ладонь ему навстречу. Он ранил себя неглубоко, но достаточно болезненно. Этого должно было хватить, чтобы развеять гендзюцу, однако иллюзия продолжала действовать.
«В этой реальности не получится», — Итачи пришлось вернуться туда, где находилась большая часть его сознания.
С удивлением он обнаружил, что уменьшился, пока бежал по коридору, и стал маленьким ребенком, а кунай обронил где-то позади. Продолговатые белые лампы в стенах начали взрываться одна за другой, обгоняя Итачи, пока в коридоре не образовался полумрак. Он все же обратил внимание, что находится уже не в санатории, а в какой-то больнице, и по бокам мелькают узкие белые двери. Некоторые из них начали открываться и закрываться, то образуя, то проглатывая полоски света. Из-за дверей доносился шепот, в котором вскоре начали угадываться отдельные слова и целые фразы. Они повторялись.
